Сказки и истории - Несбит Эдит. Страница 16

Когда они задвинули обратно ящики, Фабиан предложил:

— Давай возьмем один из нижних ящиков и построим шикарный замок совершенно новой конструкции.

Так они и сделали. Ящик был извлечен из гнезда и аккуратно установлен на полу комнаты. Если у вас дома есть бюро, я вам не советую поступать подобным образом, потому что это не приведет ни к чему хорошему. Например, Фабиану и Розамунде для того, чтобы вынуть ящик, пришлось сломать его заднюю стенку. «Невелика беда», — скажете вы, а я вам отвечу: «Не спешите. Посмотрим еще, что скажет папа».

Как бы то ни было, они приступили к строительству. В их распоряжении были две коробки игрушечных деревянных кирпичей, а также колонны, перекрытия и окошки из цветного стекла. Когда эти материалы кончились, в ход пошли разрисованные кубики дяди Томаса — они все равно ни на что больше не годились после того, как изображенные на их гранях картины были составлены по нескольку раз каждая и занятие это утратило прелесть новизны. Всего из кубиков можно было составить шесть картин: Виндзорский Замок с развевающимся на башне королевским флагом; утки, плавающие в пруду, с вальяжным сине-зеленым селезнем на переднем плане; Ребекка у родника; мальчишки, играющие в снежки, — причем на редкость неуклюжие мальчишки, неспособные попасть в противника с расстояния двух-трех шагов; Праздник Урожая и, наконец, Гибель Адмирала Нельсона.

Строительство замка велось с размахом, и вскоре кубики также подошли к концу. Их вообще было немного — в шесть раз меньше, чем картин, поскольку каждый кубик имеет шесть граней. Если вам здесь что-то кажется непонятным, откройте учебник математики и найдите соответствующую главу, где все написано черным по белому.

Впрочем, дело застопорилось ненадолго. Чем хороша любая библиотека, так это тем, что в ней есть книги, а книги могут быть прекрасным строительным материалом для игрушечного замка. Таким образом дети нашли подходящее применение для четырнадцати томов Шекспира, «Древней Истории» Роллина, «Упадка и разрушения» Гиббона и пятидесяти шести аккуратных толстых томиков «Литературных шедевров», которых вполне хватило не только на замок, но и на целый город с улицами, домами и крепостными стенами, широко раскинувшийся у подножия бюро.

— Этот город достаточно велик для того, чтоб мы в него вошли, — сказал Фабиан. — Надо только устроить ступеньки.

И они устроили ступеньки, распотрошив ряди этого пачку старых журналов.

Я знаю, найдется люди, которые станут утверждать, будто они все равно не могли войти в этот город независимо от наличия либо отсутствия журнальных ступенек, хотя эти же самые люди в свое время наверняка поступали аналогичным образом — просто сейчас они об этом забыли. Итак, Розамунда и Фабиан поднялись по ступенькам и вошли в город через монументальные ворота, которые они соорудили из поэтических томов Мильтона и Маколея. Я не берусь в деталях описать, как все это происходило — то ли они становились меньше, то ли город увеличился в размерах, но факт остается фактом: они вошли внутрь.

Улица, на которой они очутились, миновав арку городских ворот, не была похожа ни на одну из недавно построенных ими улиц, но детей это не смутило — мало ли какие изменения могут произойти с вещами, когда смотришь на них с разных точек зрения.

Двигаясь вдоль улицы, они скоро вышли на площадь в центре города и, расположившись на одной из стоявших здесь скамеек, начали вслух удивляться собственному уму и сноровке, благодаря которым было построено все это великолепие. Затем они поднялись на городские стены — высокие мощные стены, составленные из томов Энциклопедии и Биографического Словаря — и увидели вдалеке за коричневой равниной ковра нечто огромное и сверкающее, похожее на гору странной прямоугольной формы. Внезапно прямо у них на глазах часть поверхности горы начала сама по себе выдвигаться вперед, и только когда по краям ее блеснули медные ручки, Фабиан догадался:

— Э, да это же наше бюро! — сказал он.

— Я предпочла бы, чтобы оно было чуть поменьше, — невольно поежившись, заметила Розамунда. Бюро и впрямь подавляло стороннего наблюдателя своими размерами — судите сами, оно было гораздо выше дворца, домов и крепостных стен города.

