Леди доступна - Браун Картер. Страница 21

— Как будто кто-то что-то тащит по лестнице. — Белла снова задрожала.

— Надеюсь, я убедил вас, лейтенант, что вы не могли предотвратить все эти смерти?

— Убедили, — признался я.

— Но вы все еще хотите арестовать меня.

— А что мне еще остается делать!

Я тоже слышал, как кто-то тащится по лестнице.

— Кажется, я не убедил вас, лейтенант. — Глаза за толстыми стеклами не сводили с меня напряженного взгляда. — Вы все еще хотите арестовать меня? Или убить прямо здесь?

Шаркающий звук сделался вполне отчетливым. Белла прижала ладонь к губам.

— Кент? — вдруг пискляво выкрикнул Ламми. Верной двигался медленно. Его лицо было лихорадочно-бледным, глаза горели, костюм был весь в грязи. Чувствовалось, что он едва переносит боль.

— Кент? Ты ранен? — пищал Ламми. Правая нога вяло тащилась вслед за Верноном, словно бы вовсе и не принадлежала ему.

— Майер подстрелил меня, — металлическим голосом произнес Верной.

— Кент! — Голос Ламми снова обрел свое басовое звучание и выразил бездну участия. — Мы должны отправить тебя в больницу.

— Это может подождать, — произнес Кент без всякого выражения. — Майер даже не пожелал проверить, жив я или умер. Он сразу ушел в дом. Я пополз туда же, мне некуда было деваться. Это отняло чертовски много времени. Я решил, что скорее выживу в доме с Майером, нежели один под кустом, истека кровью. Я вполз в дом. Майер окаменел в прихожей. Я выдернул у него из-под мышки винтовку и использовал в качестве костыля. Я начал звать Жанин. Она не отвечала. Я встревожился. С трудом мне удалось добраться до ее комнаты.

— Значит, это ваш крик разбудил горничную, — сказал я.

— Наверно. Когда я услышал ее шаги, я спрятался в туалете. Я думал, что все примут меня за убийцу Жанин. Горничная вошла и упала без чувств, это дало мне возможность спуститься по лестнице и выйти через черный ход.

— Какой опасности ты подвергался, Кент! — Ламберт смотрел на него с сочувствием. — Но тебе нужен врач.

— Потом, — отмахнулся Верной, его правая рука подхватила ружье, которое он использовал в качестве костыля, и он прицелился в брата. — Ты убил ее, — произнес Вернон сдавленным голосом. — Заколол. Насмерть. Как Хардейкра.

— Кент… я… — У Ламберта вдруг пропал голос.

— Я бы позволил лейтенанту арестовать тебя. Но ведь тебя запрут в какой-нибудь лечебнице, и я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, — хриплым голосом продолжал Верной. — В любое время ты сможешь убежать, убив кого-нибудь из больных или врачей. — Кент обратил на меня холодный взгляд. — Если вы попытаетесь остановить меня, лейтенант, я застрелю вас. Я отвечаю за это все. Я его брат. — Он горестно сжал губы. — Я должен был решиться на это много лет назад, но у меня не хватило мужества.

Уродливое тело Ламми задрожало. Он был совершенно беспомощным. Голова его тряслась.

— Его надо было убить еще при рождении, — хрипло сказал Верной. — Уже тогда было ясно, что он лишь отчасти человек, а в остальном — монстр.

Крик боли и отчаяния вырвался из груди Ламберта. Потом Вернон начал стрелять из ружья и стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Верной смотрел на брата, труп которого чудовищным гротеском распростерся на полу. Ружье упало рядом.

— Должно быть, он был маньяком, — шептал Кент. — Не думаю, что для Ламми есть подходящее название.

В офисе Аннабел Джексон упорно предлагала мне свой стул для отдыха. Я сделал слабую попытку оправдать свое поведение во время нашей встречи, но она не дала мне докончить.

— Не надо ничего говорить, Эл, — произнесла она таким голосом, каким разговаривают с родственниками усопшего в ожидании выноса гроба. — Я понимаю. — Голос ее звучал тошнотворно-сладко она посмотрела мне в глаза. — Может быть, все к лучшему.

— Что?

