Через тернии – в загс! - Кускова Алина. Страница 41

За Емельянова, теперь у нее нет соперниц. Зато появилась свекровь…

Глава 14

Не подходи к ней близко, Хрусталева, ой, не подходи!

Весть о том, что генеральная директорша оказалась матерью их начальника, мгновенно разнеслась по офису. Нет, Алла, чтобы не показать себя полной дурочкой, молчала, как рыба. Смоленский ни с кем из сотрудников знакомства не водил. Признался сам Емельянов. Когда ему позвонила Эмма, он при всех назвал ее мамой.

– Еще бы! – возмущалась главбух Голубкина. – Кругом блат. Так и норовят собственных детишек на хорошие места пристроить. Я не удивлюсь, если она свою будущую невестку сделает его заместителем! Так, глядишь, и обрастем родственниками генерального директора, придется переименовываться из «Меченосца» в «Королева и компания родственников».

– Что бабы делают?! – возмущался Тимошкин. – И где?! В собственной фирме!

Татьяна снисходительно молчала, но поддакивать их дружному дуэту не собиралась. Она прекрасно знала, что никаким заместителем Хрусталевой не быть. Просто потому, что ее подруга ждет не очередного назначения, а второго ребенка. От своего начальника Максима Емельянова, от своего любимого мужчины. И все свекрови, вместе взятые, даже генеральные, не в силах помешать союзу любящих сердец.

Эмма не мешала, как сказал Максим, на это ей не хватало времени. Целыми днями она проталкивала свой новый проект, в котором по полной программе задействовала сына, а вечерами, когда тот спешил к своей невесте, участвовала в разборках с соседями. Смоленским и Ковалевской дело не обошлось. На следующий день после ошеломительного спуска профессора с крыши на балкон к любимой женщине к той заявился участковый инспектор и наложил на нее штраф за «нарушение общественного порядка». Крики Эммы о том, что она ничего не нарушала, показались инспектору жалким и обычным оправданием. Он показал ей жалобу, коллективно накатанную соседями, выписал штраф и ушел с чувством исполненного долга.

Как оказалось, в тот злополучный вечер многие обитатели дома наблюдали со своих балконов коронный спуск в квартиру Эммы. В результате три пожилые дамы получили аритмию сердца, двух в полубессознательном состоянии увезла «Скорая помощь», а один – слишком впечатлительный сосед – бросил пить, подумав, что у него началась белая горячка.

То, что все завершилось благополучно, обрадовало далеко не всех. Народ желал зрелищ, хлеба у всех в этом элитном доме было и так навалом. Но захватывающего аттракциона с пикирующим падением Ромео на тротуар под окнами любимой жильцы так и не получили, за что и оттянулись жалобой в правоохранительные органы. Сумма для Эммы была пустяшной, дело было в принципе. А за свои принципы Эмма привыкла сражаться до конца!

Алла была рада, что первое время, за которое она собиралась привыкнуть к новой свекрови, у той было совершенно занято. Они с Емельяновым старались обходить «больную» тему стороной. Только однажды Максим рассказал ей, что Эмма родила сына, когда ей было всего семнадцать лет. Любимый мужчина, его отец, бросил Эмму с младенцем, не раздумывая, он и так был женат. Эмма растила ребенка одна, и сама без посторонней помощи добилась всего, что имеет теперь. Максим окончил университет, долго работал за границей, но вернулся, потому что мать попросила его о помощи. По году он возглавлял почти все отделения их семейной фирмы, набираясь опыта и вникая в положение дел. В «Меченосце» он задерживаться не станет, и вскоре должен занять место коммерческого директора у Эммы.

Казалось бы, о таком муже можно было только мечтать. Но у Аллы на душе скребли кошки, они часто снились ей по ночам, все кошки были холеными блондинками и скрывали свой истинный возраст. К тому же ее мучил токсикоз, к тому же до возвращения Алены и Антона из деревни нужно было позаботиться о переезде. Алла будет жить с мужем, а как же иначе? А детям останется ее квартира, ведь у них свадьба не за горами.

