Зло с небес - Браун Дейл. Страница 81

– Есть, сэр, – с улыбкой ответила она.

– Коль уж я высунул голову из норы, нет смысла прятаться туда опять, Дебора, – сказал Хардкасл.

Он снял трубку телефона на своем столе и позвонил в два места, потом быстро отстукал письмо на бланке консультанта совета национальной безопасности и вручил его Харли. Она пробежала его глазами, улыбка ее с каждым мгновением делалась все шире и радостнее.

– Вы получили от меня неограниченные полномочия на изъятие кое-какой электронной техники, которая может понадобиться “властям” в ходе этой операции. Возьмите в Пентагоне правительственный вертолет. Туда вас доставит вертолет СНБ. Экипажи в центре вооружений в Петаксент-Ривер уже ждут вас.

– Есть, сэр, – сказала Харли. – Разрешите идти? Спасибо, Айэн.

НЬЮ-ЙОРК,

ТОГДА ЖЕ

– Черт, да кому ты звонишь среди ночи? От удивления Тед Фелл едва не слетел кубарем со своего сиденья. Гарольд Лейк прежде никогда не обходил дозором залы и не заглядывал в маленький кабинетик Фелла. До сегодняшнего вечера. Фелл почувствовал, как колотится сердце в груди, и не без труда совладал со своим голосом.

– Господи, Гарольд, чего ты вынюхиваешь?

– Мне нужна сводка по опционному контракту на вклады Исакавы. Через полчаса откроются японские биржи. С кем ты говорил по телефону?

– С Ким, – ответил Фелл. Лейк тотчас вспомнил, что у Фелла есть более или менее постоянная подружка, которую тот время от времени вытаскивает на вечеринки с коктейлями. Должно быть, это она. – Сказал ей, что сегодня не приду домой.

– Ты вроде уже звонил ей, когда мы вернулись из Джерси.

Фелл пожал плечами.

– Ничего, думаю, вреда не будет. Пусть не чувствует себя заброшенной.

Это высказывание прозвучало весьма двусмысленно, и Фелл надеялся, что у Лейка пропадет охота продолжать расспросы в том же духе. Гарольда Лейка никогда не занимала чья-либо личная жизнь, и то, что он задавал такие вопросы теперь, было немного странно.

– Я сунул сводку в твою папку для входящей почты. Мы неплохо выглядим, пока Исакава не догадается, что нас подвесили за ушко и по этой причине мы распродаем свой портфель. Если его осенит, мы опять сползем до пятнадцати процентов.

Феллу вспомнились те времена, когда ежедневный прирост в пятнадцать процентов считался невероятно высоким. Теперь же эта цифра составляла от трети до половины их обычных прибылей, да и то лишь в самый неудачный день.

– Мы сворачиваемся, но это вовсе не значит, что мы проглотим любое дерьмо, которое сунут нам япошки или этот подонок Квек-По Ляо из Сингапура, – сказал Лейк. Несколько секунд он пытливо смотрел на Фелла, подозрительно прищурив глаза. – Этот бешеный засранец Изидро и впрямь тебя настращал, верно я говорю?

– Не понимаю, как ты мог сидеть и любоваться его играми с этим... человеческим сердцем, – ответил Фелл, и во взгляде его появилась отрешенность. – Это было жутко, мерзостно!

– Лучше бы тебе не лезть в их мир, Тед, – сказал Лейк, но, когда он произносил эти слова, перед его мысленным взором вновь возникло это отвратительное зрелище. – Забудь о них.

Самое сдержанное высказывание, какое я только слышал в этом году, подумал Фелл, вспомнив жуткую встречу с женщиной в доме Казье. Вероятно, она ловила кайф, когда умирали мужчины.

– Как тебя угораздило связаться с этим зверьем, Гарольд?

Лейк передернул плечами и привалился к двери, словно сама мысль об этом лишила его последних сил.

– Сначала из-за денег, – ответил он. – Казье нанял одного парня, обязанностью которого было отмывать деньги, но он оказался ничтожеством. Внаглую тащил из фондов Казье по меньшей мере десять процентов. Понимаешь, даже не заботился о том, чтобы покрыть недостачу. В конце концов Казье взял его за задницу. Ты видел сердце, Тед, но, когда я впервые встретился с Анри Казье, он нес в сумке отрезанную голову этого поганого банкира. Тогда мне, как водится, предложили на выбор свинец или серебро. Либо пулю в череп, либо несметное богатство, если я примкну к ним. От такого предложения нелегко отказаться. Слушай, я знаю, на кого работаю. Убийца злее Шакала, террорист покрупнее Абу-Нидала, более оборотистый торговец оружием, чем Аднан Кашоги. Я все равно что старший художник при Ли Лакока или Ральфе Лорене. Ты работаешь на лучшего...

