Хорюшка - Трушин Олег Дмитриевич. Страница 14

Ондатра явно поняла, что взяла над нами верх, а мы, убедившись в несостоятельности своей затеи, пустились в бега. Зверёк, не раздумывая, погнался за нами. Мы отбежали на добрый десяток метров. Конечно, куда там маленькой ондатре угнаться за людьми! Остановившись, мы обернулись назад — ондатра стояла посередине дороги на задних лапах и победоносно смотрела на нас. Всем своим видом она говорила: «Ну что, проучила я вас? Будете знать, как к прохожим в лесу приставать». А потом как ни в чём не бывало развернулась и, волоча по песку свой крысиный хвост, засеменила прочь по своим делам, будто и вовсе забыла о случившемся. А мы, удивлённо глядя вслед удаляющемуся зверьку, засмеялись. Ну вот остановили и рассмотрели! Искренне подивились мы удали, проворству и недюжинной смелости ондатры, оказавшейся в чуждом для неё месте обитания и так геройски сражавшейся за свою жизнь.

С того апрельского утра я хорошо усвоил золотое правило: у каждого в жизни своя тропа, свои дороги-пути. Большие и малые. Каждодневные и судьбоносные. И преграждать сии пути — дело весьма непочтенное, даже если путником является простая ондатра.

Вот натворил

Кому не знакома птица дятел? С раннего детства знаем мы о ней. Трудяга. Всегда в заботе. День-деньской за работой. Поди зимой в лес — одних только дятлов и слышно. То семена из шишек вылущивают, то деревья одно за другим обследуют, выискивая вредителей. Полезная птица — ничего не скажешь! Лесной доктор.

Но однажды на охоте брат рассказал мне занимательную историю о дятле.

— Дело то было в самое предзимье. Вышел я как-то во двор деревенского дома, — начал брат. — Вижу: на одном из скворечников, что на шесте к забору прилажен, большой пёстрый дятел сидит. Заметил меня и прочь. Перелетел картофельное поле, уселся на берёзу и по-своему, по-дятлиному, как закричит. Явно было, не по душе ему моё появление. Потом я ещё несколько раз этого самого дятла у своих скворечников видел. Честно скажу, особого значения не придал — лес рядом, мало ли что дятла к человеческому жилью потянуло. Да и зима не за горами. Бывали случаи, дятлы и на шестах со скворечниками себе кузни устраивали.

— А тут как-то случись, что я дня два в деревне не показывался, — продолжал брат. — И забыл про того дятла. Вышел к скворечникам, вижу: опять мой знакомый возле них крутится. Увидел меня и челноком в сторону сорвался. Присмотрелся я к скворечнику, на котором дятел сидел, и не пойму, в чём дело. На боковой стенке дуплянки, что обращена к дому, чернеет непонятное пятно. Скворечник-то новый, прошлой весной прилаженный. Что за изъян? Подошёл поближе и обомлел! Своим глазам не верю! В боковой стенке скворечника дырка размером с крупное куриное яйцо. С фасада вход — лаз в дуплянку, мной выточенный, а с боку — словно запасной выход, дятлом пробитый. Так вот, значит, почему тут дятел все дни крутился! Только не пойму, зачем ему это действо нужно было? Чем дятлу скворечник не угодил? Ладно, если бы под свой размер парадный вход расширил, а тут вон что удумал — взял и вообще новую дыру пробил под самым карнизом. Может быть, пустота дуплянки смутила дятла. Простукал дощечку и давай дальше в поисках короеда долбить. Но почему именно с этой стороны, а не с противоположной? А может быть, просто так, ради спортивного интереса каждый день над доской упражнялся? Получился в итоге скворечник не то с запасным выходом, не то с оконцем на деревенскую улицу. Только тот дятел больше у скворечника не показывается: то ли свой конфуз осознал, то ли чувство вины за испорченную скворечню тяготит.

