Мэвис и супершпионы - Браун Картер. Страница 17

И он снова засмеялся. От негодования я чуть не задушила наглеца.

— Вы лучше представьте себя беззащитной девушкой, в комнату которой врывается огромная обезьяна и, несмотря на все протесты, кладет вас себе на плечо, а потом бросает к ногам хозяина как рождественский подарок!

— Скажите лучше, как американский сувенир, — не унимался Пит. — Не в каждом гареме есть такие «сувениры». Вы были бы там диковиной и редкостью.

Он еще раз глянул на меня и перестал смеяться. Наверное, понял, что я становлюсь опасной.

— Мэвис, простите... Я смеялся не над вами, а над самой ситуацией... Прошу, продолжайте свой рассказ. Итак, Гарри продемонстрировал вам кровать — чудо техники, но потом сплоховал и подставил свою шею под удар. Так?

— Да. А что было делать? Ждать, пока меня не забросят на это ложе? Ну, а потом я решила прыгнуть с одного балкона на другой...

— Подумать только! — В глазах Пита появилось восхищение. — Девушка не боится прыгать по балконам, которые висят так высоко над землей! На подобное не каждый мужчина решится!

— И я бы не прыгнула, но ничего другого, как вы понимаете, сделать не могла.

— Понимаю... Еще раз простите мой смех, — Пит снова стал серьезен и холоден. Поговорим о наших делах. Мы должны предугадать следующий ход Гарри. Как он отнесется к вам после всего случившегося?

— А как поступили бы вы?

— Взбесился бы и наказал, — невесело усмехнулся Брук. — Несмотря на то, что вы мне нравитесь.

— В таком случае, что же мне делать?

— Мэвис, на мой взгляд, у вас нет другого выхода, как попытаться вернуть расположение Его высочества. Кстати, это даст вам возможность по-прежнему держать на поводке Марти Гудмена, который не трогает вас только потому, что вы ему нужны. Любой ценой вы должны заманить Гарри в свою комнату. Любой...

— И... что произойдет дальше? — спросила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Пусть это вас не волнует. Как только Гарри окажется в ваших апартаментах, найдите предлог выйти в коридор. В комнату больше не возвращайтесь.

Он опять оскалился по-волчьи.

— Будем считать, что вы выполните свою часть работы. Об остальном позабочусь я. Идет?

Мне пришлось кивнуть. Я неуверенно спросила:

— А если Гарри не захочет зайти ко мне?

— Пускайте в ход все свои женские уловки, все свои хитрости!

— Но Пит! Я ведь ударила Его высочество, и не один раз.

Глаза Брука сузились.

— Ничего не хочу знать. И помните, дорогая, мне достаточно снять трубку и позвонить в Рим, в полицию, как вы проведете остаток отпуска за решеткой.

Я вспыхнула.

— Вы умеете очаровывать, мистер Брук, но еще больше вы умеете разочаровывать.

— Это признак энергичного делового человека, который всегда преследует интересующую его цель и не тратит время на то, чтобы угождать всем и каждому, — Пит говорил бесцветным голосом, лишенным эмоций. — Что касается угроз, то я, моя дорогая крошка, хочу, чтобы вы ясно представляли себе ситуацию. Если вам не удастся подцепить Гарри, то... я вам не завидую.

Он бросил цепкий взгляд на циферблат часов.

— Ого, половина третьего. Сиеста. Надо передохнуть. Кто знает, что нас ждет сегодня ночью.

— Но... Погодите, Пит. Я еще не вникла во все детали. Допустим, я заманю Гарри. А как вы узнаете, что он уже в моей комнате?

— Об этом поговорим позднее. Я зайду к вам накануне карнавала, приблизительно в начале восьмого, и все объясню. Кстати, в каком костюме вы будете?

— Понятия не имею.

— Ну, это не имеет принципиального значения, — Пит пожал плечами. — Я тоже не знаю, кем буду.

Он глянул на официанта, и тот, подобострастно изогнувшись, протянул счет.

