Рассказы - Крапивин Владислав Петрович. Страница 95

- Ага! Вся компания! - ехидно сказал Репин. - Знает, куда бежать...

- Чего надо? - суховато спросил звеньевой Логинов.

- Вот ее надо. - Талька подбородком указал на Валентину. У него за спиной сопели два здоровых телохранителя.

- У нас сбор звена, - сказал Виталька.

- А у нас сбор отряда. Чего она со сбора отряда бегает?

- Сбор на тему "Об итогах четвертой четверти и о подготовке к успешной сдаче годовых экзаменов"... - нудным голосом продекламировал Павлик.

- Не твое дело, - сказал Репин.

- Не его, не его - согласился Митька. - И не Валькино. Она в нашем звене. Значит, в нашем отряде! Пора бы понять!

- Как это в вашем? Она в нашем классе учится!

- Одно дело - класс, а другое - отряд! Она с нами в одном дворе живет! С малых лет, с самых детсадовских! Мы проголосовали, чтоб в нашем звене!

- А мы у СПВ спрашивали! Она говорит, что так нельзя!

- СИВ говорит?! - взревел Виталька. - А она у нас спрашивала? Она сама ничего не знает и даже не разбиралась!

"СПВ" - старшая пионервожатая - не была для Витальки авторитетом. Она пришла в школу месяц назад и, судя по всему, не собиралась задерживаться в своей должности.

А спор о Валентине был далеко не первый. Она еще осенью объявила, что хочет быть в звене с теми, с кем у нее "разные полезные дела, а не всякие проработки про успеваемость". "Полезные дела" у нее были с Митькой, Виталькой, Серёгой и прочей компанией. Пятый "А" запротестовал. Из принципа. А Виталькино звено дружно проголосовало "за".

- Она им нужна, чтоб процент успеваемости поднимать, - пустил шпильку Павлик Шагренев.

- Нам такой процент тоже не лишний, - сказал с табурета Цыпа.

- Завтра приди только в класс! - пообещал председатель пятого "А". Поговорим...

- Я с тобой и сегодня могу поговорить. На улице, - сказала Валентина. Худая, длинная, темноволосая, сердитая, она выглядела сейчас грозно.

Противник удалился.

- Ух... - сказала Валька. - Ну хорошо, что вы тут. А то не знала, куда бежать... А почему не сказали, что сбор? - Она неласково взглянула на Витальку.

- Да какой сбор... Так сидим.

- Разговариваем, - объяснил Серёга Иванов. - Про баронессу Адель фон Неуд.

- А-а, после уроков оставила! И вы сидите? Ну и олухи!

- Вообще-то мне некогда. У меня тренировка, - сказал Митька...

Спать Митька лег пораньше. На всякий случай. И правильно. Отец, вернувшись из школы, спросил:

- Где этот пар-ршивец?

- Что случилось? - захлопотала мама. - Только, пожалуйста, не нервничай, иначе я ничего не пойму. Опять "неуд"?

- Мало того! Их, голубчиков, оставили заниматься после уроков. Адель Францевна тратит время, чтобы вытянуть этим балбесам приличные оценки, а эти... эти... Она идет в класс, а дверь заперта! Изнутри! Как потом выясняется, ножкой от табуретки. В классе - никого, окно открыто. Но мало и этого! На двери мелом написано: "Но пасаран!" Эти лодыри решили лень свою и безобразия прикрыть республиканскими лозунгами!

Митька в своей постели начал дышать глубоко и ровно. В этом было единственное спасение.

- Не шуми, он спит, - осторожно сказала мама.

- Плевать! - сказал отец, известный в городе преподаватель русского языка и литературы. - Да-да! Плевать! Где мой ремень?

- Ты с ума сошел!

- Нет! Я не сошел с ума! Пусть! Пусть это будет крушением всех моих педагогических принципов, но я этого паршивца... Где ремень?

- Какой ремень? Ты всю жизнь ходишь в подтяжках.

- Не-ет. У меня был. Я в нем ездил на рыбалку.

Митька ровно дышал. Крушения педагогических принципов можно было не бояться: отцовский ремень он давно пустил на обмотку лука. Но что будет завтра?

Назавтра отменили урок арифметики и устроили классное собрание. Сначала выступала классная руководительница Вера Георгиевна. Сообщила, что за такие дела исключают из школы. Да-да, нечего удивляться! То, что натворили эти семь человек, не простое хулиганство, а... Даже слов нет! Ведь не маленькие! Вон многие уже в длинных брюках ходят, взрослые прически устраивают, а в голове что?

Митька напряженно смотрел в окно и думал о своем. Из школы, он знал, не выгонят, высказывание о брюках и прическах его не касалось, а в голове у него было вот что: "Не вспомнили бы только, что сегодня соревнования!" А то придет он в тир и услышит от военрука: "Ни чего не могу поделать. Приказ директора - не допускать". Конечно, он тоже будет огорчен: Митька у него в кружке самый маленький, но самый способный. А что делать? Приказ есть приказ. Военрук - человек военный.

Вообще-то он славный дядька. Недавно принес в кружок новую "малопульку" ТОЗ-8. Не "семерку", а "восьмерку". У нее прицел совсем другой: поставлен намушник. Черное яблоко мишени легче просматривается, словно само садится на мушку. И спуск мягче. Митьке военрук первому дал ее попробовать. Три патрона. Митька сразу выколотил двадцать девять очков.

Жаль только, что мало военрук дает стрелять. Да еще, прежде чем допустить к винтовкам, целый час рас сказывает об иприте и фосгене, потом в противогазе гоняет. А в тир - напоследок.

Кроме того, еще полчаса лазают ребята по тиру на коленях и собирают гильзы, потому что каждый патрон у военрука на учете и, если гильза не нашлась, он ругается. Говорит, что не сможет отчитаться.

Военрука старшеклассники прозвали "генерал Скобелев". Никакой он не генерал, конечно, и даже не Скобелев, а младший политрук Кобелев Степан Васильевич. На свою беду, он однажды в школьной стенгазете поместил заметку: "Почему в кружках ПВХО и ВС мало девочек?" И подписался: "С. Кобелев". Один десятиклассник ядовито заметил:

- Тоже мне, Скобелев. Генерал на белом коне.

Десятиклассника потом чистили на комсомольском собрании, но прозвище к военруку прилипло намертво.

Младшие ребята любили "генерала". Он вместе с ними самозабвенно ползал по школьному подвалу, где расположен был тир. Выискивал затерявшиеся стреляные гильзы, протирая на коленях свои шикарные диагоналевые галифе, и уговаривал:

- Товарищи, найдите еще четыре штуки. Мне же их сдавать...

В тире после недавних выстрелов попахивало порохом, и этот вдохновляющий запах заставлял ребят тоже ползать. В надежде, что Степан Васильевич даст пальнуть еще по разику. И такое случалось: облегченно вздохнув, военрук засовывал найденные гильзы в пустую коробочку, а из другой доставал патроны.