После того рассказа не преминул и я взглянуть на тот самый скворечник. Нарочно не придумаешь. Бывали случаи, что в деревнях страдали от дятлов шесты для телевизионных антенн. Оно и понятно — шест ровный, длинный, на ствол дерева похож. Вот и лазит дятел по нему, то и дело на короеда простукивая сушину. Если хорошо приспособиться, то немалое дупло выдолбить может, а если ещё и сильный ветер налетит, то и вовсе антенну свалит. Но вот чтобы так со скворечником расправиться, ни себе ни другим жилья не дать — первый раз слышу и вижу! Долго я думу думал о дятловой проделке, да так и остался в неведении. Хотя запасной выход в доме ещё никому не мешал!

«Банька»

В саду время пробило водопроводную трубу и само собой образовалось крошечное «озерко», в общем, самая настоящая лужа. Небольшая, всего-то в один человеческий шаг, а вода в ней постоянно держится, подпитывается искусственным родничком. По краям трава растёт — хорошо скрывает открытую воду. Да я бы и не заметил эту неурядицу в хозяйстве, если бы не одно обстоятельство.

Подустал я в своих домашних хлопотах и присел отдохнуть на ступеньках бани. День жаркий. Вокруг яблони растут, хорошо тень держат. Сижу, прислонившись к бревенчатому углу, и в кроны деревьев посматриваю — плоды взглядом выискиваю. Год для яблок оказался неурожайным — каждое на счету.

Вдруг наблюдаю необычную птичью суету и в толк не могу взять, в чём дело. Большие синицы, поползни, мухоловки, садовые славки шныряют в кроне яблонь да всё к земле льнут — такое впечатление будто, бы в очередь выстраиваются. Причём так, словно каждая пичуга своё место знает: одна-две вниз — столько же наверх. Посмотрел повнимательней на тех, что с земли взлетели, а они как под проливным дождём побывали, мокрые до нитки. Привстал я с крыльца, чтобы получше разглядеть, что к чему, и тут всё понял — птичью мелюзгу тянула к себе открытая вода: мелко и водицы хватает, чтобы как следует искупаться, перо почистить. Донесла, видно, птичья разведка, что появилась в саду «банька», вот и летит птичья мелочь остудиться от изматывающей жары.

Без воды трудно прожить и человеку, и зверю, и птице. Всё живое к воде тянется, причём в любое время года. Ясное дело, что зимой, когда снег да лёд кругом, с открытой водой трудновато — так и в снегу понежиться-искупаться можно. Сколько раз замечал, как сороки в искрящийся пушистый снег ныряют и такую трёпку своему перу задают, так барахтаются в снеговой купели, только снежная метель над ними вьётся. Намоются, начистятся, повыгоняют из пера назойливых паразитов и дальше в путь-дорогу по своим сорочьим делам.

А уж когда весна приходит и появляются первые ручейки талой воды, наступает птичье блаженство. Особенно примечательно это в городе — воробьи с голубями так и сидят в лужах. Соскучились за долгую зимушку по «баньке», вот и тешатся свежей водицей. Понаблюдайте за птицами в такой «банный день» и увидите, какую радость доставляет им это занятие.

Во время лесных путешествий мне часто попадаются в болотистых низинах канавки, похожие на ванны, словно кто-то специально выкопал для себя купель да так искусно — берега ровненькие с небольшим валом, чтобы вода держалась. Это не что иное, как кабаньи «грязелечебницы». Хорошо полежать кабанчику в такой ванне — и прохладной водицей остудишься и грязевую процедуру примешь. Развалится кабан в блаженной дрёме и так может целый день скоротать до сумерек, покуда голод с места не стронет. Доводилось мне находить в одном месте сразу по нескольку таких ванн — знать, целая кабанья семья тут себя облагораживала. К тому же подобным образом кабаны ещё и от вездесущего гнуса спасаются.

Любят понежиться в водице и лоси, порой забираясь в карьеры и речки по самый загривок. А в комариную пору этой процедуре отдают особое предпочтение — тут вода спасительница.

Даже лисицы, не особо охочие до водицы, и те не прочь искупаться в жаркий денёк. Однажды, проходя берегом лесной речки, я застал рыжую плутовку за таким занятием: лисица неспешно плавала в речном омутке. И плавала бы дальше, если бы не моё внезапное появление, которое, конечно же, вынудило купальщицу в спешном порядке ретироваться.