Эмма так и не появлялась в «Меченосце». Она игнорировала и фирму, и Аллу, по крайней мере, той так казалось. С одной стороны, это было очень даже неплохо, никто не влезал в их с Емельяновым жизнь, с другой – Алла постоянно находилась в напряженном ожидании подвоха. Будущая свекровь могла выкинуть любой фортель. Чего только стоил ее возлюбленный профессор Смоленский, с виду такой приятный, интеллигентный мужчина.

– Доброе утро, – он открыл дверь и тихо вошел, – Емельянов у себя?

Алла молча кивнула головой, с удивлением разглядывая серьезную физиономию профессора.

– Я всего на несколько минут, – сказал Смоленский и на цыпочках зашел в кабинет.

Алла вскочила со своего места и побежала подслушивать. Пропустить такой разговор она не могла! Вдруг дело касалось их с Максимом?! Она ошиблась лишь частично. Дело действительно касалось Максима. Пал Палыч начал с извинений.

– Глупо получилось, вы такой достойный молодой человек, а у меня вырвалось «мерзавец»! Я корю свой нетрезвый язык и прошу прощения за неадекватное поведение. Как можно было заметить, я не вполне нормально себя чувствовал. Высота, понимаете ли, вскружила голову. Возможно, и не высота, совсем даже не высота. Эмма, ваша мать, не дает мне покоя.

Смоленский замолчал и тяжело вздохнул. Емельянов, глядя на него в упор, барабанил по столу пальцами. Алла догадалась, что Максим чувствует себя неуютно.

– Вы вправе меня не прощать, – продолжил профессор, – и я вынужден признать, что доставил беспокойство любимой женщине. Но в ее положении, то есть в моем положении, ничего другого не оставалось. Если только прыгнуть к ней с парашютом!

Емельянов перестал барабанить и удивленно округлил глаза.

– Я вполне понимаю ваше отношение ко мне. Ничего другого я и не ждал. Что же, молодой человек, прощайте. – Смоленский встал и собрался на выход.

– Стойте! – крикнул ему Емельянов. – Павел Павлович, а зачем вы приходили-то?

– Ах, да, – Смоленский хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл. Мне в принципе плевать на ваше отношение, но я должен просить у вас руку и сердце.

Алла закатила глаза, профессор снова становился неадекватным. Что сегодня он пил? И снова с Ковалевской? Или он поменял ориентацию?! Почему улыбается Емельянов?! Он что, не понимает, что Смоленский сбрендил?!

– Это она так захотела? – поинтересовался Максим.

– Она, – признался Смоленский, и вытащил из кармана фляжку коньяка. – Вообще-то я завязал. Но это, говорят, развязывает языки. А нам о многом нужно поговорить.

– Алла Викторовна! – позвал Емельянов. – Принесите, пожалуйста, нам кофе.

Алла выполнила его просьбу, улыбнувшись при этом Смоленскому, на всякий случай. Если человек сошел с ума, то лучше его не злить. И заняла свое привычное место у приоткрытой двери.

– Значит так, – выпалил Смоленский, – я официально прошу у вас, Максим Леонидович, руки вашей матери Эммы Олеговны Королевой и обещаю любить ее вечно! Она так нравится мне и моей маме!

За дверью что-то рухнуло, но вскоре показалось довольное лицо Аллы.

– Авоську с картошкой уронила, – пожала она плечами.

– Я же запретил тебе таскать тяжести! – нахмурился Емельянов. – В твоем положении этого делать нельзя!

– Не я уронила, а Вера Ивановна. – Алла обернулась: как хорошо, что той не оказалось рядом.

– Закройте дверь, голубушка, будьте так любезны, – попросил ее Смоленский. – Вы так похожи на Эмму, что я теряю дар речи. Недаром говорят, что сыновья выбирают себе жен, похожих на матерей.

Алла кивнула и прикрыла дверь. Ничего страшного, что она не услышит остального, того, что она уже услышала, вполне достаточно.

– Он собирается на ней жениться! – сообщила Алла Татьяне, прибежав к ней в кабинет.

– Знаю, – отмахнулась та. – Галкина успела разболтать эту радостную новость всему коллективу.

– Я не про Машку с Виталиком, – зашептала Алла. – Мою свекровь зовут замуж!

– Да ты что?! – обомлела подруга. – Кому же так не повезло?