Плюшевый медвежонок - Моримура Сэйити. Страница 50
Вас она, может быть, и зовет…- бросил Оямада в отчаянии.
Оямада-сан, я вас понимаю, но не нужно так говорить. Паоми зовет и вас. Не оставайтесь глухи к ее голосу,- утешал и ободрял Ниими Оямаду. Он и сам нуждался в утешении. Потеряв Фумиэ, свою Наоми, он словно души лишился.
Однако Оямаде не следовало это знать. Ниими не имел права открыто скорбеть об утрате Фумиэ. И горе его поэтому было еще безысходнее. В глазах общества его любовь была греховной, ее надлежало таить от всех. Никогда раньше не случалось Ниими любить женщину с такой силой. Благодаря Фумиэ он впервые понял, что такое любовь. В том же признавалась ему и Фумиэ.
Женился он по расчету. Расчет оказался правильным, и Ниими без особого труда достиг своего теперешнего положения. Но плата оказалась слишком высока. В семье ему было холодно, неуютно. Они с женой просто жили под одной крышей, не больше. И дети, появившиеся на свет, вовсе не были плодом их любви. Ниими не испытывал к жене ни страсти, ни нежности - ничего, кроме обычного чувственного влечения мужчины к женщине.
И тут появилась Фумиэ. Они были словно созданы друг для друга. Казалось, какой-то поток подхватил их и понес в неизвестность. Поначалу они пытались сопротивляться этому потоку, но вскоре стало ясно, что он принесет их к водопаду. Чем сильнее влекло их друг к другу, тем тяжелее казалась неминуемая разлука. Невозможность быть вместе едва не сводила их с ума.
И вот Фумиэ пропала. Скорее всего, ее уже не была на свете. Если бы она была жива, то, конечно, любым способом дала бы Ниими знать о себе.
«Наоми, куда ты пропала?» - без конца повторял Ниими, когда вокруг никого не было. Она все звала и звала его откуда-то издалека. «Милый, помоги! Спаси меня!» - явственно слышал он ее голос. «Где ты, Наоми, где?» - взывал он к загадочному голосу, который так жалобно звал на помощь. Ночью, сквозь подушку, он звучал еще томительной и беспомощней. Ниими не находил себе места. «Наоми, если тебя уже нет в живых, пусть твоя душа укажет мне, где ты. Я приду и обниму тебя, и ты уснешь спокойно»,- шептал Ниими, прижавшись ухом к подушке, пока не проваливался в тяжелый сон. Словно ему не дано было уснуть спокойно, пока не отыщется любимая.
В воскресенье к Ниими пришла в гости младшая сестра Тиёко с мужем. Пять лет назад Тиёко вышла замуж за Уодзаки, служащего строительной фирмы. Она поехала отдыхать в горы и там познакомилась с Уодзаки, работавшим неподалеку на строительстве плотины. Вскоре они поженились. Сейчас у них был трехлетний ребенок, которому в этом году предстояло идти в детский сад. Они пришли прощаться: Уодзаки уезжал в Бразилию строить гидроэлектростанцию.
С детсадом так трудно было. Мы с мужем трое суток простояли в очереди, друг друга подменяли, пока устроили,- не без гордости говорила Тиёко жене Ниими, когда тот входил в гостиную.
О чем это ты? - поинтересовался Ниими.
Тиёко снова взялась рассказывать, теперь уже специально для него, как они с мужем устраивали своего сына Тадаси в детский сад при университете Сент-Фелис. Все, кто попадал туда, могли в дальнейшем продолжать образование в учебном комплексе при университете, а затем и в самом университете, поэтому число претендентов из Токио и близлежащих префектур в несколько раз превышало число мест.
- Ты, значит, и мужа впутала в это дурацкое занятие? - неодобрительно сказал Ниими.
Тиёко обиделась:
Вовсе не дурацкое! А очень важное: от него зависит вся жизнь Тадаси.
Да ведь речь идет всего-навсего о детском саде, при чем тут жизнь. Детские сады все одинаковые. Делать вам, матерям, нечего.- Последнее было предназначено отчасти и для жены.
Братец, все-то ты видишь в розовом свете. А теперь жизнь начинается с детского сада. Каким тебя сделают в детском саду, таким ты и будешь. Сейчас все намного сложнее, чем тогда, когда мы были маленькими.
Конечно, пробиться человеку с каждым годом становится все труднее. Но все же и в детском саду, и в школе еще рано судить, преуспеет он в жизни или нет.
Нынешние матери слишком уж суетятся вокруг своих детей. Неизвестно, когда и где у них проявятся способности. Сколько ни шлепай их в младенчестве, а они все равно пойдут по той дороге, по какой им хочется. Сплошь и рядом детей заставляют соперничать из тщеславия и эгоизма родителей. Заставляют гнаться за отметками чуть ли не с пеленок. Все это уж как-то слишком смахивает на дрессировку обезьян.
Боже мой, что ты говоришь! - Тиёко, закусив губу, едва не плакала.
Помилуй,- не утерпела жена,- что ты говоришь, наши гости могут обидеться.
Но тут хозяина вдруг поддержал до той поры молчавший Уодзаки:
А по-моему, вы совершенно правы. Мне тоже не по душе теперешняя погоня за образованием во что бы то ни стало. Родители ничего в жизни не добились, так пусть, мол, хоть детям повезет, пусть будут вундеркиндами и обскачут остальных. Это воспитание вундеркиндов, на мой взгляд, просто вопиющая нелепость.
Ну вот, и ты туда же,- набросилась на мужа Тиёко.- Сам ведь согласился, что лучше сейчас любой ценой устроить Тадаси в хорошее место, чем потом мучиться, и вдруг…
Но ведь учеба сына - это твоя сфера, как ты хочешь, так пусть и будет.
Что значит «моя сфера»? Откуда такая безответственность, ребенок же наш общий.
Что верно, то верно, как говорится, результат общих усилий,- улыбнулся Уодзаки молоденькой жене, видя, что она не на шутку рассердилась.
Ну что ты улыбаешься? Смотреть противно!
А мне, думаешь, не противно тебя слушать? - Спор супругов грозил закончиться плохо.
Какие вы, однако, горячие,- с оттенком зависти сказала жена Ниими. Слова ее прозвучали грустно: в них чувствовалась обида на собственную неудачную семейную жизнь.
Внезапно в комнату вбежал Тадаси вместе с младшим сыном Ниими. До сих пор они играли в другой комнате.
- Отдай, отдай! - кричал Тадаси, бегая за сыном Ниими: тот отнял у Тадаси игрушку, которую малыш принес с собой.
- Рюити! Нельзя дразнить маленьких,- прикрикнула на сына жена Ниими.
Ниими взглянул на игрушку в руках у Рюити и обомлел. Это был плюшевый медвежонок, по форме, размеру и всему остальному точно такой же, как тот… Только совсем новый.