Общество «Будем послушными» - Несбит Эдит. Страница 43
«Так нельзя! Вы нас обманули!»
Но Освальд, с присущей ему изысканностью, вступился и сказал:
«Не страшно! Вы очень здорово нас провели!»
Он не сказал: «Я давно об этом догадался», хотя ему очень хотелось это сказать, и это было бы почти правдой, ведь я сразу сказал, что это местечко маловато для Кентербери (см. прим. В). Это место называется Хазельбридж, а вовсе не Кентербери. В Кентербери мы попали в другой раз. (см. прим. Г).
Мы не стали сердиться на леди за то, что она нас так провела, потому что она и и вправду блестяще все это проделала. Она даже попросила у нас прощения, и мы сказали, что все в порядке. Тогда леди сказала нам:
«Пора, кареты поданы, и лошади под чепраками ждут нас».
«Под чепраками» — это здорово, такое бывает только в книжке. За это Освальд еще больше полюбил ее, хотя ему и показалась странным, что она говорит не об одной карете, а о «каретах». Но когда мы вернулись к постоялому двору, оказалось, что нас ждет не только ее коляска (туда сели девочки), но и тележка мистера Мунна, зеленщика, в которой разместились все мальчики. У зеленщика была очень хорошая лошадь, но погонять ее надо было не кнутом, как всех, а его рукояткой. Тележка у него была очень трясучая.
Пала вечерняя роса (правда, сидя в тележке мы этого не заметили, но по времени она должна была пасть), и мы подъехали к дому. Мы все сказали леди спасибо и что надеемся еще повидаться с ней, а она сказала, что тоже надеется еще нас увидеть.
Зеленщик уехал, мы все попрощались с леди, пожав ей руки (я имею в виду мужчин) или расцеловавшись (соответственно: девочки и очень маленькие мальчики). Она снова села в свою коляску и укатила.
У поворота она оглянулась и помахала нам. Мы тоже помахали ей в ответ и повернули к дому, но тут на нас налетел дядя Альберта, подобный разъяренному урагану. Он был в фланелевом домашнем костюме, в рубашке без запонок, волосы у него были взъерошены, и пальцы в чернилах, а глаза дикие — сразу видно, он прервался прямо посередине главы.
«Кто эта леди?» — заорал он. — «Где вы ее нашли?»
Памятуя о его наставлениях, Освальд неторопливо начал свой рассказ: «Прошлой ночью, о Благодетель бедняков, Дора и я читали повесть о Кентерберийских паломниках…»
Освальд думал, что дядя Альберта порадуется тому, как точно выполняются его указания начинать рассказ с самого начала, но тот резко оборвал его:
«Хватит, болтун окаянный! Где вы ее встретили?»
Освальд ответил коротко, как подсказывало ему его уязвленное достоинство:
«В Хазельбридже!»
Дядя Альберта бросился наверх, перескакивая зараз по три ступеньки, и крича на ходу:
«Выведи мой велосипед, старина, и накачай заднюю шину!»
Освальд поспешил исполнить его указания, но я еще не приладился толком накачать шину, как он уже снова выбежал, на этот раз в воротничке и с запонками, с галстуками, в нормальной одежде, и даже с приглаженными волосами. Он вырвал злосчастный велосипед из рук Освальда, в две секунды накачал шину, бросился в седло и умчался так быстро, что даже вороная разбойничья кобыла не смогла бы настичь его.
Мы молча уставились друг на друга.
«Он знает эту леди», — вымолвил наконец Дикки. Ну что ж: глубокая мысль.
«Быть может, это его кормилица», — предположил Ноэль, — «И она одна знает тайну его королевского происхождения».
«Разве она такая старая?» — усомнился Освальд.
«Наверное, она что-то знает про завещание, которое может сделать его страшно богатым», — сказала Алиса.
«Хорошо бы он поймал ее», — продолжал Ноэль. — «Если она недостаточно старая, значит, она его сестра, и все состояние оставили им пополам, а она куда-то пропала, и поэтому он не может разделиться с ней и взять свою долю».
«Скорее всего, это его старая любовь», — вздохнула Дора. — «В юном возрасте они были разлучены жестокой судьбой, и с тех пор он рыскал по свету, стремясь возвратить ее».
«Ничего подобного, никогда он не рыскал по свету с тех пор как мы его знаем, он только в Гастингс и ездил», — возразил ей Освальд. — «Не надо нам этих глупостей».
