Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис. Страница 51

Подобные письма приходят ко мне достаточно часто, чтобы так или иначе напомнить об этой проблеме, но сейчас я получил письмо от человека, с которым похожий случай произошел в реальности, и мне хотелось бы поделиться с вами его историей.

Человек этот был и остается скрягой, в чем признался сам. Живет он в городе на Ближнем Востоке, где есть отдельный базар для торговли специями.

Будучи слишком скупым, чтобы покупать специи, которыми он привык приправлять рис, этот человек имел обыкновение бродить по базару, волоча полы своего халата по земле, вдоль мешков с перемолотыми пряностями. На полах его халата оседало достаточно порошка, чтобы, придя домой, можно было потрясти халат и собрать необходимое количество специй.

Так он поступал в течение примерно четверти века. Конечно, никто даже и не подозревал за ним ничего подобного, хотя всем торговцам было хорошо знакомо его лицо.

И вот недавно на базаре случилась кража, пропало огромное количество специй. Когда полиция занялась поисками преступников, какие-то дети сообщили, что от нашего скупца всегда пахло пряностями, хотя никто никогда не видел, как он их покупает.

Этого человека стали допрашивать, и поначалу он отказывался объяснить, почему его одежды пахнут так, как они пахнут. Однако, когда его арестовали по подозрению в краже и привели в суд, он во всем признался. Никто ему не поверил, и он был оштрафован на баснословную сумму, значительно большую той, которую он мог бы потратить на специи в течение всей своей жизни, просто покупая их на базаре.

Теперь он мне пишет. Угадайте что? — «Неужели в мире не осталось справедливости, и невинного человека можно обвинить на основе косвенных улик?»

Он даже не понял, что он вор.

Здесь мы имеем наглядный пример того, как жизнь имитирует искусство, подлинный случай из реального мира идентичен литературной выдумке.

Разумеется, вы не вор и не скупердяй, но на вашем месте я бы как следует задумался, нет ли здесь параллели с тем, как люди «крадут» частички и остатки предполагаемой духовности…

Суфии говорят о «мире» и о том, как он воздвигает стену между человечеством и реальностью.

Что такое этот «мир»?

Это — сплав слишком далеко зашедших тенденций: естественного стяжательства и социальной обусловленности.

Все организмы, включая человеческий, пытаются заполучить в свое владение как можно больше всякого рода вещей. Общество учит людей ограничивать подобную тенденцию. Такое ограничение, помимо прочего, позволяет человеческому существу достигнуть более глубокого восприятия, чем это возможно в противном случае.

Человеку следует учиться, и его нужно обучать тому, ограничения какого вида и степени являются необходимыми. Один из аспектов суфийской деятельности обучает равновесию, которое позволяет человеку приобрести нечто отличающееся от социальной гармонии или просто хорошего эмоционального самочувствия.

Многое из того, что принято считать духовными учениями, на самом деле опирается на развитие жадности, эмоций и стяжательства. Разумеется, люди, которые следуют подобным учениям, не понимают разницы. Они воображают, что эмоциональность и есть духовность.

В прошлом суфиев обвиняли в поощрении эмоциональности. Дело в том, что эти суфии настаивали только на определенной степени эмоциональности, имея дело с учениками, нуждавшимися в ней из-за своей чрезмерной холодности. Естественно, «эмоционалы», изучавшие только какую-то часть суфийской деятельности (обычно по книгам), из всего материала выбрали именно этот аспект. В результате они ввели в заблуждение и себя, и других — так появились суфийские культы, не имеющие к суфиям никакого отношения. Многие из этих культов, ввиду большого количества эмоцио-налов в каждом народе, стали очень известными, а некоторые даже считаются классическим выражением суфизма.

Не являетесь ли и вы одним из тех, кто бессознательно ищет в суфийских занятиях определенный вид эмоциональных стимулов и испытывает смутное чувство неудобства, когда суфии отказывают ему в желаемом?

