Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013 - Кирюхин Илья. Страница 59

Мы выпили за родителей, и я решил, что с меня на сегодня уже хватит, иначе завтра я не встану, или встану и тут же лягу обратно.

На стене в главном холле дворца молодежи висела огромная электронная таблица в 110 имен. Напротив имени был написан балл, который тот или иной офицер получил по итогам всех экзаменов. В следующей колонке значились возможные места распределения того или иного пилота. Кого-то могли принять в два или три места, кого-то же, наоборот, в семь восемь.

Напротив, примерно, двадцати имен стояла надпись «Личный выбор». Эти везунчики могли выбрать любое место службы по своему желанию.

Я, аккуратно шагая, слегка пьяным шагом, приблизился к таблице, возле которой была какая-то движуха. Строчка «Сафин Иван Геннадьевич» была где-то в самом низу.

Печально, но в число тех ассов, кому предлагалась служба по всему Солсису, я не вошел. Но напротив моего имени в графе «распределение» было, по меньшей мере, двенадцать мест. Это уже говорило, что Сафин Иван не какое-нибудь там мудло, а самый настоящий пилот-истребитель.

Помимо «Стрелы», на которую меня готовы были оторвать с руками и ногами, к приему так же была готова группа «Москва».

Бойцы «Москвы» считались кем-то вроде космического спецназа. Звучит слишком брутально? Ну, в общем, «Москвичи» занимались противодействием глобальному экстремизму и терроризму. Серьезные ребята, но состав у них меняется чаще, чем перчатки у Луноградской модницы. Мало кто неизменно несет там службу до самой пенсии. Правда потом и ветеранов «Москвы» чествуют, как настоящих героев.

— Нет, спасибо, — в ответ своим мыслям произнес я, — такая топка не для меня. Буду спокойненько нести службу на орбите Земли.

Помимо «Москвы» и еще десятка мест по всему Солсису, мне так же был предложен билет до Юпитера, но охрана Хэйхэ тоже была не в моих планах, поэтому все подобные варианты я не рассматривал.

Из главного зала зазвучала музыка, что означало начало бала. На огромных часах, висевших в холле, было уже за полночь, но народу от этого меньше не стало. Арину я не видел весь вечер. Где она пропадала, так же никто не знает. Кто-то даже предполагал, что она могла уехать обратно в училище, но мне почему-то не верилось.

А вот то, что она сейчас где-то вместе с капитаном Комаровым, который нет-нет да не упустит момента «подбить» под мою девушку «клинья», не радовало меня ничуть. Подобные мысли мне не очень понравились, но очередной бокал вина развеял их мгновенно.

Петров уже вовсю вытанцовывал со своей Мартой на танцплощадке. Что за танец был, я не очень понял, вроде бы старое доброе «ча-ча-ча», но тогда откуда Май умеет так танцевать? Этот вопрос остался для меня загадкой. Зато я увидел, как моя младшая сестренка лихо кружится в танце с Комаровым, который, неуклюже переставляя ноги, движется по танцполу.

— Меня учили управлять истребителем, а не танцевать с молодыми девушками, — бурчал он, пытаясь поспеть за моей сестренкой. Танцевали все, кроме естественно меня и еще нескольких человек.

Ставропольцев уныло глушил вино, потягивая его маленькими глотками из бокала. Завидев меня, он замахал руками. «Ищет собутыльника», — сообразил я, но все равно подошел. Покачивая бутылкой в такт жгучему танцу, он налил вина мне.

— Ты чего один? — спросил я, глядя, как новоявленный офицер протягивает мне бокал.

— А что? У меня никого нет. Даже сестра и то не приехала.

— А родители?

— Какие родители? — Ставропольцев нервно рассмеялся, — отец кинул нас всех, когда мне было три года, а мать умерла от желтой лихорадки, пять лет назад.

На душе у меня стало как-то гадко. Я ведь ничего не знал о человеке, который во время боевых действий почти всегда прикрывал мою машину своей.

Парню сейчас было плохо, а алкоголь мог сделать только хуже, поэтому нужно было немедленно принимать какие-то меры.

Капитан Комаров, которого я вовремя спас от своей сестры, с удовольствием составил лейтенанту Ставропольцеву компанию, лишь бы больше не возвращаться на танцплощадку.

