Похождения хитрого Соленопсиса - Кузнецов Олег Александрович. Страница 6
Вскоре через него аккуратно перешагнули. Потом это повторилось, но уже безо всякой аккуратности: на одну из ножек бесцеремонно наступили. Приподнявшись, чтобы послать проклятье вслед неосторожному, Соленопсис с горечью разглядел, что на этот раз нелегкая занесла его к личинкам. Ну и денек!
Это было сложное подземное сооружение, чем-то напоминавшее заводской цех. Тот, кто попал бы сюда впервые, ни за что не смог бы разобраться в окружающей сложности - точно так же, как, например, экскурсантам на химкомбинате не сразу ясно, для чего та или иная труба и зачем так много дыму.
Различные камеры, что-то такое вроде ванн для мелкой обработки и временного хранения, транспортные магистрали, разнообразные усовершенствованные приспособления, еще не известные даже науке, и целый рой беспрерывно снующих специалистов - все это здесь было. Все, кроме того, что можно украсть.
Соленопсис всегда с презрением сторонился хлопотливого предприятия, словно понимая, что ему, с его профессией, там себя не найти. И теперь, заброшенный сюда чужой волей, он испытывал одно только отвращение.
Он валялся невдалеке от набережной большого искусственного бассейна, в котором были уложены крупные личинки. Вокруг хлопотали взрослые муравьи - частью няньки, а частью добытчики, по-приятельски кормившие нянек отрыжкой. Какие-то ротозеи стояли на берегу и бросали вниз кусочки жучков, крылышки вредных бабочек и червячков. Бросив, они шустро шевелили усами, нагибались и смотрели в бассейн. Глупо выглядела эта забава: продукты падали на бока личинок и скатывались на дно.
Вдруг Соленопсис заметил, что один из этих глупцов бросил в бассейн целое яйцо - правда, не муравьиное, а какого-то другого насекомого, но все равно это уж было слишком! Возмущенный, воришка вскочил, намереваясь во что бы то ни стало спасти ценность.
Он не подозревал, что тут происходит обыкновенная кормежка: увальни-личинки, напрягаясь от голода, выделяли из боков едкую жидкость, растворявшую сухой паек, а выпивали получившийся питательный настой.
Ни на кого не глядя, Соленопсис спрыгнул в бассейн и, к своему удивлению, шлепнулся в прохладную влагу, которую сначала не заметил. Освежиться, смыть с себя прах дорог было, конечно, можно - воришка порадовался счастливому случаю. Но тут жидкость начала свое действие. Соленопсис забился, словно пойманная птица, и стал растворяться между двух громадных личинок, будто тонул между бортов сошедшихся на рейде пароходов.
И это счастье, что там было мелко, что влага, по-видимому, растворяла не сразу, а главное, что как раз в этот момент трое нянек заметили, что правая от Соленопсиса личинка лежит как-то противоестественно. Они решили перевернуть ее на другой бок и исполнили свое намерение с прославленной муравьиной незамедлительностью. Воришка успел прилепиться к личинке и был поднят на спасительную высоту.
Другой бы на месте Соленопсиса одумался после всего пережитого да хоть попробовал бы вступить на честный путь! Но, как это ни прискорбно, наш герой, покинув с понятной торопливостью зал личинок, сразу же стал строить новый план проникновения в центр города...
10
Он решил больше не мудрствовать. Надо применить обычный способ соленопсисов - подкоп! Суровый и сосредоточенный, приступил к работе.
На этот раз повезло Соленопсису: при последнем бегстве он случайно уперся в стену, за которой начинался центр города. Стена была не очень толстая. Воришка мигом ее пробил и выглянул.
И сразу увидел Великую мать города!
Величественная, в новом блистающем панцире, она смотрела прямо на Соленопсиса мудрым и как бы осуждающим взглядом. Ему сделалось не по себе... Он уже хотел юркнуть назад, но вдруг догадался, что она его вовсе не видит. Какое дело ей, основательнице города и матери миллионов, до мелкого жулика!
Приободрившись, Соленопсис проворно огляделся, выискивая кладку яиц. И он увидел такое, от чего даже его, прожженного негодяя, взяла оторопь.