Пока они обсуждали это удивительное явление, ящик бюро продолжал медленно выдвигаться. При этом внутри ящика происходило какое-то движение; стеклянная крышка одной из коробок начала приподниматься и наконец приняла вертикальное положение, папиросная бумага заходила волнами как море в штормовую погоду — кто-то явно пытался выбраться из-под нее наружу. Но вот в одном месте бумага прорвалась, и из дыры показался солдат в темно-синем мундире, за ним — еще один, и еще, и еще. Выкатив откуда-то из глубины ящика здоровенную катушку ниток, они начали спускаться по ним на пол комнаты. Всего дети насчитали пятьдесят пехотинцев, каждый из которых имел винтовку с примкнутым штыком, высокий кивер и пышные гренадерские усы; кроме них там еще были сержант, барабанщик и конный офицер, сидевший в седле как влитой (что, впрочем, неудивительно, поскольку он был отлит из олова, точно так же, как и его лихой скакун).

Когда весь отряд оказался внизу, офицер взмахнул саблей, барабанщик выбил дробь, и солдаты, построившись в колонну по четыре, двинулись к распахнутым настежь воротам города. Вид у них был самый что ни на есть решительный, а размерами они не отличались от обыкновенных людей — по крайней мере, так казалось при взгляде с городских стен.

Страшно перепугавшись, дети покинули свой пост на стене и заметались по улицам в поисках какого-нибудь укрытия.

— Смотри, смотри, это же наш собственный дом! — закричала вдруг Розамунда. Они были удивлены и обрадованы, обнаружив свой дом — самый настоящий дом — на улице построенного ими ненастоящего города.

Вбежав внутрь, они сразу же направились в библиотеку, второпях едва не растоптав игрушечный город на ее полу — такой, каким он был тотчас по окончании строительства. В полуметре от города стояло бюро, вдоль стен тянулись полки с книгами — все было как обычно. Однако, выглянув из окна, дети вместо привычного пейзажа лондонской улицы увидели два гигантских тома «Литературных Шедевров» и куб с головой погибающего Адмирала Нельсона в стене противоположного здания; левее поднимались башни Мавзолея, скопированного ими с рисунка в книге, прилагавшейся к строительному набору.

Внезапно они услышали шум и крики и, повернувшись направо, заметили солдат в синих мундирах, короткими перебежками двигавшихся по улице в сторону их дома. Затем раздался топот копыт, и под окном возник офицер в щеголеватой треуголке и с саблей наголо.

— Фабиан! Розамунда! Выходите немедленно! — крикнул он, осаживая коня.

Деваться было некуда, и дети, трясясь от страха, вышли из дома.

— Город взят штурмом, — объявил офицер, — и вы являетесь нашими пленниками. Попытка к бегству чревата последствиями. Возражения откланяются, сопротивление бессмысленно.

Дети попытались объяснить, что они сами построили этот город и считали его своим, но офицер не дал им договорить.

— Сейчас это уже не имеет значения, — сказал он. — Отныне город принадлежит нам в порядке военной добычи. С этой минуты вводится круглосуточный комендантский час, а на вас налагается контрибуция — прежде всего вы должны накормить моих солдат.

— На нам нечем их кормить, — сказал Фабиан.

— Молчи, а не то они рассвирепеют от голода, — прошептала, пихнув его локтем, Розамунда.

— Ты права, девочка, — сказал офицер, обладавший острым слухом. — моим бравым ребятам случалось свирепеть и по менее серьезным поводам, так что в ваших интересах поскорее раздобыть какую-нибудь пищу. Кроме того, — добавил он, понижая голос и оглядываясь на своих подчиненных, — от вас требуется не так уж и много — надеюсь, вы знаете, как следует кормить оловянных солдатиков?

Дети переглянулись.

— Если вы согласитесь подождать одну минуту, — вежливо сказал Фабиан, — мы принесем все, что сможем найти.

Они поспешили обратно в библиотеку, взяли щипцы и кочергу, выдвинули правый верхний ящик бюро, где лежали цукаты, изюм и финики — в библиотеке игрушечного города было все как в библиотеке их лондонского дома, — и отнесли их на площадь, в центре которой гарцевал на коне офицер, а перед ним рядами стояли и потихоньку свирепели бравые гренадеры. Не теряя времени даром, дети тут же начали их кормить. Вам, без сомнения, известно, как полагается кормить голодных оловянных солдат. Впрочем, я на всякий случай напомню: вы берете финик, изюмину или что там еще у вас есть и натыкаете это на солдатский штык или на кончик сабли, если вы имеете дело с кавалеристом; после этого, выдержав необходимую паузу, вы съедаете упомянутую вещь за его здоровье. Именно таким способом Фабиан и Розамунда кормили солдат в синих мундирах. Однако по окончании процедуры те по-прежнему выглядели голодными и как будто не собирались добреть.