Витязи в шкурах - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 25

– Пока соберется, половцы Путивль возьмут. Был бы здесь Игорь…

– Святослав хотел его выкупить, две тысячи гривен Кончаку давал. Не согласился хан, – развел руками Михн. – Потребовал, чтобы за всех князей заплатили. Где ж столько серебра взять? Не хочет Кончак Игоря отпускать.

– Потому, видно, Игорь и передал: не собирать выкуп, – задумчиво произнесла Ярославна. – Что показал "язык"? Заговорил?

– Заговорил, – вздохнул Михн, – но рассказал мало. Идет на нас Кза, как Игорь упреждал, но медленно: орудие какое-то тяжкое поганые с собой тянуть – города брать. Что за орудие, неведомо.

– Так спросите у поганого!

– Помер он, – виновато промолвил тысяцкий. – Холопы перестарались с кнутами. Не казни их, княгинюшка, зло у людей на поганых. У кого родня в Поле сгинула, у кого в полоне мучится.

Ярославна нахмурилась, но ругаться не стала – смысла нет. Старый он, Михн.

– Что за орду Улеб побил, узнали?

– Разведка. Сын Кзы, любимый был у них за воеводу. "Язык" сказал: узнает Кза, что сына убили, лютовать станет.

– Как будто так милует! А сына ханского в полон надо бы – тогда бы и с Кзой о чем говорит было, – сердито сказала Ярославна.

– Сеча жестокая, княгиня, – заторопился Якуб. – Наших-то сколько полегло! Где было разбирать?

"Сыновца своего выгораживает, – поняла Ярославна. – Василько ханского сына прирезал. Вольга только оглушил – взять можно было. Не доглядел Якуб, а сейчас трусится".

– Вот еще, княгинюшка, – продолжил Михн. – Якуб там заметил, здесь мы оружие, что Улеб после сечи привез, разобрали и посмотрели. Сильно оружные поганые. У каждого броня или куяк, копье, щит, меч. И шеломы железные, не аварские, из дерева. Никогда они к нам не так ходили. У ханских нукеров ладно, но чтоб у каждого? Прибегали на Русь без брони и с одним копьем. Потому их били легко. В этот раз легко не будет.

– Откуда у них мечи и броня?

– "Язык" не сказал, но понять не трудно. Оружие русской работы. То, что у игоревых воев было.

Ярославна не ответила. "Мало, что сами сгинули или в полоне, так еще волков степных вооружили, – подумала с горечью. – Ох, Игорь!.."

– Надо еще "языка" взять! – сказала жестко. – Пошли Улеба.

– Улеб самый опытный воевода в Путивле, – возразил Михн. – Вдруг Кза прибежит, кто город оборонит?

– Тогда Вольгу. Дай ему людей, оружие, коней.

– Коней нету, табун в Новгород Северский угнали, – торопливо сказал Якуб. – Там дружину собирают, конную. Здесь зачем? Кза придет – за стенами будем сидеть. На забрала людей вывести, дай бог, хватило б! У Вольги есть кони.

– И двенадцать смердов? Против орды – даже такой, с какой вы бились? – Ярославна сердито глядела на Якуба. Тот опустил глаза.

– Дашь Вольге Василько в помощь! – распорядилась Ярославна, злорадно наблюдая, как изменился в лице Якуб. "Пусть отрок искупает вину!" – подумала, ожидая, что Якуб будет противится. Но он смолчал. – Вольге толмач понадобится, Василько половецкий знает…

Она хотела еще сказать, но отдаленные крики отвлекли ее. Ярославна повернулась: на лугу конные, крича и гигикая, гнали прочь стада. Княгиня судорожно вцепилась в бревно заборола.

– Княгинюшка, это не Кза! – поспешил Михн. -Камнеметы будут испытывать, вот и гонят скотину, чтоб не побило ненароком. Видишь, в остроге люд собирается. И мы сейчас пойдем.

– А ты зачем, касатушка? – крикнул он вслед решительно зашагавшей к лестнице Ярославне. – Ведь недужишь…

– Классический требюше! – восхищенно сказал Вольга. – Рама, подвижной противовес, праща…

– Классические только пропорции, – ответил Кузьма, – для настоящего маловат. Большой камнемет в остроге не соорудишь. Ворота узкие и низкие. Балки вручную таскали.

– Но где взял чертежи?