– Гарольд, ты соображаешь, что говоришь? – перебил его Фелл. – Ты служишь убийце, душегубу, террористу. Он убивает ради денег, бездумно и равнодушно.

– Ну и что? Все мы так или иначе делаем что-то ради денег. Если думать об этом, можно спятить к такой-то матери. – Фелл заметил, что изысканной речи Лейка как не бывало и он снова произносит слова со своим былым нью-джерсийским выговором. Уже по одному этому можно было догадаться, как глубоко он погряз в пучине преступного мира. – Проверь, как дела с самолетом и системой безопасности, Тед.

– Еще рано, Гарольд.

– Я хочу, чтобы все было готово через двадцать четыре часа, – сказал Лейк. – Пусть будут под рукой по первому требованию. И больше никаких звонков этим твоим девицам. Еще несколько дней, и мы дернем из Штатов, уйдем из жизни этой бабы и всех остальных людей. Тед... свыкнись с этой мыслью.

Лейк попятился прочь от двери и побрел по коридору назад, но оглянулся на своего адвоката. Фелл снова пустыми глазами смотрел на телефон, словно силясь вспомнить что-то (или кого-то) очень далекое.

Лейк больше не мог этого вынести. Он ворвался в кабинет Фелла и добежал до стола, прежде чем адвокат заметил его присутствие. Лейк ударил по кнопке повторного набора номера. На экранчике появился номер с кодом 202.

– Так, Тед, что же происходит, черт побери? Это же код Вашингтона, округ Колумбия, а твоя любовница живет тут, в Манхэттене. В округе Колумбия у нас нет ни одного посредника. Тогда чей это номер, мать твою?

– Это номер для связи с новым представителем службы безопасности, которую мы наняли, Га...

– Не ври мне, падло! – заорал Лейк. – Что ты сделал, черт возьми? Кому ты позвонил, Тед?

У Фелла был вид человека, готового еще раз повторить свою лживую историю, но Лейк ухватил его обеими руками за воротник сорочки и гаркнул:

– Отвечай!

– Хардкаслу, – вяло произнес Фелл. – В совет национальной безопасности... Тому парню, который больше всех распинался по телевизору о противовоздушной обороне.

– О, черт! Ты шутишь? Признавайся, мать твою! Черт! Черт... – бормотал Лейк, выдирая из телефона провод, ведущий к запоминающему устройству. – Ты, жопа дырявая, не обезопасил линию. Теперь Казье все узнает.

– С меня довольно, Гарольд, – сказал Фелл. – Я устраняюсь от этой операции. Я намерен держаться подальше от мясников и чокнутых вроде твоих Казье и Изидро. Будь у тебя мозги, ты поступил бы также.

– Но что ты сказал? Что ты сделал?

– Хотел оставить сообщение на автоответчике совета национальной безопасности, – объяснил Фелл. – Трубку снял сам Хардкасл. Я рассказал ему про особняк Казье в Бедминстере и про заложницу, которую он там держит.

– Какую заложницу? Что за чертовщину ты плетешь?

– В комнате на третьем этаже у него сидит женщина, Гарольд. Он из нее дух вышибает.

– Темноволосая, полноватая, похожая на дикарку? По выражению лица Фелла Лейк понял, что угадал.

– Дурак, это его личный звездочет. Варга или Вега, черт ее знает, как звать эту гребаную стерву. Она не заложница, Тед, она любит, когда ее дубасят. Она от этого кончает. И ты позвал легавых ей на выручку? Да небось она и научила Казье творить все эти гадости! Она такая же свихнутая, как и он. Они одного поля ягода, ни дать ни взять герои ужастика, мать их совсем!

– О, господи... – Теперь Фелл все понял. Он-то думал, что выручит ее, а эта баба только словила бы кайф, глядя, как Казье разделывает его на кусочки. Вот ведь жопа, подумал Фелл. Какого черта я тут делаю? – Ладно, это неважно, – сказал он, продолжая лихорадочно шевелить мозгами. – Не для нее старался, а ради собственного блага. Мне уже обрыдло стоять истуканом и смотреть, как Казье рвет Америку на части.