— Чего не танцуешь? — вдруг прямо из-за спины возникла Арина. Настолько это было неожиданно, что я даже вздрогнул. Девушка появилась из неоткуда, взяла меня за руки и потащила туда, где лихо кружились Петров с Мартой.

— Я не умею, — от безысходности простонало мое сознание, моими губами, понимая, что из цепких тонких пальцев Растропиной никуда не деться.

— Просто делай как я.

Девушка начала двигаться в так музыке так умело и грациозно, что я почувствовал себя неповоротливым корветом в забитой мусором первой точке Лагранжа системы Земля-Луна.

— Ну же, ты чего, — смеясь, произнесла она. Клянусь, я танцевал, как мог. Да простит меня Арина, за отдавленные ноги. Даже Май, который иногда появлялся рядом, заливался хохотом, видя, как его лучший друг неумело кружится в латиноамериканском танце.

Парнишка, сидевший в ту ночь за музыкальным пультом, точно за что-то мстил мне и всем остальным офицерам, не умеющим танцевать «ча-ча-ча». Но когда музыка закончилась, по залу прокатилась волна радостных криков и гомона.

— Этот ублюдок не доживет до утра, — простонал кто-то из незнакомых мне офицеров, — вот пусть только попадется мне один на один. Я его на мясо пущу этим кортиком…

Но не успел он высказать еще какой-нибудь вариант кровавой казни, как из динамиков зазвучал классический для каждого офицерского бала, так называемый «лейтенантский вальс». Ну, уж в этом танце я был уверен. Не зря же мы с самого начала декабря учили его с художественным руководителем балетной труппы Петропавловского театра.

Руководитель, приехав в наше училище, привезла своих подопечных. Два десятка прекрасных, как на подбор, девушек. Худенькие и хрупкие, но в то же время неимоверное грациозные красавицы, смотрели на нас как домохозяйка на кота, которого надо помыть, неохота, но надо.

Какие-то фигуры, какие-то переходы и танцевальные па, запоминались всеми нами лишь при помощи преподавателя тактического дела, который объяснял все с точки зрения военной расстановки сил.

— Кадет Сафин, занять оборону на правом фланге! — чаще всего кричал он, что мне и запомнилось. В такие моменты я вел свою пару, обходя со стороны пару Петрова.

Сегодня же мы танцевали на все свои 100 %, которые для тех прекрасных танцовщиц, что были с нами в парах, были лишь слабой двадцаткой.

Все кто был в зале, разошлись кругом, образуя в центре танцплощадки пустое место, которое спустя несколько секунд было занято прекрасными парами. Статные офицеры, хрупкие балерины, ну не милейшее ли совпадение?

Пошла музыка и моя партнерша, слегка подтолкнула меня к действию, потому что я замешкался.

— Раз, два, три, — еле заметно считал для себя мой мозг, кружась в вальсе. «Кто вообще ведет? Я или она? Видимо она. Ну, пофиг — пляшем!» — думал я, пока моя хрупка с виду партнерша тянула меня вперед. Ноги, мягко говоря, уже устали за целый день нахождения в туфлях. Каблук под пяткой ужасно мешал, как женщины могут ходить на высоченных шпильках целыми сутками?

В какой-то миг я заметил, что сбился с вальсового шага и теперь просто семенил, пытаясь подстроиться под партнершу. Если бы это был не выпускной, то главный нашего курса, точно бы надрал мою беспутую задницу, за отвратительное выполнение поставленной задачи.

Хрупкая партнерша, которую звали Настя, казалось, замерла в одной позе: одна рука на моем плече, изящно изогнута в локте, другая прямая лежит в моей руке, туловище слегка откинуто назад и вечная не слезающая улыбка. «Ну, она и робот», — подумал я и тут же вспомнил, как в своем первом боевом вылете также сосредоточено сидел в кабине истребителя, на автомате управляя мощной машиной.

Эпизод 2. Часть 3

— На колено, — тихо шепнула мне партнерша.

— Так точно, — с улыбкой ответил я и подогнул одно колено.

Потом когда мы все-таки закончили свой выпускной вальс и изящно поклонились (единственное что мы все делали изящно), зал разразился аплодисментами. Офицеры вновь разбежались по своим небольшим группам и парам в зале.