Кошмарная сцена разыгрывалась в стенах святыни муравейного города. Там не было тишины и порядка. Там было как после землетрясения: все переломано, перебито и много мусору. Комья грязи, корявые щепки, чья-то шкура, ветки, иголки, семена какого-то лесного растения, целехонькая и совсем живая нога без своего владельца, и повсюду - яйца, яйца, яйца... И среди этого разгрома бессмысленно мотались приближенные Великой матери города и солдаты охраны.
А среди них, имея шустрый, деловитый вид, бегал... Атемелес! Это, значит, его давеча привечали охранники.
За Атемелесом не гонялись, он бегал просто так, от избытка бодрости. По временам он подхватывал с пола яйцо, прокусывал и тотчас бросал. Он был сыт-пересыт!
То и дело кто-нибудь из муравьев заступал ему дорогу. Но в какой позе?! В умоляющей! Они умоляли Атемелеса принять хоть капельку отрыжечки!
Другие бросались вдруг к Атемелесову брюшку, жадно искали там чего-то. А чего - это Соленопсис знал точно: того самого коварного угощения, которым жук попотчевал его утром. Здесь же воришка заметил и своего недруга. Этот был не лучше остальных, он даже не казался страшным.
Итак, все объяснилось, Атемелес сумел одурманить всю охрану и всех приближенных Великой матери города. А сама она казалась отрешенной... С полным равнодушием смотрела на творившееся вокруг безобразие.
Уж эти Атемелесы!.. Ведь маленькие жучки, а если их разведется много, могут учинить столько же зла, сколько негодяй, разворошивший муравейник палкой.
Соленопсис облюбовал лежавшее поблизости яйцо и выскочил из лазейки. Никто, конечно, не обратил на воришку внимания, но выбранное яйцо оказалось продырявленным - пришлось искать другое.
И вдруг тревогой повеяло!..
И в следующую минуту разразился грохот сокрушительной атаки. В центр города ворвались свирепые нападающие!
Это была отчаянноголовая солдатня соседнего муравейника. Лет пятнадцать назад один из его граждан, разведчик, случайно наткнулся на помиравших с голоду первых детей Великой матери города и, сжалившись, накормил их. Благородный поступок, но трудно себе представить, что память о нем могла сохраниться. Соседи же вот уже два года держали себя так, будто они всё помнят и убеждены в своем праве взыскивать за ту пару жалких глотков пищи... живыми муравьями!
Подумать только! У них, видите ли, у самих не хватало специалистов на гражданские должности. У них почему-то рождались теперь преимущественно солдаты, и каждый желал быть не меньше чем разведчиком. И хоть бы поступали они по-хорошему, по-мирному - пришли бы, попросили... Так нет, эти отчаянные головы предпочитали нападать. Придут, обязательно устроят драку, схватят, например, работящую няньку с яйцом в жвалах, перетащат к себе. А она и на новом месте продолжает трудиться, как будто ничего не случилось: ухаживает за молодью похитителей да, кстати, и из принесенного яйца выведет им работника.
На этот раз отчаянноголовые организовали настоящую военную экспедицию. И застали врасплох!
Но только минуту защитники растерянно помедлили. Затем они все враз пришли в себя, и разгорелась жаркая схватка. И в самой большой куче сцепившихся оказался наш Соленопсис.
Он лежал, жестоко придавленный чьими-то ногами, и чуть ли сознание не терял от боли и отчаяния. Он, правда, все-таки видел, что любезный Атемелес, стоя в сторонке, с глубоким интересом глазеет на свалку и все воздевает усы кверху, как бы восклицая что-то насчет ужасной грубости здешних нравов. Но вскоре и ему досталось. Его задели весьма неуважительно, а вернее, толкнули с большою силой. Он едва устоял и, преисполнясь обидой, устремился к выходу.
По временам от муравьиной кучи малы отделялся какой-нибудь нападающий, тащивший на себе пленника, причем часто обреченный сам как бы помогал пленителю - прижимался к нему, чтобы зря не болтаться, чуть ли не обнимал его.
И вдруг битва закончилась. Как будто кто-то подал сигнал: "О-отбой ата-аки!" Мгновенно распутались заплетенные в клубки десятки муравьиных ног. Пришельцы бросились к выходам, унося добычу. В спешке некоторые даже довольствовались прокушенными яйцами, а один прихватил валявшуюся без дела лохматую шкуру гусеницы. Зачем она ему? Шубу шить?