Хорюшка - Трушин Олег Дмитриевич. Страница 4

Подросшие щенки уже частенько увязывались за матерью. Тот мир, что давал кров и пишу, был ещё плохо знаком им, и малейшая оплошность грозила бедой. Порой, чтобы не рисковать детьми, хорюшка всю ночь охотилась вместе с ними в поле на старых соломенных скирдах. Тут тоже можно было нарваться на филина или лисицу, но всё равно в деревне было опасней.

В первый месяц зимы в семью хорей пришла беда. Стояло бесснежное предзимье. Природа ждала снега, а его всё не было. В самую эту пору и набрёл на барсучьи норы человек. Набрёл случайно. Определил, что почём, и ушёл восвояси. А через несколько дней вернулся и выставил капканы у отнорков, где были видны звериные выходы.

В тот день, когда человек ставил капканы, семья хорей ещё с ночи осталась на скирдах за деревней, где, нажировавшись, залегла на лёжку. К барсучьим норам они вернулись лишь к следующему вечеру. Пропустив вперёд щенят, мать спокойным нарыском шла несколько позади.

Лязг стали капкана, жалобный визг детёныша застали её врасплох. Хорюшка резким движением метнулась за огромный можжевеловый куст и лишь спустя какое-то время решила приблизиться к норе. Стальной капкан перехватил щенка пополам, не оставив никакого шанса вырваться из смертельного плена. Хорюшка, боясь заходить в нору, отбежала в сторону. Осмотрелась. Запах свежей крови резал нюх.

Второй детёныш, успел проскочить в нору, но, сильно испугавшись, затаился.

Над лесом народился молодой месяц. Высыпали звёзды, и в морозном воздухе тянуло сыростью. Лось остановился рядом с барсучьими норами. Над бором пролетела ночная птица, заставив хорюшку быстро скрыться в норе. Сосед барсук вовсе не подозревал о случившейся трагедии в семье хорей — зима заставила уйти его в спячку на долгие холодные месяцы. А по весне, проснувшись от талых вод, он уже не увидел рядом своих соседей. Они ушли.

Первый снег выпал в ночь. Ещё с вечера сильно заморозило, а в полночь посыпались первые робкие снежинки, разыгравшиеся к рассвету в настоящую пургу. Снег шёл весь следующий день. Первая пороша — мёртвая. Пугаются лесные обитатели первого снега, не хотят оставлять на нём печатный следок. Так может длиться день-другой, а уж потом одно дело — голод из убежища выгонит.

Только на четвёртый день решила выйти на свет хорюшка. Теперь её домом был старый, прогнивший погреб крайнего деревенского дома. Он стоял в заброшенном яблоневом саду с провалившейся местами крышей, с просевшей и уже давно не открывавшейся дверью. В доме, при котором был вырыт этот погреб, уже давно никто не жил. Развалившийся на стороны еловый частокол зарос травой, оголив со всех сторон брошенную усадьбу. Если осенью в старый сад заглядывали местные жители, чтобы подсобрать паданку, то зимой здесь дарило полное спокойствие.

Хорюшка после того, как у барсучьих нор её настигла беда, перебралась сюда с оставшимся детёнышем, который был ещё всё при ней. Она не знала, что тот, кто погубил её детёныша, был тот самый дед Спиридон, чьих пеструшек она перегрызла. Ах если бы ей было это ведомо, то, наверное, она отомстила бы, не прошла мимо дремлющего в ночи курятника деда Спиридона с новыми жильцами.

Инстинкт самосохранения подсказывал хорюшке искать убежище рядом с человеком. И она нашла тот самый полусгнивший погреб на краю деревни.

Выпавший снег был хорюшке не в помощь — печатал слёд. А это опасно. Ведь жила она теперь по соседству с людьми. Снег выдавал место её убежища. Перед тем как юркнуть в лаз, хорюшка уходила в поле, а уж потом, свернув на наезженную лесовозами колею, что проходила рядом с заброшенным домом, скрывалась в старом погребе.

Чтобы как можно меньше привлекать к себе внимания, хорюшка больше времени проводила на сенниках, вылавливая полёвок, и лишь изредка заглядывала во дворы поживиться разжиревшими на хозяйских отрубях мышами.

