Приключения Желудя - Петкявичюс Витаутас. Страница 12

Предводитель всадников спал в палатке как убитый. Бегунок расстелил плащ Тур-набоба, сложил в него шлем, одежду, медали и кресты, всё связал и, закинув узел на спину, проследовал тем же путём обратно.

Жёлудя в палатке не было. Он всё ещё лежал на животе перед шатром командира пехотинцев и ждал, пока там погаснет свет или заснёт часовой. Желая проверить, спит ли солдат, он бросил в него камешек. Солдат тут же начал озираться. Жёлудю ничего другого не оставалось, как трахнуть его хорошенько по затылку.

Забравшись в палатку, он без особого труда собрал все побрякушки и одежду Боб-набоба и пополз уже было обратно, как вдруг приметил стоявшее в освещённой палатке громадное зеркало.

Для начала Жёлудь осмотрел себя с головы до ног, потянулся, состроил рожу: высунул язык и сморщил нос, прищурив один глаз. Зеркало повторяло каждое его движение.

Игра захватила Жёлудя. Он нахлобучил на голову синий шлем набоба, натянул его брюки, обул сапоги со шпорами, облачился в мундир с красными точками и стал цеплять на него всевозможные ордена и кресты. Закончив одеваться, он снова глянул в зеркало и не узнал себя: перед ним стоял бравый вояка.

Жёлудь несколько раз по-военному повернулся и забренчал, словно набитый монетами мешок. Это ему очень понравилось, и он принялся маршировать перед зеркалом, как на параде. А Тур-Боб тем временем видел страшный сон и никак не мог проснуться. Ему чудилось, что всадники наголову разбили всю его армию и теперь гонятся за ним самим.

Проснувшись, он ещё долго боялся открыть глаза. Но до чего же он испугался, когда увидел стоящего перед зеркалом самого себя! Тур-Боб снова зажмурился и в страхе натянул одеяло на голову. Однако в уши лезло назойливое бренчание множества орденов. Полководец осторожно ущипнул себя за ногу и снова посмотрел из-под одеяла на разгуливающего призрака. Не было никаких сомнений это ходил он сам!

"А кто же тогда лежит под одеялом?" — подумал Боб-набоб и снова ущипнул себя за ногу.

Но и после этого призрак не исчез. Тогда предводитель пехотинцев стал усердно щипать нос, однако призрак как стоял, так и продолжал стоять перед зеркалом.

— Стража! — заорал храбрец не своим голосом. От этого крика у Жёлудя подкосились ноги. Он так испугался, что не мог тронуться с места, и машинально схватился за рукоять меча.

— Не убивай! — снова завопил набоб. — Забери всех моих солдат, только оставь меня в живых! — Он бросился на колени и поднял руки вверх. — Сдаюсь! Только скажи, кто ты такой?

Трусливое хныканье Тур-Боба несколько успокоило Жёлудя. Когда сбежалась стража, он уже полностью взял себя в руки и важно сказал:

— Напомните этому оболтусу, кто я такой!

— Вы — господин всех бобовых, несравненный Тур-Боб-набоб!

— А кто же я? — ничего не мог понять заспанный вояка.

— Ты — моя тень, призрак, который в дневное время мне не нужен, поддразнил его Жёлудь. — Солдаты, спрячьте его куда-нибудь в тёмное место до ночи! — приказал он.

— Ложь! Это предательство! Слушать мою команду! — завопил очухавшийся Боб-набоб.

Но часовые выполнили приказ Жёлудя — заперли своего настоящего предводителя в подземелье.

Сыну Дуба так понравилось быть могущественным, всеми почитаемым командиром, что он решил подшутить и над своим приятелем Горошком. Сгибаясь под тяжестью орденов, он направился к его палатке и закричал грубым голосом:

— Эй, заговорщик, отопри!

Думая, что Тур-Боб пронюхал про их заговор, Бегунок схватил со стены старинный пистолет и выпалил в эту движущуюся груду крестов и медалей. К счастью, пистолет был очень старый, с кривым дулом. Пуля только сбила с притворщика шлем, что и разоблачило его.

— Это… это… — ещё больше испугался Горох; ему даже дурно стало. — Это ты?..

— Я, я, а кто же ещё! — распахнул объятия Жёлудь. — Всё вышло гораздо лучше, чем мы с тобой предполагали. Набоб пехотинцев уже сидит в темнице!

— Это прекрасно! Теперь прикажи трубачам трубить конец войны, чтобы мы могли вместе с солдатами весело и без помех вернуться домой.

