Когда туфли не жмут. Беседы об историях Чжуан-цзы. - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо". Страница 39

Это происходит в пожилом возрасте. Тогда вы чувствуете себя обозленным, обманутым, как будто бытие вас обмануло. Никто вас не обманывал, просто вы себя глупо возвеличивали. Ваше эго сотворило всю проблему, и теперь вы чувствуете себя обманутыми, Вы не сможете найти человека, который стар и все -же счастлив, но если вы найдете такого, живите с ним — он мудрец. Вы можете найти счастливых молодых людей, но это ничто. Если вы сможете найти счастливого старика, это кое-что. Когда пришло лето и нет больше осеннего потопа, а старик счастлив, значит он знает еще кое-что, он нашел некий вечный источник.

Когда вы молоды, вы должны плясать до упаду, это — ничто, это лишь потоп. Когда вы стары и все у вас забрали, никто даже не помнит вас, никто о вас не заботится, никто не обращает внимания, вы вне игры, выброшены, как хлам, как мусор, — и все же вы счастливы...

Будда сказал, что когда вы находите старика, который счастлив, как юноша, в нем что-то есть. Склонитесь перед ним, слушайте его и учитесь у него. В Индии это было традицией, что если вы нашли счастливого, танцующего старика, вы должны были признать его мастером. Он должен идти в лес. он должен создать вокруг себя маленький университет, гурукул, хозяйство мастера, и ученики должны начать прибывать туда со всей страны.

В Индии мы никогда не делаем учителем молодого человека, только старик может быть учителем, и это правильно. Могут быть исключения, но в общем это правильно. Только старик может быть учителем, только тот, кто прожил все периоды жизни, кто испытал на себе эти периоды и остался счастливым и блаженным. В том, чтобы быть потопом и счастливым, нет ничего особенного, это обычно, но быть счастливым и экстатичным, когда потоп почти иссяк, когде остается лишь песок, когда тело — это просто развалины...

Быть живым на вершине жизни и танцевать — ничто, но когда приблизилась смерть и вы продолжаете танцевать, встречая ее, тогда это уже кое-что, тогда случилось редкое, тогда необычное вошло в мир обычного, тогда проникло божественное.

Если вы счастливы потому, что молоды, вы не долго будете счастливы, вскоре ваше счастье померкнет. И если вы стали сознательны до того, как оно померкло, это хорошо, это — красота: если вы можете быть печальны, пока еще молоды, вы будете счастливы, когда постареете. Иначе вы станете печальны: ведь теперь это просто обычное наводнение. Если вы смотрите на него, это не вы, это — тысячи потоков, впадающих в вас, которые дают вам впечатление, будто вы безбрежны. Вскоре то, что было вам дано, у вас заберут, а если вы можете быть счастливы, когда у вас забрали все, только тогда ваше счастье непоколебимо. Тогде ваше счастье стало блаженством. В этом разница между счастьем и блаженством.

Счастье зависит от других — от тысячи впадающих потоков, а блаженство зависит только от вас, оно независимо, оно не имеет никаких условий, которые нужно выполнить, оно необусловленно, оно просто из-за вас, в нем нет причинности, ничто не является ему причиной. Если вы счастливы со своей подругой, своим другом, своим любимым, тогда что-то является причиной вашему счастью. Вскоре эго заберут, гак как это — лишь осеннее наводнение. Времена года меняются, колесо жизни продолжает вращаться — все это заберут.

То, что имеет причину, не может быть навсегда: то, что не имеет причины, может быть навсегда. Помните об этом всегда, когда вы счастливы; помните... имеет это причину или оно беспричинно? Если это имеет причину, тогда лучше быть печальным, так как это заберут. Это уже происходит, это уже покидает вас, и раньше или позже вы поймете, что оно ушло. Ведь причинность — это часть текучего мира, этого мира, который индуисты назвали майей, этой иллюзии, которая длится, как сон, а если вы верите в нее, она становится кошмаром. Если вы не верите в нее, вы можете ее отбросить, — тогда вы можете смотреть на свидетеля, который необусловлен.

"Бог Реки плыл вниз по течению, пока не приплыл к Океану".

Вы тоже в тот или иной день придете к Океану. Что такое Океан? Смерть — это Океан, безбрежный. У жизни есть исток, у смерти истока нет. У жизни есть берега; иногда она разливается и тогда выглядит безбрежной; иногда не разливается, и тогда она становится маленьким ручейком, но у смерти нет берегов, она океанична.

