Я тебе верю - Воробей Вера и Марина. Страница 14

Лу рассуждала так: «Конечно, ни папа, ни мама ни за что не дадут пятьдесят тысяч долларов, чтобы выручить из беды неизвестного им парня. Но ведь такие деньги у отца-то наверняка найдутся! И если он не даст их ради спасения Кости, то уж точно не поскупится, если опасность будет угрожать мне самой – его родной дочери Луизе Геранмае! Значит, – продолжала размышлять Лу, – надо представить дело так, будто бандиты угрожают не Косте, а лично мне! То есть надо инсценировать мое собственное похищение! А когда родители передадут неизвестным преступникам деньги, то я появлюсь пред их очами целая и невредимая, а неизвестные бандиты пропадут вместе с деньгами в неизвестном направлении! То есть так будет все выглядеть. А на самом деле деньги я отдам Косте, чтобы он решил все свои проблемы. Тогда ему не нужно будет больше прятаться. И мы сможем чаще встречаться. И Костя скажет, что никак такого не ожидал от меня и что он мой должник на всю жизнь. А я скажу, что все это пустяки, а он возьмет меня за руку… нет, поднимет на руки…»

На этом месте Лу решила укротить свою не в меру разбушевавшуюся фантазию. Пора было начинать прорабатывать план в деталях.

Первое, что поняла Лу, – для воплощения в жизнь ее дерзкого (если не сказать больше!) замысла необходим сообщник. Ведь должен же кто-то звонить от имени похитителей маме. Если Лу будет это делать сама, мама непременно узнает ее голос! Кроме того, необходима конспиративная квартира, тайное место (желательно со всеми удобствами), где Лу будет скрываться все то время, пока ее родители найдут и передадут необходимую для ее «освобождения» сумму.

После длительного размышления Лу решила, что на роль сообщника лучше всего подойдет один из ее одноклассников, Володя, со странной фамилией Надыкто. Володя Надыкто, по правде говоря, был парнем довольно-таки бесцветным. Долговязый и сутулый, с неизменно унылым выражением вытянутой физиономии, он был немногословен по причине некоторого косноязычия и по-собачьи предан Лу. Вспомнив о Володе, девушка даже поймала себя на неожиданной мысли, что эти черты – немногословие и надежность – делают Володю похожим на Костю. Хотя, конечно, природа этих черт у них была совершенно различной: Костина молчаливость опиралась на его внутреннюю силу, а молчаливость стеснительного Володи происходила от неумения правильно формулировать свои мысли.

Безнадежно влюбленный в Лу чуть ли не с пятого класса, Володя за все эти годы так и не нашел в себе смелости признаться девушке в своем чувстве. Вернее, в седьмом классе он сделал однажды такую попытку. Как-то на перемене он отозвал с многозначительным видом Лу в сторонку, и между ними произошел такой вот диалог:

Лу. Ну чего?

Надыкто. Луиз, слушай…

Лу. Ну я слушаю, слушаю…

Надыкто. Луиз, я хотел тебе чего сказать…

Лу. Чего сказать?

Надыкто. Только ты не смейся…

Лу. Володь, ну не тяни. Что случилось-то?

Надыкто. Я хочу сказать о том, как я к тебе отношусь!

Лу. Ну и как ты ко мне относишься?

Надыкто. Хорошо отношусь…

Лу. Правда? Мне очень приятно. Это все?

– Все… – ответил несчастный Надыкто, весь мокрый от волнения.

К этому объяснению, полностью его обессилившему, он готовился три дня. И после того как разговор произошел, он понял, что больше уже никогда не решится на что-то подобное.

Самое смешное состояло в том, что это неуклюжее объяснение в любви было совершенно излишним: и без того Лу прекрасно видела, как Володя к ней относится. Да и весь класс это видел. Но Лу, к сожалению, не могла ответить взаимностью на это искреннее чувство – уж больно Володя был неказист. Но при этом Лу не считала для себя зазорным при необходимости обращаться к Надыкто за помощью – ну там, например, если надо срочно списать домашнюю работу по физике. А уж убирать класс после уроков Лу предпочитала именно в паре с Володей – не потому, что хотела лишний раз с ним пообщаться. А потому, что можно было, плюнув на дежурство, пойти домой или даже на свидание, зная, что верный и влюбленный Надыкто добросовестно вымоет класс в одиночку…

Понятно теперь, почему Лу, подыскивая надежного сообщника, остановила свой выбор именно на этом пареньке. Она знала, что Володя без лишних вопросов сделает все, о чем только она его ни попросит. И даже будет благодарен Лу за оказанное ему доверие! Кроме этого, Лу вспомнила, как Володя рассказывал ей однажды по секрету, что у него теперь есть собственный домик в глухой деревеньке где-то во Владимирской области. Когда-то там жила Володина бабушка, обожавшая своего внука. Когда старушка умерла, оказалось, что она завещала все свое имущество – вот этот деревенский домик – именно Володе. Домик весь год пустовал, и только в августе – сентябре Володины родители проводили там отпуск.

Лу поняла, что лучшего убежища, чем этот домик, и придумать нельзя: Володя будет крепко держать язык за зубами, и никто не додумается искать якобы похищенную негодяями Лу в затерявшейся среди владимирских лесов деревушке.

Она поговорила с Володей. Тот, конечно, удивился странной просьбе одноклассницы – отвезти ее тайком от всех в Засеки (так называлась деревушка) и оставить там на пару недель одну.

– Слушай, Луиза! – Хотя почти все друзья называли ее именно Лу, Володя упорно звал ее полным именем – очевидно, от большого уважения. – Слушай, Луиза! Я тебя, конечно, отвезу туда в выходные. Раз тебе позарез надо от кого-то там спрятаться. Только что я в школе скажу, если спросят, куда ты пропала?

– Вов, ну как ты не поймешь! – Лу нетерпеливо тряхнула роскошными кудрями. – Кто у тебя спрашивать-то будет? Кто узнает, что именно ты меня увез?

– А-а! – понял Надыкто. И тут же снова спросил: – А что ты там будешь есть?

– Так мы же привезем с собой! – Лу дивилась непонятливости одноклассника. – Возьмем сумку или рюкзак, накупим там консервов разных…

– Круп надо купить! – вдруг авторитетно, по-деловому заявил Володя. – Будешь каши варить. Я с соседкой насчет молока договорюсь. Только, – добавил он, – на фиг эти крупы из Москвы-то тащить? В Засеках в магазинчике все есть: и пшено, и манка, и макароны…