Тайна одной башни (сборник) - Зуб Валентин. Страница 67

Люда Мелешко взяла из рук учителя листок бумаги, развернула.

— Надо искать, — первым сказал Лютик.

— Кого? — спросила у него Ленка Кудревич.

— Известно кого, того, кто расстрелял Гельмута. Это был не партизан! Разве настоящий партизан мог так поступить с пленным?!

— А как ты его найдешь? — спросил Сережа.

— Давайте сделаем так, — начал Григорий Васильевич, — вы расспросите дома, может, кто-нибудь и помнит о таком случае. А когда пойдем в поход по партизанским тропам в середине лета, займемся детальными поисками.

В какую сторону ни посмотри, Засмужье окружают леса. Солнце всходит из-за леса и вечером скатывается за лес. Горизонт окаймлен сплошной синей полосой, словно подковой. Посреди подковы — деревня. Ближе всего к ней большой клин леса, который называется Пожарницей. Рассказывают, что давным-давно в том лесу был страшный пожар. Правда, после пожара прошло много времени — в Пожарнице уже не найти горелых деревьев. Но название осталось.

… Письмо из Германии сильно взволновало Сережу и Витю. Они решили идти в Пожарницу на поиски бункера № 7, хоть и было немного страшновато: лес большой, а их только двое. Но ничего — вдвоем же, не одному. Два дня мальчики надоедали родителям и соседям своими расспросами про партизан, про таинственный бункер № 7, про расстрелянного пленного. Никто ничего конкретно не знал. В то время, о котором писал в своем письме Ханс Линке, в Засмужье почти никого не было. Каратели обложили лес блокадой, и люди прятались кто где мог. Один лишь старик Матей, когда ребята накопали ему для рыбалки червей, подобрел и кое-что вспомнил.

— Ходили в то время слухи, — припоминал дед, — что будто бы в наших лесах партизанский отряд в засаду попал. Погибли все.

— Дедушка Матей, — воскликнул Сережа, — а может, это в Пожарнице было?

— Может, и в Пожарнице. Я же говорю, что погибли все — никто не расскажет. Ну, идите, идите, а то мне всю рыбу распугаете. Рыба, она тишину любит. Идите…

Витькина мама, тетя Марина, даже заохала, когда мальчики спросили у нее про партизан.

— Кто видел или знает? Кто вам расскажет? Отец твой, — сказала она, обращаясь к Витьке, — о чем-то догадывался и все искал в лесу доказательства своему подозрению. Да и погиб, наверное, из-за этих поисков.

Да, это правда, умер Витькин отец. Через пять лет после войны. И с того времени растет Витька, "словно деревце недосмотренное". Так говорит его мама, тетя Марина. А отец Витьку любил и много рассказывал ему про партизан, про отрядную разведку, в которое был и он. "Один только раз не выполнил задания, — рассказывал Витькин отец. — Пошел на связь, а связываться уже не с кем было. Все полегли в бою. А тут и Красная Армия пришла. И дошел я, уже как солдат, до самого Берлина. Сколько лет прошло, а последнее партизанское задание, связь та, покоя не дает. Но об этом потом, сын, когда подрастешь. А сейчас уроки учи…"

На всю жизнь запомнил сын эти отцовские слова.

Вырос Витька, а отца нет. Два года назад пошел отец в лес, а обратно привез его лесник Сильвестр Яковенко. Привез без сознания. Когда подбежала докторша из амбулатории, только и успел прошептать Витькин отец: "Змея подколодная". А лесник рассказал докторше и милиционеру, что приковылял Витькин отец к лесной сторожке, а он, лесник, на лошади в обходе был. Долго ждал лесника Витькин отец, не мог сам идти. За это время нога, как бревно, распухла, потому что ужалила его в ногу выше щиколотки гадюка. "Ты скажи, холера, — возмущался Сильвестр Яковенко, — и нашла где ужалить!" Яд попал в кровь, и Витькин отец умер.

Вот тетка Марина и загоревала, когда мальчики стали собираться в лес. Но отпустила. Вдвоем — это не одному. Вдвоем смелее.

Наказывала только, чтобы к вечеру вернулись домой.

… Лес пел на все голоса. В его шуме слышались покой и задумчивость, какая-то таинственность. Мальчики посерьезнели. Спускались в каждую лощину, поднимались на каждый лесной пригорок. Долго молча ходили, зачарованные лесной красотой. Потом выбрались на березовую поляну.

Вокруг было светло от белой бересты. Легкий ветерок покачивал длинные, почти до самой земли, ветки.

Возле одной березы стоял на двух рогатинах выдолбленный из кругляка желобок. Надрубленный снизу ствол березы покраснел. Весной кто-то спускал с березы сок.

Присели на землю и только теперь почувствовали, как устали за полдня блужданий по лесу. Не могли сейчас сказать, в какой стороне их дом. Заблудились.

— Я говори-и-л, давай метки на деревьях оставлять, — заныл Витька. — По отметинам бы и дорогу обратно нашли. Так партизаны делали. Мне когда-то папа рассказывал.

— Да разве на каждом дереве оставишь отметину! — ответил Сережа. Давай лучше найдем самое высокое дерево и с него поищем деревню.

Мальчики тяжело поднялись с земли. Зашли в сосняк, выбрали самое высокое дерево, и Сережа вскарабкался наверх. Долез до самой макушки. Даже дерево закачалось.

— Ну что, видишь? — задрав голову, крикнул Витька.

— Нет, ничегошеньки не видно! — ответил ему с самой верхушки сосны Сережа.

— Эх! — вздохнул внизу приятель. — Слезай!

Сережа спустился с дерева.

— Давай я погляжу, — предложил Витька.

— Лезь. Может, хоть дом лесника увидишь!

Но и Витька ничего не увидел. Спустился на землю, отряхнул от коры и мха штаны.

Снова пошли. Не будешь же стоять на месте. Хоть какую-нибудь дорогу надо искать.

Зимой с отцом Сережа ездил в Пожарницу за дровами. Останавливались тогда у Сильвестра Яковенки. Почему было не запомнить дорогу? Так нет же, укутался в отцовский кожух, замерзнуть боялся. Эх! А теперь куда податься? И вечереть начинает.

Недовольно посапывал рядом Витька.

Уже в сумерках мальчики снова выбились на березовую поляну и сразу же попадали на траву — устали. А темнота густела. Страшно становилось одним в лесу.

Вдруг в кустах треснула сухая ветка. Послышался кашель. Не успели мальчики вскочить на ноги, как перед ними уже стоял человек. От неожиданности человек показался огромным и страшным. В нем, и вправду, было что-то страшное. Черная борода, высокие сапоги на ногах, а на согнутой в локте руке — охотничье ружье. Это был местный лесник Сильвестр Яковенко.