Денарий кесаря - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 24

– Не слушай его сенатор! – Маленький толстый человечек (я сразу понял, что это продавец), подбежал к нам, кланяясь. – Это дерзкий раб! Он распугал всех покупателей, а сейчас будет чернить меня! – Продавец хлестнул раба плеткой. – Падаль!

Отец жестом остановил его.

– Ты не похож на мирного путника! – сказал он рабу с усмешкой. – Думаю, руки твои держали меч, а не мотыгу.

– Ты прав, сенатор!

– Значит, ты воин?

– Начальник.

– Большим войском командовал?

Раб на мгновение задумался.

– Вы называете это когортой.

Отец заинтересованно посмотрел на раба.

– Это были пехотинцы или всадники?

– Те и другие.

– Как бы ты напал с всадниками на строй римских воинов, когда они стоят, сомкнув щиты?

– Я вооружил бы своих тяжелыми копьями, а в передние ряды поставил тех, кто в панцирях. Ваши пилумы для такой атаки не годятся, слишком легкие. Удар копьеносцев разрушит строй, следующие за ними всадники станут действовать мечами. Пехотинцы довершат дело…

Раб говорил, запинаясь, было видно, что он с трудом подыскивает слова. Его латынь была сухой, мертвой, по всему было видно, что раб учил ее по книгам.

– А если на твоих пехотинцев летят всадники?

– Тогда им следует упереть копья древками в землю, направив их в грудь коням. Копья тоже должны быть тяжелыми, пилумы сломаются. Годятся заостренные колья – те, что вы используете для ограждения своего лагеря.

– Ты действительно воевал, – согласился отец. – Но мне трудно верить, что ты не сражался с римлянами. Ты иудей?

– Нет.

– Докажи!

– Знаешь, чем иудей отличается от другого мужчины?

– Я видел иудеев, – усмехнулся отец.

Раб задрал грязную тунику и распустил узел набедренной повязки. Отец кивнул.

– Ты не из них! Почему живешь в Иудее? Ты римский гражданин?

– Нет, сенатор! Я живу далеко – в тех землях, куда еще не добрались римляне. В Иудею приехал за другом – семья его попросила найти. Друг отправился искать истину и пропал.

– Искать истину в Иудее?

– Да, сенатор!

– Не перестаю удивляться! – развел руками отец. – Только что мне сказали, что в Иудее зреет заговор, теперь ты утверждаешь, что там можно отыскать истину. В нищей провинции?

– Случается. Тебе немало лет, сенатор. Разве слышишь впервые о подобном?

Отец снова задумался. А когда вновь посмотрел на раба, губы его улыбались.

– Ты утверждаешь, что тебя захватили вероломно?

– Трое легионеров.

– Ты не смог дать отпор?

– Я был не вооружен.

– А если б был?

– Тремя солдатами у Рима стало бы меньше… Мне неожиданно приставили меч к горлу, связали руки и отвели порт, где продали этой гниде, – раб кивнул на торговца. – За сто сестерциев.

– Не слушай его, господин! – торговец поднял плеть.

Отец вновь остановил его.

– Ты можешь поручиться, что купил раба по закону? – строго спросил он торговца.

– Да, – тихо ответил он, помявшись. – Это мятежник. Он сражался против римских солдат.

– То есть, его захватили в бою. После чего квестор или префект претория вывел его на торги, где и продал тому, кто заплатил больше?

Торговец молчал.

– У тебя должна быть купчая. Я хочу взглянуть на нее!

Торговец стоял, опустив глаза.

– Нет у него купчей! – усмехнулся раб. – Потому и купил дешево. Солдаты просили двести сестерциев, но он потребовал документ, и те согласились на сто.

– Как ты можешь верить рабу, сенатор! – завопил торговец. – Я, римский гражданин…

– Документ! – потребовал отец, протягивая руку.

– Я отдам его дешево, – зашептал торговец, – вижу, ты заинтересовался… Всего пятьсот сестерциев!

– Незаконное обращение в рабство свободного человека – преступление! – строго сказал отец. – Не желаю быть твоим соучастником! Освободи его!

– Я заплатил серебром! – заныл продавец. – Кормил и одевал его. Кто возместит мне расходы?

– Адвокат обойдется тебе дороже.

– Всего триста сестерциев! – не сдался продавец. – Ты не покупаешь раба, а платишь мне за заботу о пленнике. Это законно!

