Последний выбор - Деревянко Илья Валерьевич. Страница 10

– До-го-ните их, – вдруг натужно выхаркнул умирающий. – Они… на кладбище… пошли. Точно знаю!

– Кто – они?! Ротанов с подельниками?! – резко наклонился к майору Васильич.

– Не-е-ет… Рота…нов тут… ни при чем. Они… Х-р-р-р-р… – Голубев содрогнулся и замер, закатив глаза.

– «Двухсотый», – приложив палец к его сонной артерии, молвил Логачев. – Пробежимся на Худяковское?

– Обязательно. Но погоди-ка минутку…

Напротив стола под потолком была закреплена устаревшая камера видеозаписи.

– И кассета в ней! – взгромоздившись на стул и без труда разобравшись со «старушкой», присвистнул я.

– Он что, сам себя «писал» для компромата?!

– Скорее посетителей. – Васильич настежь распахнул окно. – На досуге просмотрим кассету и узнаем, кто именно зарезал Голубева. А теперь давай за мной!

Логачев мягко, по-кошачьи, выпрыгнул в окно. Сунув кассету за пазуху, я последовал его примеру. С обратной стороны здания асфальтовое покрытие отсутствовало. Сквозь снежные завалы к чуть приоткрытой калитке в заборе вела недавно вытоптанная тропинка.

– Жаль, собаки нет, – бормотнул Васильич, рысью устремляясь вперед.

«Да уж, действительно! – Я с грустью вспомнил оставшуюся в Н-ске стаю [13] . – Эх, Волчик-Волченька! [14] Скучаешь небось по хозяину?!»

Между тем тропинка обогнула забор и через чахлую лесопосадку вывела нас к шоссе – прямо напротив кладбищенских ворот. Так же как и калитка, они не были заперты. А шоссе, которое нам предстояло пересечь, просматривалось как на ладони, в свете разбушевавшейся луны. В голове вдруг возникла ассоциация с конторским тиром для начинающих оперативников и с движущимися там мишенями.

– Стой! – шепнул я Логачеву.

– Ты чего? – обернулся седой богатырь.

– Да в ворота идти не хочется.

– Гм… Мне, признаться, тоже не очень… Есть предложения?

– Ага. Метни туда светошумовую гранату для профилактики…

– Хорошая идея! А на кладбище проникнем через забор. Ты – двадцатью метрами левее, я – двадцатью метрами правее ворот. Встретимся возле них. Или… как получится. – Петр Васильевич расстегнул пальто, пиджак, рубашку. Ощупал карманчики нательного пояса (внешне напоминающего жилет) и достал из одного тяжелый, тускло поблескивающий шарик.

– Приготовься, – он широко размахнулся.

Я привычно зажмурился, но даже сквозь плотно сомкнутые веки ощутил белесую, нестерпимо яркую вспышку. По ушам мощно долбануло звуковой волной. Сорвавшись с места, я стремительным броском преодолел шоссе, с ходу перемахнул ограду, удачно приземлился на тропинку между могилами и увидел около ворот две фигуры: одну с «АКМБ» [15] , вторую – со снайперской винтовкой. Ослепленные, оглушенные, они что-то неразборчиво кричали, бессмысленно размахивая руками.

П-ф-ф… П-ф…ф… – пули из моего «ПСС» продырявили черепа незадачливым засадчикам.

Выронив оружие, мертвецы повалились на землю. «Попались, уроды моральные!» – хищно усмехнулся я и внезапно услышал шум ожесточенной рукопашной схватки. Звуки доносились из-за одноэтажного сарая (вероятно, с инвентарем) метрах в сорока от меня. То есть как раз оттуда, куда запрыгнул Логачев. Отбросив осторожность, я рванул ему на подмогу, и тут, словно из-под земли, передо мной выросли шесть фигур в черном.

Бац… бац… бац… бац… бац… бац – они атаковали одновременно, с разных сторон: грамотно, не мешая друг другу. Я моментально сориентировался в ситуации, но пара их ударов все же достигли цели. Один выбил из руки пистолет, второй поразил плавающие ребра. Внутренности резануло острой болью, и… нахлынула ярость. Но не холодная, как обычно, а какая-то дикая, неистовая… (Да-а-а! Нервишки у меня совсем сдали! Никуда не годятся! – Д.К .) Бешено зарычав, я начал молнией метаться от одного противника к другому. Спустя несколько секунд пятеро нападавших валялись мертвыми средь могил. Шестой, прихрамывая, пустился наутек.

– На! – Я выхватил из крепления боевой нож и с силой метнул вдогонку. Остро заточенная сталь, легко пропоров одежду, вонзилась беглецу между лопаток. Он замер, передернулся как от удара током и рухнул лицом вниз. А я, подобрав «ПСС», устремился дальше, по ходу успев нагнуться и выдернуть из раны нож.

Логачева я обнаружил за упомянутым сарайчиком, на небольшой утоптанной площадке, с разбросанными по ней трупами. Моя помощь Васильичу уже не требовалась. Недовольно морщась, он переходил от тела к телу. И внимательно их осматривал, стараясь обнаружить признаки жизни.

– Слишком неожиданно все произошло, – заметив меня, проворчал Логачев. – Не сумел рассчитать силы. И в итоге ни одного «языка»! Из двенадцати потенциальных!!!

– Та же беда! – сознался я. – Только моих было в два раза меньше…

– Ты не виноват, – тяжко вздохнул Васильич. – Если уж у меня не получилось…

– Нет, виноват! – Я ощутил болезненный укол совести. – Последний из моих пытался удрать, а я… я прикончил его броском ножа!

– Неразумно поступил, – покачал головой седой богатырь, но от дальнейших комментариев воздержался. Однако и этого хватило. Я почувствовал себя как напакостивший кот, которого ткнули носом в его преступ-ление, съежился и опустил глаза. Секунд десять мы оба молчали.

– Трупы-то хоть осмотрел? – нарушил тишину Логачев.

– Нет.

– И почему же?!

– Торопился к тебе. Боялся опоздать.

– Гм! – заметно подобрел Петр Васильевич. – Понятно. Ну а мои сплошь сатанисты. Вот, взгляни, – он перевернул ногой ближайшее из тел.

Покойный оказался мужчиной лет тридцати: крепкого телосложения, с намозоленными кулаками и со злым, крысиным лицом. На лбу у него красовалась татуировка в виде трех шестерок.

– У остальных число Зверя на правой руке, – брезгливо пояснил Логачев. – Кроме того, у всех пистолеты. Но оружие никто не использовал. Очевидно, надеялись взять живым. А твои?

– Тоже… В смысле надеялись… Насчет стволов не проверял. Зато у ворот была засада – один тип со снайперской, второй с «АКМБ». Вероятно, «обезножить» собирались, если дуриком в ворота попремся…