Выгодный жених - Грассо Патриция. Страница 18

– Я должен знать…

– Приглашаю вас на танец, – сказал Александр. Рейвен приняла его руку.

– Счастливого вам вечера, Каспер, – сказала Рейвен.

Александр положил ей руку на талию и закружил в вальсе.

Рейвен чувствовала себя словно во сне. Это была настоящая сказка, в которой существовали только Александр и музыка. Весь остальной мир померк.

– Что хотел барон? – спросил Александр.

– Уингейт передумал и снова хочет жениться на Белл, – ответила Рейвен. – Его мать, видимо, решила, что очень даже неплохо породниться с моим отцом.

Александр кивнул. Когда музыка кончилась, он проводил Рейвен к ее мачехе.

– Добрый вечер, ваша светлость, – приветствовал он ее.

Герцогиня Инверари улыбнулась ему.

– Приятно видеть вас рядом с вашим дедушкой, милорд.

– Спасибо, ваша светлость, – сказал Александр и повернулся к Рейвен: – Надеюсь, вы удостоите меня чести станцевать с вами еще один танец?

Рейвен изобразила на лице сожаление.

– Прошу прощения, но у меня нет ни одного свободного танца до конца вечера.

Александр, прищурясь, посмотрел на нее.

– Что ж, тогда в другой раз, – сказал он и пошел прочь.

– Браво, моя дорогая, – пропела герцогиня. – Мои уроки идут тебе на пользу.

Рейвен ухмыльнулась:

– Я счастлива иметь такую мудрую мачеху.

– Будь здорова, дитя мое. И удачи тебе.

Глава 6

Кряк-кряк. Кряк-кряк. Кряк-кряк.

Он любил свое кресло-качалку, ритмичные движения которого действовали на него успокаивающе, навевая воспоминания о детстве.

Следуя собственному ритму, его длинные пальцы сплели три пряди волос в одну толстую косу. Скрепив один ее конец алой лентой, он изучил свое рукоделие.

Алые ленты для алых леди [5]. Он хихикнул и взял другие три пряди, которые нужно было заплести в косу.

Мать говорила ему, что все женщины шлюхи. Он должен был наказать шлюх, которые соблазняли его.

Кряк-кряк. Кряк-кряк. Кряк-кряк.

Закончив одеваться, Белл заправила за уши волосы и подошла к окну. Снаружи доносился божественный аромат цветов, серенады пернатой капеллы, прятавшейся в деревьях. Пение жаворонков предвещало прекрасное утро. Ворковали голуби, пронзительно кричали синие сойки, чирикали воробьи, порхая с ветки на ветку.

Это многоголосье контрастировало с тишиной в коттедже. Мик еще спал.

Даст Бог, у него восстановится зрение. Но Белл очень боялась потерять Мика. Хоть бы оказалось, что он не женат. Но вряд ли такое возможно. Он слишком красив. И не только. У него много достоинств.

Белл решила не будить своего пациента, прежде чем она не приготовит завтрак. Она прошла в гостиную и резко остановилась.

На диване никого не было. Рядом на столике лежали солнцезащитные очки.

Она постучала в дверь второй спальни.

– Мик?

Ответа не последовало.

В эту минуту открылась наружная дверь. Белл испуганно вздрогнула и повернулась.

– Ко мне вернулось зрение, – объявил Мик.

– Какая замечательная новость, – сказала Белл, через силу улыбнувшись. Теперь, увидев шрам, Мик отвергнет ее. Если бы она могла скрыть свою щеку и отсрочить неизбежное! – Ради такого случая я приготовлю праздничный завтрак, – сказала она и пошла на кухню. – Вам нужно продолжать есть хлеб с маслом и целебными травами, пока не вернется память.

Михаил прислонился к кухонному столу, наблюдая за ней. Как она страдает! Его сердце болезненно сжалось. Белл нуждается в нем. Белл должна поверить в свою красоту и облегчить душу.

– Белл! – окликнул он ее.

– Да?

Михаил уловил вымученно веселые интонации в ее голосе.

– Идите сюда, Белл.

– Нам будет нечего есть, если я все брошу и буду болтать.

Михаил подскочил к ней, положил руки на ее хрупкие плечи. Белл оцепенела, когда Михаил мягко повернул ее лицом к себе, приподнял ее подбородок и убрал с ее щеки волосы.