«Каких глупостей?» — спросила Дэйзи.
«Чтобы он женился!» — популярно разъяснил ей Освальд.
И все согласились с ним, кроме Доры и Дэйзи, но Алиса тоже сказала, что она хотела бы быть подружкой невесты. Можете баловать этих девочек сколько угодно, можете предоставить им все удобства и всю роскошь, которой вы обладаете, и обращаться с ними по-честному, точно они мальчишки, — все равно это вылезет. В самой лучшей девчонке есть что-то девчоночье, и никогда не знаешь, в какой момент из нее полезет глупость, все равно как противная паста из тюбика.
Дядя Альберта вернулся весь в поту, и мелкие бисеринки благородной влаги (пот — благородная влага? Наверное, не хуже других) усеяли его чело, но несмотря на жару, он был еще бледнее, чем Денни с его горошинами.
«Вы поймали ее?» — полез к нему Г. О.
«Нет», — ответил он, и чело его омрачилось как небо перед грозой.
«Она — ваша кормилица?» — приставал Г. О., не обращая внимания на все наши знаки.
«Она моя бабушка! — заорал дядя Альберта. — Я ее не видел с тех пор, как уехал из Индии», — и он выбежал из комнаты, хлопнув дверью, — любому из нас за это здорово бы влетело.
Так закончилось наше паломничество.
Тогда мы еще не знали, в самом ли деле эта леди его индийская бабушка, вроде как у нас есть индийский дядюшка, но уж очень она была молода для бабушки. Потом мы все об этом узнали, но отложим это до другой главы. Сами понимаете, мы не решались задать дяде Альберта прямой вопрос.
Само по себе это паломничество не сделало нас хорошими, но, как уверяет Дора, за весь этот день мы не успели сделать ничего плохого, так что мы на целый день приблизились к тому, чтобы стать хорошими.
Прим. А. После мы ездили в настоящий Кентербери. Очень противный человек водил нас по собору и болтал там во весь голос, словно и не в церкви. Между прочим он сказал:
«Это Часовня Настоятеля. Она называлась Часовней Девы в те времена, когда глупые люди поклонялись здесь Марии».
«А теперь они поклоняются настоятелю?» — спросил его Г. О. (вот умница!).
Люди, стоявшие рядом с нами, захохотали во весь голос, что еще хуже, чем не забыть про свою шляпу, как Г. О., но он, когда входил в собор, подумал, что собор слишком большой, и поэтому не настоящая церковь.
Прим. Б.: см. прим В. Прим. В.: см. прим. Г. Прим. Г.: см. прим. Д. Прим. Д.: см. Прим. А.
И на этом заканчивается история кентерберийских паломников.
Глава тринадцатая. Зубы дракона
Дядя Альберта снова уехал кататься на велосипеде. С того дня, как мы были пилигримами, и нас привезла домой леди, которая, как он утверждал, была его давно потерявшейся бабушкой из Индии, дядя Альберта совсем забросил свою работу, принялся бриться каждый день по утрам и все время выезжает куда-то на велосипеде, надев свой лучший костюм. Напрасно взрослые думают, что мы ничего не понимаем. Мы прекрасно понимали, что он ищет свою потерявшуюся бабушку. Конечно, все желали ему успеха в этих поисках. Освальд даже сам пытался найти эту леди. Все остальные тоже пытались. До сих было «отступление», потому что эта глава не про леди, а про зубы дракона.
Началось все с того, что померла свинья, та самая, которую мы приняли в цирк и которая так нас подвела. Умерла она, конечно, не от этого, хотя девочки попытались терзаться угрызениями совести говоря, что если бы мы так не гоняли ее в тот день, она, может быть, выжила бы. Но то, что она умерла, на взгляд Освальда вовсе ее не оправдывает и в конце концов, это не мы ее гоняли, а она нас и точка.
Свинью похоронили на заднем двор. Могилу рыл наш приятель Билл(тот самый, которому мы соорудили надгробье), а когда он пошел обедать, мы тоже взялись за дело, во-первых потому, что хотели ему помочь, а во-вторых, мало ли что можно найти, когда копаешь яму. Слыхал я о человеке, который рыхлил картофель и прямо на зубец своих вил подхватил золотое кольцо, да и мы в свое время нашли у себя в саду две полукроны, как вы, наверное, помните.