И так же, как каждая река должна прийти к океану, так каждая река сознания должна прийти к смерти. Куда бы вы ни шли, какой бы путь ни выбрали, какое бы направление ни взяли, нет никакой разницы, — вы достигнете Океана. Океан окружает вас со всех сторон. Вы достигнете смерти, и рядом со смертью все ваши грезы поблекнут, все это будет потрясено.

Так плыл он по реке вниз по течению, пока не приплыл к Океану. Там он глянул поверх волн на пустой горизонт на востоке, и его лицо вытянулось".

Вот таким образом старые люди становятся печальными: их лица вытягиваются, счастье исчезает, жар, энтузиазм, мечта — все это просто умирает. Они смотрят и не видят ничего, кроме бездушного океана, в котором они сливаются и растворяются, — их больше не будет. Любая река, как говорится, оглядывается назад, на дни, когда она была чем-то; оглядывается назад перед тем, как впадет в океан, вспоминает прошлое, разливы, осень, дни, когда она была чем-то.

Но вы не можете вернуться назад. Нет никакой возможности вернуться назад во времени. Нужно двигаться дальше и дальше, и любая река должна впадать. Она впадает, плача. Идите к океану и сядьте рядом с рекой, впадающей в океан, — вы почувствуете в реке такую печаль!

Каждый старый человек, все старики начинают смотреть назад. Старые люди всегда начинают вспоминать дни, когда они были кем-то, чем-то, те дни, когда их любили и уважали, и почитали. Они делают это снова и снова. Просто послушайте стариков, и вы услышите, что они очень устали. Почему вы чувствуете, что они устали? Почему вы чувствуете, что они озлоблены? Потому что они продолжают повторять ту же самую историю былых дней. Они всегда начинают с добрых старых дней. Почему добрых? Почему теперь они не хороши?

Ни один старик не может поверить в то, что дни хороши и теперь, — нет, они были такими всегда в прошлом, в золотом прошлом, добрые старые денечки, когда вещи были как то и это. Это не вопрос вещей или экономического положения, или политического положения — ничего подобного. Они были молоды, и все было хорошо. Они были разливом.

Случилось так, что верховный судья Верховного Суда США навестил Париж после того, как вышел на пенсию. Он был там однажды, 30 лет назад. С ним была также его старая жена. Глядя на Париж в течение двух или трех дней, он очень опечалился и сказал: "Мы так этого ждали, приехать и увидеть Париж, но ничто уже не выглядит так, как прежде". Жена засмеялась и сказала: "Все такое же, как и прежде, только мы не молоды. Париж остался прежним".

Но сейчас другие реки в осеннем разливе. Пришло ваше летнее время, а когда вы стары, как может Париж быть тем же самым, каким он был, когда вы были молоды? Париж — символический город утех молодежи. Есть города разных времен года: Варанаси — это город стариков, Париж — город молодежи. Париж доставляет удовольствие, Варанаси отрекается.

В Индии, когда люди хотят умереть, они идут в Варанаси, чтобы жить там и умереть там, это город старых, город летней поры. Когда вы стареете, весь мир кажется старым и умирающим, но мир остался прежним, — только вы меняетесь.

Смотрите и отбросьте ваш ум, тогда вы ни молоды, ни стары, тогда нет никаких времен года, так как для внутреннего духа нет никаких времен года, ни осени, ни лета, — ничего. Он остается прежним, вечным. Иначе, когда ваша река приходит к океану, ваше лицо вытянется, вы станете печальными — печальными и отягощенными старыми воспоминаниями, думая о прошлом, так как теперь будущего нет.

Ребенок никогда не думает о прошлом, так как для него прошлого нет. Ребенок свеж, это чистый лист. Вещи записываются на нем, но пока еще ничего не написано. Он не может двигаться назад, он всегда думает о будущем. Спросите ребенка: он всегда думает о том, как вырасти — вырасти скоро и быстро, как стать таким, как папочка. И он не знает.что происходит с папочкой, он не знает, в какой беде папочка. Он хочет стать сильным, высоким, крепким, кем-то — и скорее. Ему хотелось бы, чтобы произошло чудо: уснуть вечером, а утром проснуться взрослым. Каждый ребенок думает о будущем. Детство думает о будущем, так как для детства есть распространение в будущее.