Великий Дракон Т-34 - Клюев Константин. Страница 47

– А-а-а-а-а! Вихрон, хватит! Все! – Ковалев понял, что сейчас станет беспомощным участником страшного падения вниз. Действительно, куст с зайцем начал стремительно приближаться, и капитан уже почувствовал легкую дурноту, когда Вихрон пропищал: «Все!» – и зрение, помутившись, вернулось в прежнем виде.

– Ф-ф-фу-у-у-у! – Александр Степанович Ковалев смотрел на подрагивающие нервной дрожью руки и думал об отце. Летчики, летчики… Ковалев всегда пристально присматривался к ним – и в небе, прячущимся внутри бешено воющих и стреляющих крестиков, и на земле, спекшимся в один обугленный кровавый комок с обломками, и на танцах, токующим глухарями вокруг улыбчивых медсестер и связисток. Какие-то они были… обыкновенные, что ли? Ни один из них даже отдаленно не напомнил ему отца со старой фотографии – строгого, торжественного, опирающегося рукой на шашку офицера с «мишенью» на фуражке, стоящего рядом с тоненькой, головокружительно и навсегда юной мамой, глядящей вдаль, мимо объектива, куда-то в будущее, ставшее уже далеким прошлым. После первого же из иллюзорных «полетов», которые устроил Вихрон, Ковалев понял: сходство между нынешними летчиками и отцом нужно искать не на земле. После войны нужно обязательно выучиться и полететь по-настоящему.

Ковалев мысленно дошел до «после войны» и очнулся от своих грез. Война. Нужно найти Эрла и предупредить экипаж. Капитан поднялся на ноги. Вихрон сидел и терпеливо ждал. Пришлось нагнуться и взять его на руки.

– Пойдем, Вихроша, собирать наших.

Поросенок немедленно спрятал рыльце под мышку капитана и задремал.

Через полчаса под навесом собрался весь экипаж Великого Дракона «Т-34», а также приглашенный на заседание штаба рыцарь-самовер Эрл Неринг.

После короткого доклада Виктора Неринга стало ясно: грузить население и танк на плоты будет возможно на рассвете следующего дня, причем сама погрузка будет длиться примерно до полудня. Все это время придется сдерживать атаки глионских рыцарей. Хорошо бы, конечно, захватить «языка» и понять, что происходит, но большой надобности в разведке Ковалев уже не видел: ясно, что вооруженные до зубов рыцари движутся в боевом порядке не ради купания в океане или самоверского гостеприимства.

– Значит, так, – Ковалев серьезно посмотрел на присутствующих. – Укрепления и ямы на въезде в деревню они будут штурмовать до вечера, затем до ночи обыскивать деревню. Наверняка они пошлют пеших на разведку, причем с флангов: со стороны рощи и со стороны скалистых обломков. Днем мы можем быть спокойны: Великий Дракон со своими слугами испепелит врагов силой своего гнева. Хуже обстоят дела ночью. Дракон не может сражаться с невидимыми, зато они могут накрыть нас градом стрел и вслепую. Нельзя допустить, чтобы сегодня вечером и ночью они подобрались к нам на расстояние навесного выстрела из стреломета. Рощу мы сделали непроходимой, так?

Эрл утвердительно кивнул.

– Тропы перевязаны лианами, между деревьями установлены ежи из заостренных кольев, – рыцаря забавляло название колючих заграждений, и он едва заметно улыбнулся. – Роща практически непроходима для конных и пеших воинов. По опушке леса на стыке с изгородью со стороны океана вырыта глубокая яма, расширяющаяся книзу. Без посторонней помощи оттуда не выбраться. Со стороны деревни изгородь утыкана заостренными кольями, хорошо смазанными жиром. Карабкаться по ним невозможно. На сооружение лестниц у нападающих уйдет немало времени. Я бы сказал, что до завтрашнего утра преодолеть рощу и изгородь враг не сможет.

– Замечательно. Теперь – скалы и обломки. Мы там устроили несколько укрытий для стрелков. – Ковалев смотрел на план, нарисованный Виктором. – Надо отметить, что в темноте они беспомощны. Хорошо, от навесной стрельбы их будут защищать плетеные щиты, установленные над укрытиями и по бокам, но как сделать обломки непроходимыми для атакующих по крайней мере до рассвета?

– Товарищ капитан, давайте устроим то же, что на левом фланге: несколько ям-ловушек в проходах, ежи из кольев и несколько бочек жира на валуны, – предложил Иван Суворин. – До утра продержимся, а там уже будет проще. Два пулемета и семьдесят шестой калибр при свете дня замечательно образумят кого угодно! Ночью, конечно, да, ночью можно и своих зацепить.

