Черная Салли - Кальма Н.. Страница 17

— Ловите ее!

— Вон она, под стулом!

— Тише, не спугните! Заходи сзади!

— Дайте кто-нибудь шапку!

— Эх, черт, удрала!

Среди опрокинутых стульев, сдвинутых столов, сброшенных на пол подушек метались ребята и бабушка Салли, вооруженная большой пустой кастрюлей. Тони, сидя в кресле, азартно топал ногами. Чарли совсем свесился с постели.

А виновница всего этого беспорядка, маленькая белая мышь, спокойно поглядывала на всех красными глазками и как будто говорила: «Ну-ка, попробуйте еще, а я погляжу, кто из вас самый ловкий».

Самой ловкой оказалась бабушка. Она подкралась в тот самый момент, когда белая мышь собиралась перекочевать по занавеске с пола на подоконник. Бабушка набросила на нее кастрюлю и при этом прищемила розовый мышиный хвостик.

Мышь сердито пискнула. Ей высвободили хвост и пересадили ее в металлическую плетеную клеточку. Здесь пленница преспокойно принялась чистить себе мордочку цепкими розовыми лапками, посматривая с самым невинным видом на ребят.

— Глядите: моется! — в восхищении закричал Чарли. — Вот чистюля! А говорят, что мыши заводятся от грязи…

Белую мышь притащил Беппо. Это был, конечно, самый беспокойный подарок, но и другие подарки причиняли немало хлопот. Стан, например, принес обоим мальчикам свой футбольный мяч. У мяча лопнула камера, и Тони моментально захотелось ее починить.

— Я с ними много возился, — сказал он с видом специалиста.

Нил подарил брату и Тони свой самый большой змей. У змея был разноцветный хвост, он почти ничего не весил и летал выше всех змеев в Ямайке.

— Какая погода? Есть ли сегодня ветер? — заволновались мальчики.

Они забыли, что больны, и собирались сейчас же бежать запускать змея. Но погода оказалась безветренной, и бабушка, собравшаяся было силой удерживать их дома, успокоилась.

Прибежала запыхавшаяся Нэнси и положила на постель Чарли белый аккуратный узелок:

— Что это такое? Отгадайте!

От узелка шел запах ванили и сдобного теста. Круглые темные щеки Нэнси были припудрены мукой и сахарной пудрой. Она сама была похожа на пирожок.

— Ну, кто отгадает, тому самый большой кусок!

Ребята со всех сторон обнюхали узелок.

— По-моему, шладкий хворошт, — облизываясь, прошепелявил Тони.

— Чепуха! Это пудинг с изюмом, — сказал Нил.

Стан мечтательно посмотрел на Нэнси.

— Когда мама была жива, мы иногда ели такую штуку, — сказал он, — только я забыл, как она называется.

Бабушка тоже понюхала узелок:

— У меня от старости стал плохой нюх, никак не могу разобрать, какая здесь начинка.

Беппо ничего не сказал. Он только нюхал и нюхал и при этом уморительно облизывался.

— А я знаю, — Чарли сел на постели. — Это пирог со сливами.

— Угадал, угадал! — Нэнси захлопала в ладоши. — За это тебе самый большой кусок пирога!

Кто-то постучал.

— Можно? — спросил тихий голос.

В дверях показалось смущенное лицо Мэри Роч. Она боком вошла в комнату и неловко протянула Чарли что-то большое, прикрытое бумагой.

— Вот, возьми… Может, тебе понравится… Ребята с любопытством сдернули бумагу и ахнули: за стеклом маленького аквариума плавали, распушив сине-красные хвосты и переливаясь всеми цветами радуги, четыре бойцовые рыбки, так называемые «петушки». На дне желтел песок, и вьющееся водяное растение спускалось по стеклянной стенке.

Чарли блестящими глазами смотрел на девочку:

— Откуда они у тебя?

— Это мои рыбки, они мне уже надоели, — равнодушным голосом сказала Мэри. — Мне их подарили на рождение.

— Но ведь твое рождение было только на прошлой неделе! Я помню, ты мне сама говорила…

— Ну так что ж? Все-таки они мне надоели. Пожалуйста, возьми, — настаивала Мэри.

Казалось, в этот день подаркам не будет конца. Чарли и Тони с увлечением рассматривали свои сокровища.

Больные оба чувствовали себя гораздо лучше. Тони сидел в бабушкином кресле, придвинутом к постели Чарли. Он показывал всем желающим отверстие во рту. Десны Тони были залиты йодом и оттого выглядели темно-оранжевыми и очень страшными.

Чарли, одетый в пижаму, был похож на фотографический негатив: черное лицо и руки на белом фоне подушек. Одна щека у него была наискось залеплена длинной полосой розового пластыря; на лбу, где была довольно глубокая ранка, красовалась белая повязка. Несмотря на это, Чарли уже весело разговаривал и, казалось, совсем позабыл о прошлой ночи.