— Коронарная недостаточность! — со значительным видом произнесла она.

Я ничего не понимал.

Мне ничего не оставалось делать, как отправиться в кабинет Лейверса. Лучшее место, где можно ничего не делать, — это рядом с шефом. Он даже не заметит.

— Разве вы не ушли из моего кабинета пять минут назад? — Шериф холодно взглянул на меня.

— Возможно, — вежливо ответил я. — Но я так скверно чувствую себя, что даже не помню, где я находился пять минут назад.

— Шли бы вы домой, Уилер, — предложил он. — Не путайтесь у меня под ногами. Вы ни черта не делаете после того случая с Ламбертом Пирсом, а это было уже десять дней назад…

— Я хотел бы вам задать по этому поводу несколько вопросов, шериф, — поспешно заговорил я. — Слышали вы что-нибудь о Кенте Верноне?

— Кажется, они смогут спасти ему ногу. Шину наложили вовремя. Через десять минут было бы поздно.

— Как вы думаете, что с ним будет?

— Дело тяжелое, — грустно произнес Лейверс. — Может быть, обвинение в непредумышленном убийстве. Но полностью его не оправдают. Даже если он считал, что казнит справедливо, все равно приговор ему вынесут.

— Шериф, меня еще кое-что беспокоит. Почему так быстро забылось дело Ламберта Пирса. Всего десять дней прошло, а ни в одной газете — ни строчки.

— Слишком страшное дело. — Шериф поежился. — Ламберт был жуткой личностью. Брат убил его на том основании, что он даже не был человеческой личностью. Люди не любят сосредоточиваться на подобных вещах. Надеюсь, вы понимаете?

— Думаю, да. Но это чем-то напоминает заговор с целью забыть о самом существовании Ламберта.

— После того как вы видели три трупа и думали, что все эти люди погибли из-за вас, вы хотите вспоминать о Ламберте Пирсе?

— У меня нет выбора, шериф, — честно признался я. — Вы не слышали его, когда он в последнюю ночь рассуждал о равновесии и пропорциях — жизнь и смерть, ужас и ненависть, похоть и…

— Так! — прервал шериф. — Спокойной ночи, Уилер.

Я вышел из офиса, сел в свой «хили»и отправился домой. Затем наступил прекраснейший момент дня: я нажал кнопку и ждал. Конечно, она могла куда-нибудь выйти или уехать на пару дней в Чикаго.

Дверь приоткрылась, два беспокойных серых глаза проверили: один ли я.

— Спасибо, Хильда, — мягко поблагодарил я и вошел. — Все готово?

— Да, сэр, — дерзко ответила она.

Я чувствовал себя важной персоной, так как был единственным копом в стране, у которого есть собственная горничная. Я поправил галстук, расправил плечи и спросил:

— Готово?

— Готово! — сказала она.

Я лениво вошел в гостиную. Тихо звучал проигрыватель, нежно позвякивали кубики льда в двух только что приготовленных коктейлях из шотландского виски. Итак, глубокое уютное кресло и горничная, готовая подать бокал.

Я гордился ее униформой, которую сам же и придумал. Прелестный сборчатый чепчик и черный шелковый передник.

— Сядешь ли ты до того, как я умру от холода? — вдруг прошипела Хильда.

Я развалился в кресле. Она подала холодный как лед напиток. Лукава улыбка осветила лицо Хильды. Она нежно погладила меня по затылку.

— Эл! — проворковала она.

— Господин! — мягко поправил я.

— Господин?

— Рабыня? — Я вопросительно поднял брови.

— Я подумала, что мне надо надевать лифчик. В прошлый раз я превратилась просто в кубик льда. — Ее внезапная трепетная дрожь напомнила мне почему-то о сказках «Тысячи и одной ночи».

— Никаких лифчиков, — твердо сказал я.

— И еще одна вещь, — продолжала она. — Фартук ты придумал изысканный, но забыл одну деталь. У него нет задней половинки.

— Ничего я не забыл! — весело сказал я.

— Но ты понимаешь, — горячо проговорила она, — если я повернусь…

Я посмотрел на свои ногти, потом некоторое время полировал их о лацкан.

— Рабыня, повернись! — повелел я с блаженной улыбкой.