– Дело говоришь. Принимается. Давайте теперь разберемся с ночлегом. Все жители деревни и вся живность переночуют на берегу, как можно дальше от линии обороны. Мы с Великим Драконом ночуем за скалистыми обломками, ближе к берегу, – Ковалев начертил на плане маленький прямоугольник. – Эрл Неринг находится здесь, на левом фланге, и руководит действиями самоверов. Стрелки располагаются в укрытиях. Проход в изгороди закроем сразу же по окончании обустройства ям и ежей между камнями. Эрл, пошлите людей на работу к скалам и проследите, чтобы в деревне в ближайшее время не осталось ни души. Ночью дома придется поджечь, подсветить горизонт. Марис, Иван, отправляйтесь и сделайте закладки в домах, стоящих ближе к нашим позициям. Пусть полыхнет на совесть. Для экстренной связи имейте в виду: штаб здесь, под навесом. Все свободны! Виктор, ты останься, поговорим о плотах.

Приготовления к осаде завершились быстро. На плоту, часть которого предполагалось загрузить скотом, выгородили специальные стойла для лошадей и коров, где их можно было надежно привязать. Вдоль берега были размещены пожитки самоверов в порядке погрузки, утвержденном Виктором. Ближе к роще паслись коровы и десяток лошадей. Пустынный до недавних пор мыс превратился в кочевой стан, пестрый и шумный.

Ковалев с удовольствием смотрел на играющих у плотов маленьких детей и присматривающих за ними пожилых самоверок.

Дети постарше и молодежь работали самозабвенно, выкладываясь без остатка. Они сновали от рощи к плоту и обратно, носили доски и бревна, колотили молотками и топорами, копали, строгали, готовили пищу, хором пели радостные гимны.

«Вот же муравьи», – шептал про себя Ковалев.

Виктор Неринг изредка забегал под навес, жадно пил прохладный йоль, перебрасывался с Александром парой слов и снова уходил к плотам. Он выглядел замечательно – так же, как и остальные танкисты, он сменил черный комбинезон на просторные и удобные белые штаны и рубаху, защищавшие от солнца куда лучше. Белая шляпа с широкими полями спасала от самого лютого зноя и одновременно укрывала от дождика. Слуги Дракона спрятали выстиранную и выглаженную горячими камнями униформу и шлемы в стальное брюхо своего господина и стали почти неотличимы от местного населения.

Из деревни вернулись Иван-да-Марис. Они доложили, что рыцари остановились в пяти десятках метров от деревни и размышляют. Две пеших группы разошлись в разные стороны вдоль заграждения.

– Хорошо, давайте закрывать проход, – Ковалев посмотрел на часы. – Пятнадцать тридцать. Иван, машину отведи за обломки скалы, вот сюда. Здесь самый лучший сектор обстрела.

Капитан нанес несколько штрихов на самодельную карту.

– Марис, проследи, чтобы в деревне не осталось ни одного из наших. Хотя я сам. Чешуйка-то у меня, – Александр вышел из-под навеса и отправился к берегу. Там он нашел Эрла Неринга, придирчиво осматривавшего стрелометы у отряда охотников.

– Эрл, оповести всех самоверов, что за изгородь заходить нельзя – опасно. Ночевать только под навесами. Мало ли, шальная стрела с попутным ветром, ну, ты понимаешь. А мы с тобою вон там, на скале с обломанной верхушкой до сумерек посидим, посмотрим на окрестности сверху.

Эрл серьезно кивнул и отправился делать последние распоряжения перед осадой.

Еще через полчаса самоверы пересчитали друг друга и наглухо закрыли проход в изгороди.

Граф Алистар рассеянно смотрел на странную изгородь и подмечал каждую мелочь. Он бывал во многих боевых походах, но такой изгороди не видел ни разу. Опытный воин, он сразу оценил все достоинства оборонительного сооружения. Яма поперек дороги, заостренные короткие колья, на которые кони должны были напороться не железным нагрудником, а брюхом, мощные непроходимые завалы – все это было не по душе Синему рыцарю. За этой изгородью была деревня, полная сюрпризов, это Алистар отлично понимал. Единственное, что утешало графа, – близость океана. Так или иначе, но проклятые сектанты либо будут зарезаны доблестными рыцарскими клинками, либо утопятся в зеленых волнах пролива у острова Дракона. Из каменного мешка им не вырваться. И отродье Хранителя никуда не денется. Изжарить бы его на вертеле, да нельзя – придется предъявить Великому Дракону все тела жертв самоверской распри. Впрочем, почему нельзя? Жареный Хранитель с печеным яблоком в пасти – это практически приговор для сектантов.