Однажды хорюшка всё-таки забежала во двор деда Спиридона. Она долго таилась за углом рубленого курятника, ощущая близость добычи, но нарушить ночное спокойствие несушек так и не отважилась. Взматеревший щенок, неотступно следуя рядом с матерью, попытался первым подобраться к дверце-лазу в курятник, но получил болезненный укус в загривок и больше не решался опережать мать. Хорюшка чуяла, что, расправься она с пеструшками, сразу по всей деревне вновь потечёт молва о хорьковых проделках.

Иногда хорюшка вместе с детёнышем пробирались через продувное отверстие нижнего домового венца, а там через подпол по кошачьей прорубке-лазу проникали в хлев одного из домов и, найдя там козью доёнку-миску с остатками терпкого пахучего молока, жадно припадали к питью, не обращая внимания на испуганных коз и овец, сторожко сбившихся от непрошеных гостей в угол. Затем хорюшка поднималась на дворовое сушило и, отловив там пару-тройку мышей, уходила восвояси.

А дед Спиридон, как старый охотник, не единожды примечал на снегу возле своего дома отпечатки хорьковых двучеток. Видел их у курятника, у крытого двора и на ланке — меже, разделяющей два соседствующих дома, у бани. Беспокоился. Ещё и года не прошло, как хорь порезал весь Спиридонов курятник. Едва успокоившись, Спиридон вновь почувствовал беду. Засуетился. Решил курятник капканами обложить. Хорюшка, словно догадалась о подвохе, подготовленном дедом Спиридоном, не шла к тем местам, где стояли капканы. А деду Спиридону каждое утро попадались на глаза следы хорьков. И невдомёк ему было, что хорь давно раскусил его подвох и сторонится курятника. Спиридон ещё старательней присыпал капканы мелким снежком, тщательно маскируя. Но капканы оставались пустыми, а хорчиные следы стали появляться во дворе деда Спиридона с завидным постоянством.

Зима подходила к концу. Солнце стало дольше задерживаться на небосводе, а в середине дня на припекаемой солнечными лучами стороне крыш начинала играть дружная капель. Суетилось возле домов беспокойное сорочьё, чувствуя близость весеннего тепла. В поле всё чаще слышался лисий лай — начиналась пора гона. В солнечный полдень с окраины поля слышалось тетеревиное бормотание — это косачи, наклевавшись берёзовых почек и разморясь на солнцепёке, начинали токовать.

Дед Спиридон, выходя на крыльцо в полдень, хорошо слышал тетеревиное бормотание, радовался наступлению весны.

Хорюшка по-прежнему жила в старом, заброшенном погребе, ходила в деревню на поиски пропитания и уже совсем не боялась двора деда Спиридона. Её детёныш — уже совсем взматеревший хорь — всё чаще стал уходить от матери, а с наступлением весеннего тепла пропал вовсе. В жизни хорьков наступал особый период — время свадеб.

Однажды хорюшка, возвращаясь с охоты, набрела с краю деревни на следы матёрого хоря. Прошлась по ним в сторону леса и вернулась. Потом она ещё несколько раз встречала следы этого зверя вблизи деревни, и вот однажды, выйдя мартовской лунной ночью из своего убежища, она встретилась с ним на деревенском гумне. Это был крупный хорь-самец. Он явно был пришлым. Они долго кружили у силосной ямы, заигрывая друг с другом. Уже на востоке появилась белёсая полоса близящегося рассвета, и где-то в глубине деревни ржаво проскрипел колодезный журавль. Нужно было уходить на днёвку. Хорюшка торопливо пошла полем. Самец-хорь не отставал и вскоре, миновав лесовозную колею у крайнего дома, они скрылись в глубине старого погреба.

С этой мартовской ночи хорь-самец больше не отходил от хорюшки. Вместе с ней ходил на охоту на силосную яму и в сенные сараи, забирался в хозяйские хлева. Одного он не мог понять: почему хорюшка обходила стороной дворовые курятники? Ведь добыча была там так близка.

А приход весны чувствовался во всём: и в крикливых пируэтах чёрных воронов, и в громкой барабанной дроби пёстрого дятла, и в мелодичной песенке рябчиков. Спокойствие деревни нарушали возгласы загулявших котов.

Дед Спиридон каждое утро видел на подтаявшем мартовском снегу во дворе следы хорей. В один из дней он переставил капканы на другие места, поближе к постоянным хорёчьим переходам. Но капканы по-прежнему продолжали оставаться пустыми. А как-то раз, выйдя утром из дому, он услышал всполошённые крики соседки, что жила напротив, на другой стороне улицы. Оказалось, что ночью хорёк порезал у неё четырёх самых хороших несушек.