По всему было видно, что продавец не отстанет, и отец нехотя достал кошелек. Получив серебро, продавец позвал кузнеца и тот ловко сбил цепи с рук бывшего раба. Тот поклонился отцу, затем помял сильными пальцами натертые браслетами кисти.

– Благодарю тебя, сенатор! Теперь я свободен?

– Да!

– И волен делать, что хочу?

Отец кивнул. Раб вдруг схватил торговца за горло. Тот захрипел, Незнакомец вырвал плетку из рук толстяка и стал стегать его по жирной спине. Тот задушено вопил, вырываясь, и отец схватил бывшего раба за руку.

– Я всего лишь возвращаю долг! – оскалился тот.

– Не смей! – покачал головой отец. – Это римский гражданин.

Незнакомец плюнул и бросил плетку.

– Я пойду к претору! – завопил, освободившись, работорговец. – Тебя бросят на съедение львам, раб!

– Я тоже пойду к претору! – ответил отец. – Отпустив этого человека на волю при свидетелях, ты признал, что обратил его в рабство незаконно. Сам отправишься в клетку!

Торговец бросил взгляд на тогу с пурпурной полосой и умолк. Мы отправились прочь. Бывший раб следовал за нами.

– Как тебя зовут? – спросил отец, когда мы оставили рынок.

– Аким!

Так я познакомился с человеком, которому было суждено сыграть такую важную роль в моей жизни…

На пути к дому мы заглянули в лавку, где купили Акиму одежду вместо того рванья, что было на нем. Аким не был римским гражданином, поэтому отец отверг тогу. Мы выбрали тунику с длинными рукавами, теплый плащ, короткие штаны и сапоги. Узел получился внушительный, и мы решили перед тем, как зайти в харчевню, отнести его домой. Там нас ждал сюрприз. В доме вовсю распоряжались незнакомые рабы: на кухне горел очаг, в горшках и на сковородах готовилась еда, в комнатах были расставлены неизвестно откуда появившиеся селлы, шкафы и кушетки. Спрашивать, откуда все, было бессмысленно – предусмотрительный Юний начал обставлять свой дом.

– Господин! – один рабов подбежал к отцу и почтительно склонился. – Мы осмелились хозяйничать здесь без твоего повеления. Если ты против…

Отец поморщился, но промолчал.

– Юний сказал, чтоб ты не стеснялся. Мы выполним любое повеление. Что хочешь? Денег не нужно, Юний платит.

Отец нахмурился и ушел к себе, не ответив. Зато Аким заботливо взял раба за тунику.

– Все, что пожелаем? Платить не надо? Я правильно понял?

Раб подтвердил.

– Тогда запоминай!

Аким стал перечислять, загибая пальцы на руке – сначала на одной, затем второй. Раб невозмутимо слушал, будто перед ним по-прежнему стоял сенатор, а не оборванец в грязной тунике. Когда Аким закончил, раб вопросительно посмотрел на меня. Я наклонил голову в знак согласия.

Очаг в доме деда был устроен так, что горячий дым, прежде чем выйти наружу, нагревал небольшой мраморный бассейн в терме за кухней. Рабы успели натаскать в него воды, к нашему приходу она согрелась. Аким, как только нас провели в терму, немедленно стащил с себя грязные лохмотья и плюхнулся в бассейн. Я последовал его примеру. Мы блаженствовали, отогреваясь, но недолго. Появившиеся рабы вытащили нас из воды и стали споро натирать оливковым маслом, снимая его затем скребками вместе с грязью. После чего один из них взял бритву, смазал бороду Акима маслом и ловкими движениями стал срезать длинные волосы. Аким шипел от боли, но терпел – сам просил. Поначалу я думал, что он просто сориентировался – римляне не носили бород, но позже Аким сказал мне, что в их землях мужчины бреются. Не знаю, правда это или нет – страна его лежит в варварских пределах, а варвары, как известно, поголовно бородатые. Но в тот миг я смотрел на Акима с завистью – брить мне было нечего. Расправившись с бородой, раб предложил Акиму выщипать волосы на теле – по последней римской моде. Он даже начал выдергивать волоски, но тут Аким сказал что-то на непонятном языке. Среди резких слов мне запомнилось странное: "Мать"!.. Раб, как и я, не понял смысла сказанного, но уловил интонацию – торопливо собрал инструмент и ушел.