Рассказы - Крапивин Владислав Петрович. Страница 60

- С осени в школу пойдёшь. А пока сам за книжками посиди. До лета. А летом, брат, будет одно дело.

Летом окружком решил организовать для отряда лагерь - походную школу будущих пионерских командиров. Достали несколько старых палаток, два котла, чтобы в лесу обеды варить. Старую шлюпку где-то для ребят раздобыли комсомольцы. Мальчишкам уже снились синие вечера у озера и жаркие костры...

Наступил последний вечер перед отъездом в лагерь. Генка забежал в клуб, чтобы проверить ещё раз, хорошо ли уложена палатка его звена, не забыл ли кто-нибудь принести из дома миску, кружку и ложку, у всех ли упакованы как надо заплечные мешки.

В клубе было пусто. Пионерская комната оказалась заперта. Генка нащупал в тайничке у косяка ключ, открыл дверь. Щёлкнул выключателем.

Всё имущество было сложено в одном углу и укрыто брезентом. Где же тут мешки и палатки третьего звена?

Генка откинул край брезента. Поверх палаточных тюков и свёртков из мешковины тускло блеснула медь.

Трубы!

Откуда?

Генка встал на колени, осторожно взял в руки горн. Такой же в точности, как у дяди Алексея. И мундштук не вынут.

Наверно, Юра достал трубы совсем недавно. И ничего не сказал. Кто же будет горнистом?

Если бы догадались дать трубу Генке! А как догадаются? Ведь никто же не знает, что он умеет играть. Самому попросить? Ни за что он на это не решится, не получается у него так, чтоб за себя просить. Ещё скажут, что похвастаться хочет. Вон Лёнька на скрипке играет, да и то не хвастается.

Генка выпрямился. Сердце стукнуло, но не мог он ничего с собой сделать.

"Только самую малость попробую." Он прижал к губам мундштук и взял первую ноту.

Это был плавный и красивый сигнал "сбор командиров".

Казалось, весь двухэтажный дом притих от удивления. Генка передохнул, положил трубу под брезент, прислушался. Где-то в коридоре раздались шаги. Генка запер дверь, спрятал ключ. И сбежал по лестнице на улицу.

6

Спит лагерь. Тихо дышат в палатках мальчишки. Дышит в кустах ветер, чуть слышно. Колыхнёт кусты и замрёт. Небо стало темнее, разгорелись звёзды. Вода потускнела и теперь едва заметна меж стволов. По ногам тянет холодок, и плечам зябко. Курточку бы взять в палатке, да как уйдёшь с поста?

Опять колыхнулся в листьях ветер. Раз, второй. А может, это шаги? Похоже. Точно!

- Стой? Кто идёт?

Винтовку с плеча на руку, затвор на себя!

- Свои, смена! Старший вожатый и пионер Черноскатов!

- Ой, Юра! Я не узнал. Ты так незаметно подошёл.

Новый часовой Саня Черноскатов передернул плечами - прохладно. Зевнул, проверил винтовку. Спросил небрежно:

- Всё тихо?

- Вроде бы.

- Иди спать, - сказал Генке Юра. - На рассвете разбужу. Есть для тебя ещё одно дело.

- Какое, Юра?

- Спи. Утром узнаешь.

Генка забрался в темноту и тепло сонной палатки, втиснулся неизвестно между кем, натянул на ноги край чужого одеяла и мгновенно заснул.

- Гена, вставай.

- Чего?

- Поднимись. Дело есть.

- Ты же говорил: на рассвете.

- Уже и так рассвет. Самый настоящий. Давай, Гена.

Поёживаясь и зевая. Генка выбрался из палатки. Во всех жилах стонала усталость. - Небо над головой было серым. Росистая трава будто мокрыми пальцами хватала за ноги. Пахло гарью погасшего костра.

Генка повернулся к озеру. Косматые пряди тумана лежали на воде. Вдали, где был город, алели облака и золотисто светился горизонт.

Юра скрылся в командирской палатке, крикнул оттуда:

- Иди сюда!

"Что у него за дело?" - подумал Генка, хотел нырнуть под брезент, по Юра уже сам вышел навстречу. И держал в руках трубу.

- Возьми, Генка. Сыграй, как только солнце покажется. Пусть в первое утро лагерь встанет вместе с солнцем. Да не отказывайся, я ведь знаю, что ты умеешь. Я тогда вечером в клубе слышал, как ты играл.

Генка не отказывался. Потому что всё было правильно. Он очень хотел стать трубачом, и вот - пришло время.

Генка вздохнул глубоко, улыбнулся и взял холодный, чуть запотевший горн в вытянутые руки. Шепотом спросил

- А что играть? Какой сигнал?

- А это уж сам смотри. Я ведь в такой музыке ещё не научился разбираться.

Генка вышел к озеру. Туман был как мохнатые гривы лошадей. Вспомнились Генке всадники и трубачи из книжек. Вспомнился дядя Алексей - в одной руке винтовка, в другой труба. И полк, уходящий на бой.

Генка ждал. И когда появился над огненным облаком малиновый краешек солнца, он вскинул горн и заиграл тот самый сигнал: тревога!

Сначала он играл хрипловато, а потом всё чище и звонче.

Вставай, товарищ! Время такое - неспокойное! Много дел, много боёв впереди! Недаром у нас настоящие винтовки. Вставай.

Было лето двадцать третьего года. Над Уралом, над синими хребтами и светлыми озёрами впервые летел сигнал пионерского горна.

Владислав Крапивин

ШТУРМАН КОНОПЛЁВ

Рассказ

За окном был двор и горячие от солнца гаражи. За гаражами улица. За улицей - тополя. Среди тополей виднелась озерная вода: местами - серая, местами - блестящая от полуденных лучей. Озеро страдало от жары и безветрия.

Над тополями белела треугольная верхушка паруса. Серёжа знал, что это яхта класса "финн", гоночный швертбот-одиночка заводского яхтклуба. Рулевого с "финна" звали Саша Мартынчук. Серёжа и еще двое ребят из морского пионерского отряда "Варяг" позавчера гонялись с этим Сашей на своем швертботе "Четыре ветра" от острова Петушок до водного стадиона. Сперва "финн" ушел далеко вперед, но ребята сбросили стаксель и подняли прямой парус брифок и летучий кливер. У самого финиша они обошли Мартынчука, и Серёжа показал ему с кормы кончик пенькового троса...

Сейчас "финн" еле движется. Никакого удовольствия ходить под парусом в такую погоду.

Впрочем, торчать на вахте в кают-компании отряда - тоже не очень большая радость. Ребята купаются или жарятся на песке - животы кверху. Своего помощника Владика Стрельцова Серёжа отпустил: все равно на вахте делать нечего, пусть малек гуляет.

Скучно.

Серёжа расстелил на штурманском столе карту Балтийского побережья, взял параллельную линейку. Но заниматься не хотелось. Карта с четкими квадратами меркаторской сетки, с разноцветными колечками маяков и цифрами глубин была знакома, и задачи по прокладке курса уже не вызывали интереса. Все это Серёжа изучил еще прошлой зимой. Недаром же у него на форменной рубашке две золотых полоски под якорем: штурманский шеврон. Штурман пионерской парусной флотилии Сергей Коноплёв...