Калинов мост - Шведов Сергей Владимирович. Страница 33

– Ты здесь откуда взялся? – удивился я.

– Что значит откуда? – возмутился Боря. – Я лечу в этом самолете.

– Куда?

– На Кудыкину гору, – рассердился Боря.

На Кудыкиной горе, между прочим, никто Борю не ждал, так что он мог остаться в Москве и вплотную заняться своим строительным бизнесом. В конце концов, мы ведь не в туристическую поездку отправились.

– Пилотов нет в кабине.

– Что? – подхватился со своего места Марк.

Дверь в пилотскую кабину была открыта, так что мы смогли проникнуть туда без помех, дабы убедиться собственными глазами, что она пуста, как желудок нищего. Нет, по части приборов здесь был полный ажур, но человеческим духом в кабине даже и не пахло. Вдоволь налюбовавшись на хамски подмигивающие нам огоньки, мы растерянно переглянулись. Конечно, самолет мог двигаться на автопилоте, и, судя по всему, этот самый автопилот был включен, но ведь кто-то же должен был поднять эту махину в воздух?

– Когда ты обнаружил, что дверь в кабину открыта? – спросил я у Бори.

– Только что. Я проснулся, прошел к вам, заглянул в кабину и обнаружил, что она пуста.

– А чем занимаются остальные?

– Спят. Мы летим уже семь часов.

– Семь?! Значит, горючка у нас на исходе?

– Ты у меня спрашиваешь? – удивился Боря.

– Зови сюда компетентных, а остальным пока ни звука.

Никакого чуда в исчезновении пилотов, конечно, не было. Они вполне могли покинуть самолет, воспользовавшись парашютами. И судя по всему, такое развитие событий планировалось заранее. Брошенный экипажем самолет непременно должен был рухнуть на землю, покончив разом со всеми проблемами. Мне непонятно было только одно: кому и зачем понадобилось вместе с богами отправлять на тот свет и ни в чем не повинных людей? Того же Борю Мащенко, Василия с Михаилом и даровитого драматурга Ираклия Мораву.

– Перестраховались, – криво усмехнулся Ключевский. – Первые трое, как ты помнишь, были превращены феей Морганой в кабанов, а Ираклий был с нами в Атлантиде.

– Вирусов, что ли, испугались?

– А черт их знает.

Кроме майора и капитана Боря Мащенко привел с собой еще и Сеню с Ираклием. Видимо, Мордред, путавшийся с Дракулой тоже показался высокому начальству подозрительным, и его решили устранить за компанию с нами. На Василии не было лица, Михаил держался более уверенно и даже уселся в кресло пилота:

– Кто-нибудь умеет управлять самолетом?

Ответом ему было молчание. В конце концов, «Ил», это вам не велосипед и даже не навороченный «Мерс», такая махина требует от человека, садящегося за штурвал, опыта и умения.

– Так что же нам теперь – пропадать? – возмутился Ираклий.

Положение было безвыходным и надеяться нам можно было разве что на Бога.

– Так я на бога и надеюсь. Пришла пора тебе, Чарнота, подтвердить делом свой статус.

Нет, как вам это понравится! А ведь уже с давних времен известно, что не боги горшки обжигают, а уж тем более управляют самолетами. Я, конечно, мог произнести несколько магических заклинаний, но боюсь, что в данном случае это нам не помогло бы.

– А если воспользоваться волшебной палочкой? – предложил Марк.

– Риск, – покачал я головой. – Мы, возможно, переместимся в Атлантиду, но при этом окажемся на большой высоте и без самолета и без парашютов.

– Пробуй, – махнул рукой Михаил, тоскливо глядя на приборы. – Выхода у нас все равно нет, горючее на нуле.

К сожалению, мои манипуляции с волшебной палочкой ни к чему не привели. Хорошо хоть самолет не развалился. Однако жить нам оставалось от силы полчаса. Самолет начал снижаться, Михаил попробовал пошевелить штурвалом, но, увы, без всякого успеха. Если верить высотомеру мы сейчас находились на высоте трех тысяч метров над землей. Падать с такой высоты, конечно, удовольствие сомнительное. Вот уж не думал, что моя жизнь оборвется так глупо.

– А я так в тебя верил, Чарнота, – вздохнул Ираклий.

– Я бог подземного мира, Иван. Рожденный ползать летать не может.

– Подожди, – спохватился драматург, – а этот твой Аполлон ведь, кажется, рожден летать?

– Он рожден летать на колеснице, влекомой лебедями, – засмеялся Ключевский.

– Если уж с лебедями справляется, то самолет должен посадить. – возликовал Морава. – Тащите его сюда, мужики.

Сеня с Борей бросились за Аполлоном, а нам с Марком осталось только плечами пожать. Откуда мальчишке, рожденному черт знает где всего неделю назад, знать, как управляется могучая машина, созданная лучшими умами нашей страны. Впрочем, разубеждать Ираклия я не собирался. Просто стоять и ждать смерти было невыносимо.

– Сущие пустяки, – услышал я голос драматурга за спиной. – Садишься в кресло, берешь в руки штурвал и сажаешь самолет.

– А что его больше некому посадить? – зевнул Аполлон.

– Решили вот доверить тебе, как самому молодому и продвинутому. Сможешь?

– Раз плюнуть, – недовольно буркнул самоуверенный юноша. – Где штурвал-то?

Михаил со вздохом освободил место первого пилота. Расторопный Ираклий усадил на его место зевающего во весь рот Аполлона. Ситуация, конечно, была идиотской, но протестовать против самодурства драматурга никто не стал.

– А куда сажать-то? – спросил Светозарный.

– Ищи, – пожал плечами Морава. – Но учти, машина тяжелая. Стоит миллионы. Поклюйскому вовек не рассчитаться, если ты ее угробишь.

– Не учи ученого.

Самолет стремительно полетел вниз. Я нисколько не сомневался, что в конечной точке он неизбежно встретиться с землей или с водой. Но и в том и другом случае результат для нас будет плачевный. Дабы не расстраивать скепсисом борющихся за спасение людей, мы с Марком покинули кабину и вернулись в свои кресла.

– Закуришь? – спросил Ключевский, протягивая мне пачку. Беречь здоровье было уже не к чему, поэтому я взял сигарету и прикурил от зажигалки актера. Удовольствие я при этом испытал ниже среднего, но кашель безусловно отвлек меня от горьких мыслей.

– Странно, – задумчиво проговорил Марк, – мы еще, оказывается, летим.

– Ты уверен? – спросил я, прислушиваясь к натужному реву мотора. Прошло уже минут десять с тех пор, как юнец сел за штурвал лайнера, а мы еще были живы. На всякий случай я выглянул в иллюминатор и едва не вскрикнул от изумления. Под нами находился город, причем город явно не российский, и в какой-то момент мне показалось, что я его узнал.