Любой самый заурядный психолог подтвердит, что люди постоянно чего-то ждут от явлений, которые им интересны. Они (хотя и не всегда осознанно) заранее рисуют себе картины того, что «получат» от какой-то определенной вещи. Если они не чувствуют, что «получают ожидаемое», они реагируют соответственно. Разумный человек, вдруг ощутив некое неудобство, будет искать истинную причину своего чувства. Если же индивид утратил бдительность относительно самого себя, он сделает лестный для своей проницательности вывод. Он подумает: «Это не для меня, я не получаю желаемого».

Современный мир, построенный в основном на рекламе, сделках, на возбуждении в человеке жадности, на системе кнута и пряника, входит в сговор с примитивным элементом в человеческом существе. И этот образец, состоящий из угроз и обещаний, обнаруживает себя даже в наиболее почитаемых духовных традициях — настолько сверхупрощенными их сделали те, кого иначе как современными знахарями не назовешь.

Суфии уже самим своим существованием предъявляют вызов этой доктрине. Они, до некоторой степени, всегда ей противостояли. И, до некоторой степени, то здесь, то там постоянно провоцировали недоброжелательные реакции людей. Подобный факт можно объяснить тем, что люди кнута и пряника чувствуют исходящую от суфиев угрозу. На самом же деле суфии не представляют никакой угрозы для таких людей, поскольку похожие личности будут всегда, и во все времена у них будет достаточно слушателей и приверженцев для их собственного удовлетворения. Они бы легко заметили это сами, если бы не чувствовали себя крайне неуверенно.

Но суфии, хотя и не несут в себе угрозы, несомненно, являются вызовом. Сама концепция, что люди способны учиться и могут узнать себя, других и то, что лежит по другую сторону обычного восприятия, и все это, возможно при использовании минимума, а не максимума эмоциональных или интеллектуальных усилий (притом оба этих фактора сохраняются в полном равновесии, так что ни вместе, ни по отдельности не развиваются сверх меры), — сама уже эта концепция представляет собой вызов. Она идет вразрез как с позицией интеллектуалов, так и с позицией «эмо-ционалов». На первый взгляд, она также противостоит позиции тех, кто думает, будто человек, стремясь к развитию духовного восприятия и понимания, должен вообще избегать проявлений и интеллекта, и эмоций. Но если в констатации факта усматривается вызов, то мы имеем право спросить, почему?

Естественно, должен существовать формат, в контексте которого суфийский студент сможет приблизиться к изучению и пониманию. В самых разных общинах и группах суфии на протяжении веков использовали структуры, способствующие наилучшему обучению искателей. В нынешних обстоятельствах вы могли бы принять к сведению следующие важные рекомендации.

Те, кто желает прогресса, должны исследовать свои предположения. Они должны исследовать свои реакции как на суфийское учение, так и на свои повседневные взаимоотношения и события. Они должны обдумать следующий принцип: «Никому не должно быть хуже от контакта со мной!» К этим трем пунктам следует прибавить еще два.

Суфийское понимание приходит в результате правильного изучения и обучения; при выполнении соответствующих упражнений, когда они предписаны; а также в результате напоминания себе о том, что незаделанные трещины могут свести на нет все усилия.

И еще, запомните один очень важный факт: вас учит само Учение, а не индивидуум. Процитирую одного мудреца, не пожелавшего (в силу приведенного выше) быть названным:

«СКОЛЬ МНОГИЕ НАЗЫВАЛИ КОГО-ТО ВЕЛИКИМ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОН НАПУГАЛ ИХ?»

«СКОЛЬ МНОГИЕ НАЗЫВАЛИ КОГО-ТО ДОБРЫМ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОН ДОСТАВИЛ ИМ УДОВОЛЬСТВИЕ?»

Если вы собираетесь чему-то учить, вам нужно свести воедино определенные элементы. Сюда входят знание, оценка студента, а также метод и содержание учения.