Едва я переступила порог своей комнаты, как меня окутало облако ароматов. Мне показалось, что я попала в цветочный рай. Вся комната была уставлена роскошными корзинами и корзиночками с яркими бутонами и разноцветными ленточками. Здесь были цветы, которых я даже не видела никогда. В самой большой корзине я заметила белый конверт. В конверте была карточка, на которой по-английски, но с характерными арабскими завитками было написано:

"Я заслуженно получил прошлой ночью урок, который, как и ваши прекрасные глаза, буду долго помнить. Примите мои скромные дары как знак раскаяния и сожаления о происшедшем. Я надеюсь, что сумею растопить ваше сердце, вы поймете, простите и забудете то, что было, и подарите мне надежду на то, что будет.

Ваш верный друг и горячий поклонник Гарри".

С моей души упал камень: Его высочество не держит на меня обиды. Значит, он придет ко мне этой ночью, а я... Я должна найти предлог, под которым уйду из комнаты. Какой? Ладно, об этом я еще успею подумать, а сейчас надо отдохнуть и собраться с силами.

Я приняла душ, промокнула тело мягким полотенцем и, не расчесываясь, улеглась в постель, вдыхая сладкие запахи душистых цветов.

Проснувшись, глянула на часы: шесть вечера. Пора готовиться к пиру... После сна мои локоны были спутаны, я принялась расчесывать волосы, но потом решила, что дама времен императора Тиберия может ходить лохматой — вряд ли эта женщина успевала бегать по парикмахерским, когда ей надлежало присутствовать на всех оргиях...

Я прошлась кисточкой по векам, наложила на губы тонкий слой розовой помады. Вдруг в дверь постучали. Пит обещался быть после семи. Кому же не терпится увидеть Мэвис?

— Кто там? — громко спросила я.

Молчат. Я прислушалась, осторожно подошла к двери и приоткрыла ее.

Коридор пуст. Но у порога стоит коробка, а к ней пришпилена записка. Мой наряд! Я затащила коробку в комнату и прочла записку:

"Мэвис, я выбрал для вас этот костюм. Мне кажется, это будет достойная оправа для вашей красоты.

Гарри".

В нетерпении я сорвала с коробки крышку. То, что там лежало, могло уместиться на моей ладони. Нечто невообразимо тонкое, легкое и короткое. Но потом я поняла: Гарри искал «оправу» для наготы Мэвис и нашел ее!

Я быстренько надела бюстгальтер без бретелек и крошечные трусики-лоскуток на резиночке. Аккуратно натянула «костюм» и расправила его. «Костюм» представлял собой античный вариант бикини: белая суперкороткая рубашечка, отделанная по подолу золотистой змейкой и застегивающаяся красивой пряжкой на одном плече. Мои бедра были на виду. Ткань едва прикрыла ягодицы. Не представляю, как я буду садиться и вставать, и еще больше не представляю, как на это будут реагировать мужчины.

В коробке лежали еще сандалии с золотыми ремешками и медный браслет, который я хотела прикрепить повыше локтя, но потом нацепила на запястье.

В дверь снова постучали. Это наверняка был Пит. Я открыла дверь и остолбенела: передо мной стоял римский патриций в тоге. Конец мантии был перекинут через левое плечо. Пит Брук тоже смотрел на меня, вытаращив глаза.

— Вы, несомненно, будете королевой бала, Мэвис, — наконец произнес он и поцокал языком. — Просто потрясающе! Но я бы на вашем месте не стал бы так дерзко дразнить гостей виллы и набросил на себя тунику.

— Что это?

— Такая рубаха. Ее тоже носили во времена Тиберия.

— Вы бы еще посоветовали мне закутаться в одеяло!

— Как хотите.

Он закрыл дверь, прошел в комнату и снова вытаращил глаза, увидев море цветов.

— Его высочество?

— Да, — гордо ответила я. — Прислал свои извинения. Хочет, чтобы я ему хоть что-нибудь пообещала в будущем...

— Ну тогда все в порядке, — успокоился Пит. — Вам не придется набрасывать аркан, чтобы привести сюда самое строптивое животное Азии...

— Вы хотели кое-что мне сообщить, — напомнила я.

— За этим я и пришел.

Пит достал из складок своего одеяния небольшую металлическую коробочку. Она была вдвое меньше моего мизинца.

— Вот эта штучка нам поможет, — пробормотал он.

— Да? — Я покрутила пальцем у виска, намекая, что у моего приятеля поехала крыша.

— Сейчас я объясню, как этой штучкой пользоваться, — невозмутимо сказал Пит. — Видите: здесь липучка.