Белл вздохнула, смирившись с неизбежностью. Михаил продолжал молчать, и тогда ее фиалковый взгляд проследовал от его груди к подбородку с ямочкой и далее, к темным глазам.

Взгляды их встретились. Михаил наклонился и запечатлел на ее губах страстный поцелуй. Затем отстранился и кончиком пальца погладил ее щеку со шрамом.

– Вы очаровательны! Я никогда не видел женщины красивее!

– Не надо! – тихо промолвила Белл, едва сдерживая слезы. – Я знаю, как я выгляжу.

Михаил привлек ее к себе:

– Вам нужно выплакаться, избавиться от вашей боли, любовь моя!

Белл спрятала лицо у него на груди и зарыдала. У Михаила болезненно сжалось сердце. Дай Бог ему никогда больше не слышать ее рыданий. Белл наконец успокоилась.

– Вы так добры ко мне, – прошептала она. Михаил взял салфетку и вытер ей слезы.

– Высморкайте нос, – сказал он, – а потом начнем нашу совместную жизнь.

Глаза Белл засветились надеждой. Так из-за туч неожиданно проглядывает солнце.

– Совместную?

– Ангел спустился ко мне с небес, – сказал Михаил, убирая у нее со лба и висков черные змейки волос. – Я вас никогда от себя не отпущу.

– Что, если… – начала она с тревогой во взгляде.

Михаил приложил к ее губам палец:

– Мы живем сейчас – беспокоиться будем потом.

Она заставила себя улыбнуться.

– Я сейчас поджарю хлебцы на взбитых яичных белках.

– Чем я могу помочь?

– Сесть за стол, – сказала Белл. – И я приготовлю вам лечебный бутерброд с кофе.

Михаил сел в кресло и наблюдал за Белл, восхищаясь грацией ее движений.

Она поставила на плиту кастрюльку с водой. Достала баночку с молотым кофе, ложку для помешивания, ситечко и положила все это рядом с чашками. Затем нарезала хлеб, и когда обернулась, Михаил выразительно подмигнул ей, отчего Белл покраснела.

Девушка всыпала в кипящую воду несколько ложек кофе, помешала и ненадолго оставила на медленном огне. Затем намазала маслом два ломтика хлеба и сверху добавила что-то из маленькой баночки.

Сняв кастрюльку с плиты, Белл разлила через ситечко кофе по чашкам, отнесла чашки на стол и положила перед Михаилом его бутерброд.

Напевая себе под нос, девушка достала из буфета две медные миски. Разбила над миской яйцо и стала переливать желток из одной половинки скорлупки в другую, пока весь белок не стек в миску.

– В тот раз вы сказали, что к сливочному маслу что-то добавлено, – сказал Михаил. – Что именно?

Белл уронила желток в другую миску.

– Кое-что.

– Хотелось бы знать.

Белл смущенно улыбнулась:

– Я добавила корицу, чтобы приглушить вкус черной магии.

Михаил присмотрелся к своему бутерброду.

– Но эти черные крапинки двигаются.

– Пауки действительно двигаются, наивный вы человек, – сказала Белл.

Ошеломленный, он уронил бутерброд на стол.

– Вы кормили меня черными пауками?

– Хлеб с маслом, приправленный черными пауками, творит чудеса.

Михаил вскочил с кресла и опрометью бросился к двери.

Белл слышала, как его вырвало, и смахнула со стола бутерброд.

Через несколько минут в коттедж вбежал Михаил. Он набрал полный рот кофе и, прежде чем проглотить, прополоскал рот. Потом с гневом посмотрел на нее.

Белл открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла, когда Михаил, прищурившись, посмотрел на нее.

– Возможно, вам придется лечить молитвой тот цветок перед домом, – сказал он.

– Я могу вылечить вас от тошноты.

– Нет! Вы сами когда-нибудь ели бутерброды с пауками по рецепту няни Смадж?

– Мне пауки не показаны, – ответила Белл, отведя глаза.

– Гм…

– Когда-нибудь вы будете над этим смеяться. – Белл наградила Михаила сияющей улыбкой. – Ну что, готовить завтрак?

– Я не захочу есть до ленча, – сказал Михаил. – Ешьте свой завтрак, а я пока выпью виски, чтобы истребить во рту вкус пауков.

– Я тоже подожду до ленча, – сказала Белл. Она выпила кофе и поднялась, чтобы взять свою волшебную корзинку. – Пойдете со мной в сад?