— А всадники? Надо и для них что-нибудь придумать, — сказал Жёлудь и снова сел что-то писать. На этот раз у него получилось гораздо лучше. После долгих мук творчества он прочёл Гороху такое воззвание:

Да сгинут мрак, Разбой и злоба! Долой вояк! Долой набоба!

— Чудесно! — запрыгал Горох. — Восхитительно! Отпечатав несколько тысяч воззваний, друзья принесли их к батарее тяжёлых орудий, набили листовками несколько десятков самых больших снарядов и велели выстрелить в небо. Когда снаряды начали разрываться, на поле брани посыпались тучи листовок. Солдаты читали воззвание, радостно подбрасывали кверху шапки.

Как только прозвучали первые звуки трубы, пехотинцы побросали оружие и через пять минут разбежались кто куда. Вокруг не осталось ни одного солдата. Увидев это, стали понемногу расходиться и всадники. Они ещё не верили трубачам и думали, что это очередной манёвр противника. В самый разгар суматохи и проснулся их повелитель.

— Почему отступаем? — вскричал он. — Где мои брюки? Где мой меч? Мои ордена?!

Услыхав грозный голос командира, всадники стали ещё сильнее нахлёстывать кузнечиков и отступать по всему фронту.

Ничего не понимая, Тур-Боб завернулся в одеяло, вскочил на неосёдланного коня и страшными воплями и руганью кое-как остановил беглецов:

— Ни с места! Либо вы сейчас же найдёте мои штаны, либо я вас, трусы, в порошок сотру! Я вам покажу, где раки зимуют! Я из вас кашу сварю!

Войско, выстроившись, ждало, что будет дальше. День клонился к закату, а Боб-набоб, завёрнутый в одеяло, метался как призрак по полю и всё угрожал:

— Я вас расстреляю! Я из вас масло выжму! Я вас, как ягоды, на былинку нанижу!

Чем больше неистовствовал повелитель всадников, тем меньше верили ему солдаты.

— А где твои погоны? — спросил вдруг кто-то из всадников.

— Это вы скажите — где? Трусы, негодяи, сони! — буйствовал Тур-Боб.

— Это, наверное, какой-то шпион, — решили солдаты и тут же схватили взбешённого командира за шиворот. — Я ваш повелитель! Я ваш господин!

— Очень хорошо, сейчас мы это проверим, — сказали солдаты и велели своему бывшему начальнику оседлать коня.

Тот даже не знал, с чего начать. Тогда кавалеристы дали ему меч и велели наточить. Набоб принялся так яростно крутить точило, что меч оказался весь в зазубринах, точно пила. Третьего задания ему уже не дали. Солдаты содрали с Тур-Боб-набоба одеяло и увидели, что перед ними даже и не Боб, а выродок какой-то.

— Сжальтесь, — умолял он. — Я больше никогда не буду воевать!

Солдаты стали размышлять. А тем временем над их головами разорвалось несколько снарядов, пущенных Жёлудем и Горохом, и посыпался дождь листовок.

— Долой вояк! Долой набоба! — вскричали всадники. От их мощного крика даже земля заколыхалась под ногами.

Не медля больше ни минуты, солдаты подвели голого Тур-Боба к самой большой пушке, заложили в неё сто напёрстков пороха из чёртова табака, посадили своего бывшего главнокомандующего в полый снаряд и выстрелили в сторону Луны. Впервые солдаты от всего сердца прокричали троекратное "ура!". И, счастливые, с песнями отправились домой.

— Айда к пехотинцам! — предложил кто-то. — Вместе по домам разойдёмся.

Загремела, задрожала земля под копытами коней, тысячи голосов распевали весёлую песню, десятки тысяч ног лихо отплясывали весёлый танец. Услыхав этот шум, Жёлудь и Горох вышли навстречу приближающимся всадникам.

— Да здравствует мир! — закричал Жёлудь.

— Ура всадникам! — подхватил Горох. Но не успели они опомниться, как всадники спешились, связали их и погнали к той самой пушке, из которой только что отправили на Луну Тур-Боба.

— Друзья, за что? — бил себя в грудь Жёлудь.

— Долой подлых вояк! — кричали всадники, продолжая своё дело.

Только тут несчастные друзья спохватились: ведь Жёлудь по-прежнему был весь увешан знаками отличия Тур-Боб-набоба и на голове у него красовался шлем из синего чебреца.