Вольная жизнь Аки - Потиевский Виктор Александрович. Страница 3

Зима набирала силу. Декабрь стоял снежный и вместе с тем морозный. На опушках намело высокие и крутые сугробы, в лесу снега лежало меньше, но и там он был достаточно глубок. Все время, по крайней мере последнюю неделю, дул ледяной продувной ветер. Он свистел и выл в трубе, лесник слушал его завывания и думал, что зима в этом году идет суровая. И с улыбкой вспоминал о "своей" норке, которая являлась к нему в гости каждый день, в конце дня, после его работы. Ей-то, в ее шубе, морозы не страшны... И капканы свои он теперь ставил подальше от дома, чтобы не попалась она, "его" норка.

Ветер стих внезапно ночью, и наутро солнечная, яркая и тихая погода пришла в лес.

Поскольку Ака не встречала равных себе сородичей, то играла одна, сама с собой. Особенно в такую ясную солнечную погоду любила кататься и кувыркаться по свежему снегу, взбивая пушистые сугробы, поднимая легкую белую снежную пыль...

Она с утра удачно поохотилась, поплавала в ручье и стала наблюдать за птичкой. Сперва, конечно, пыталась поймать, потом бросила эту затею, видя ее бесполезность, - птичка была осторожной и очень ловкой. И Ака теперь только наблюдала. Это была оляпка. Она пробегала несколько шагов по льду, затем мгновенно исчезала под водой и, промчавшись по дну ручья довольно значительное расстояние, снова выныривала на поверхность и опять бежала по льду, будто и не ныряла - сухая и легкая.

Последив некоторое время за птичкой, Ака побежала к лесу по заснеженному льду ручья. Ей хотелось в кустарнике подкараулить снегирей и ворон. Вокруг нее было сейчас широкое открытое заснеженное пространство ручья и его берегов. И в этот момент она увидела тень. Скорее почувствовала эту тень, огромную, черную, стремительно скользящую над белым простором ручья и поляны... А ее знакомый лесник как раз шел вдоль ручья. Его глазам открылось удивительное и редкое зрелище: распластав широкие крылья, над ручьем скользил беркут. Громадная птица круто спускалась к поляне, а там на снегу, на открытом месте, оказалась норка, застигнутая врасплох пернатым хищником. Зверек сжался и оскалился, готовясь к защите...

Всего какой-нибудь десяток метров оставалось пролететь орлу, чтобы схватить зверька. Лесник мгновенно сдернул ружье с плеча и навскидку выстрелил. Стрелял, конечно, не в орла, а немного в сторону.

Слегка покачнувшись, орел чуть изменил направление полета, сделал мощный взмах крыльями и поднялся над деревьями. Выстрел испугал его, и он улетел.

Ака, пожалуй, не поняла, что произошло. Единственное, что она ощутила совершенно отчетливо, - это бесконечный ужас от огромной черной тени, беззвучно надвигающейся на нее. Она даже не успела сообразить, что это птица, по виду своему похожая на тех трусливых ворон, которых она уже знала, но только во много раз больше их. Ей казалось, что над ней пролетел какой-то огромный зверь, вроде того волка, что пробивался к ней в нору, только еще больше и страшней.

Она уже не побежала в лес, а стремительными прыжками понеслась к норе, чтобы спрятаться от этого ужаса, затаиться, переждать.

Человек смотрел, как смешно и в то же время красиво скачет его знакомая, спасенная им от когтей орла. Плотный, сверху почти черный, а с боков и снизу белый мех ее ярко переливался на солнце, серебрясь и мерцая в желтых его лучах в этот чистый и светлый зимний день.

Через два дня Ака встретилась с самым крупным и сильным зверем, жившим в этом ручье. Они не встречались раньше потому, что выдра обитала в самом устье, а это было довольно далеко. Выдра жила уже здесь не первый год. Охотилась на всякое мелкое зверье, ловила рыбу. Прогнала когда-то живших на ручье нескольких норок и вдруг снова увидела здесь норку. Издалека, острым глазом, приспособленным к подводному наблюдению, заметила зверька, поняла, что это норка, и стремительно кинулась к ней, не выныривая на поверхность.

Уже вблизи удивилась, что норка эта так велика, но все равно напала. Ака почувствовала опасность по движению воды, резко изогнулась и схватилась с выдрой. Обе они закрутились под водой, нападая и отскакивая. Ака была по размерам совсем не намного меньше выдры, но ничуть не слабей. Выдра отступила, но Ака скользнула вверх и, глотнув воздуха, снова ринулась под воду, но выдры уже и след простыл.

У Аки оказалось немало ран, одна глубокая - возле правой передней лапы, на боку, и несколько дней она отлеживалась в норе. Да и потом еще два-три дня чувствовала некоторую слабость, но уже охотилась и каждый день приходила к дому человека.

А он всегда угощал ее свежим мясом. И, несмотря на свою болезнь, которая была заметна даже человеку, Ака исполняла танец благодарности, хотя и не так долго, как обычно.

Лесник наблюдал за ней, и его еще молодое, поросшее густой и светлой бородой лицо светилось улыбкой - зверек приносил ему радость своей доверчивостью, веселостью, красотой. Человек, конечно, понимал, что норка убежала с фермы, что поблизости, там как раз таких крупных сейчас выращивают. Но раз уж сумела, то пусть и живет на воле, лес от этого хуже не станет, в природе всем хватит места. Он даже подумал, что неплохо бы под крыльцом сделать ей укрытие с сеном, может, придет в сильные морозы... Но потом решил, что не придет, потому что нора для нее теплее любой будки. А подкармливать ее - тоже помощь в зимнее холодное время.

Ака уже приходила к его дому смело, ничего не опасаясь, как будто это был и ее дом. Так бы продолжалась и дальше их дружба, но однажды к нему приехал гость из города. Знакомый, который иногда появлялся здесь зимой или осенью.

Он убил Аку выстрелом почти в упор, метров с восьми, когда она встала столбиком на задние лапы в ожидании угощения.

Услышав выстрел и почуяв недоброе, лесник мгновенно выскочил на крыльцо, но было поздно. Ака лежала, мертво вытянувшись, на снегу.

Ни слова не говоря, он рванул ружье из рук приезжего так, что тот не удержался на ногах и сел в снег. Лесник шарахнул ружьем о ствол толстой сосны, и от приклада полетели щепки. Далеко в сугробы зашвырнул он это ружье.

Гость вскоре ушел, наскоро собрав свой рюкзак, так и не найдя второпях ружья, а лесник еще долго сидел на крыльце, не замечая ни холода, ни инея, который покрыл его усы и будто сединой выбелил возле губ бороду...