– Вот здесь! – Кузьма постучал себя пальцем по лбу. – Несколько лет назад увидел такой во сне – осада замка Монсегюр. Полистал книги – интересно было. Машина простая, как грабли. Соотношения метательной балки к противовесу один к шести, остальное – по месту. Лишь бы дерево прочное. Дубовые бревна тесали. Ось тоже дубовая. Вчера салом мазали.

– Колеса зачем? – поинтересовался Вольга, рассматривая маленькие деревянные катки, на которых покоилась рама камнемета. – Куда его возить, если ворот нету?

– Отдачу гасить. И перенацеливать проще.

– Быстро сделали?

– За две недели. Я тебе рассказывал про Людоту.

Кузьма глянул в сторону. Немолодой, кряжистый кузнец стоял неподалеку, руководя суетившимися помощниками. Левая щека у него была вся мелких рубцах – от осколков горячего металла.

– С деревом было просто, – продолжил Кузьма, – а вот с пращой и крюком намучились. Сначала камень летел назад, потом бил прямо перед камнеметом. Пока подогнали…

Ярославна со спутниками стояла в стороне, прислушиваясь к разговору хортов. Они пришли к острогу одновременно с ней и у тына вежливо поклонились. Выглядел Вольга помято (видно было – с вечера пировал боярин), зато лицо Кузьмы смотрелось свежо и весело. Старший из хортов после поклона внимательно глянул на княгиню, и Ярославна не сразу разобрала, что было во взоре этих зеленых глаз. Поняла уже здесь: оценил ее немочь, но не посочувствовал, скорее укорил.

Теперь хорты, забыв о ней, увлеченно разговаривали – непонятными словами. Ярославна сердито переступила с ноги на ноги, и зеленоглазый хорт словно почувствовал, обернулся.

– Поднимайтесь на забрала! Начинаем!

Непонятно как, но на забрале хорт оказался рядом. Здесь Ярославна его лучше рассмотрела. Хорт оказался ростом с Игоря и такой же плечистый. Но поджарый. В черных волнистых волосах уже хорошо заметны белые нити.

"Годами он, наверное, такой же, как и Игорь! – подумала Ярославна, но тут же одернула себя: – О чем это я?"

Тем временем хорт, окинув взором опустевший перед острогом луг, повернулся и махнул рукой кузнецу. Людота потянул за веревку, щелкнул железный крюк, отпуская кольцо, и длинная балка-коромысло, увлекаемая тяжелым противовесом, стремительно повернулась. Толстая веревка, прикрепленная к ее длинному концу, выскочила изнутри машины, распрямилась, из плетеной сетки на конце пращи вырвался круглый камень и по дуге полетел к лугу. Ударил. Красное облачко вспыхнуло на месте падения, в стороны брызнули крупные осколки.

– Шагов двести, – оценил Михн. – Стрела пролетит больше, но будет уже слабая. Чем бросаешь, боярин? – поинтересовался.

– Сотами, – улыбнулся зеленоглазый хорт. – Делаем из камней и глины колобок, гончары обжигают. Они круглые – хорошо летят. Попадать проще – три размера, каждый одинакового веса – пуд, полпуда и полтора. А при ударе о землю камни разлетаются – сами видели.

– По ногам будут бить! – сморщился Якуб. – Лучше в головы.

– Перебить поганому ногу – хорошо! – не согласился Михн. – Без ноги – какой воин?! Дальше камнемет может? – обратился он к хорту.

Тот кивнул и крикнул Людоте. Помощники кузнеца, повиснув на веревках, уже опустили длинный конец балки, закрепили крюком. Людота взял из небольшой горки колобок поменьше, сунул его в сетку пращи. И снова балка стремительно прянула кверху. Красный колобок понесся над лугом и у самого берега ударил в молодую ветлу. Брызнули осколки, и ветла нехотя переломилась пополам.

– Супер! – воскликнул Вольга. – Хану бы по башке!

– Забор от стрел если поставят, разобьем, – заключил Михн. – А когда поганые к самому тыну приступят? – снова спросил у хорта.

– Дробом, Людота! – скомандовал тот.

Кузнец снял пращу и ловко надел на конец балки железную втулку с прикрепленной к ней большой деревянной чашей, закрепил втулку шкворнем. Затем высыпал в чашу ведро камней.

– Мелкие, – засомневался Вольга.

Кузьма не успел ответить. Людота дернул веревку, балка прянула – и целый рой камней взлетел сначала вверх, а затем густо и страшно ударил в шагах пятидесяти от тына. Прямо по стаду овец, жавшемуся к острогу.