Ностальгия по убийству - Браун Картер. Страница 19

— Мэвис, отчего вы не в настроении?

— Вы ошибаетесь. У меня душа поет. Мне очень нравится ваш дом, Алекс. Ну и вы, разумеется, тоже.

— Дом? Эта развалина? Разве можно ставить меня и дом на одну линейку?

Пот струился по его лицу, и толстяк то и дело промакал лоб платком.

— Скажите, Алекс, а каким дом был лет тридцать назад, когда им владел Олтон Эсквит?

Я задала вопрос самым невинным тоном, но внутри у меня все напряглось.

— Таким же, только поновее, — ухмыльнулся Блант. — Олтон не жалел денег на внутреннее убранство...

— Понимаю... Хотел угодить Мэри Блендинг... Она действительно была красавицей?

— Еще какой! Самая красивая девушка, какую я только встречал, — а в Голливуде водились красотки отменные! Но Мэри была лучше всех. Как только у Эсквита поднялась на нее рука.

— Значит, вы уверены, что это Эсквит убил Мэри?

— Уверен. Правда, мотив убийства мне не ясен.

— Ну бог с ним, с Эсквитом. Но остальные... Те, кто был в тот день на вечеринке. Я слышала, что они угодили в «черный список». Это так несправедливо!

— Кто вам рассказал про «черный список»? — встревожился Алекс.

— Иган Ганн, — не раздумывая, выдала я. — Он ведь не скрывает, что изучил немало материалов, прежде чем засесть за сочинение мюзикла. Интересовался и историей Мэри Блендинг.

Алекс заерзал и отодвинулся от меня.

— Я поговорю как-нибудь с нашим композитором на эту тему, — мрачно сказал толстяк и опять принялся стирать пот со щек и лба.

— Иган рассказал мне все, — произнесла я, любуясь произведенным эффектом. — Он дознался, что и вы, и Трейси были на той самой вечеринке. Вот почему вас никто больше не видел на киноэкране — скандал вредит популярности. Во всяком случае, в те годы было так. И еще Иган рассказал мне под большим секретом...

Я понизила голос. Алекс Блант замер.

— ... что все это связано с Астаротом!

У Алекса начало дергаться веко. Кулаки его сжались, и я испугалась, как бы хозяин дома не побил одну свою симпатичную гостью.

— Астарот? — прошипел он. — Кто это?

— Князь тьмы из свиты самого сатаны, — с готовностью ответила я.

— Это тоже вам сказал Иган Ганн?

— Да. И добавил, что Астарот похож на паука. На голове у паука корона из человеческих костей. Вот так.

Алекса Бланта крутило. Глаза его стали похожи на угли.

— Чего еще наплел этот проходимец?

— Да так... Все ерунда, даже повторять не хочется. Как я поняла, Иган Ганн — человек замкнутый, обычно он ни с кем не разговаривает на отвлеченные темы, но, видимо, со мной его прорвало.

С большим трудом Алекс улыбнулся. Улыбка вышла просто омерзительной.

— У этого Ганна, определенно, крыша поехала, — пробормотал он, о чем-то напряженно думая. — Это же надо... Паук... человеческие кости...

— Согласна: композитор наш немного со сдвигом, — поддакнула я и невинно захлопала ресницами. — Ему не мешало бы проветрить свои мозги.

— Он их проветрит! — рявкнул Блант. — Обязательно!

— Надеюсь, вы не затаили против него зла? Правда, Алекс? Иначе я буду чувствовать себя предательницей...

— Не волнуйтесь, Мэвис.

Он снова положил руку мне на колено, но на этот раз машинально. Уверена, что все мысли о сексе были вытеснены чем-то другим. Уж мне ли это не чувствовать!..

— Я кое-что объясню Ганну... Выпрямлю пару извилин — и все, — сказал Алекс.

— Понимаю... Как ни жаль, но придется вас покинуть. Кажется, сегодня я перекупалась и обгорела. Пойду лягу.

— Спокойной ночи, куколка!

Кажется, он перестал интересоваться моей персоной, и это было первое приятное событие за весь вечер. Обычно я переживаю, если мужчины не замечают меня. Но только не сегодня.

Радовало также и то обстоятельство, что одним камушком я убила двух ворон: отвадила Алекса и насолила Игану. Не сомневаюсь, что композитору придется туго, когда Алекс зажмет его в угол и заставит объясняться.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я неожиданно нос к носу столкнулась с Агатой. Морщинистая обезьяна была все в том же синем балахоне. Я увидела, наконец, что же у старухи на ногах. Нет, не деревянные башмаки, а вполне обычные поношенные ботинки.

— Добрый вечер, Агата!

Старуха спускалась вниз и взглянула сверху прямо мне в глаза.

— Как ты похожа... — пробормотала она.

— Похожа? На кого?

Она ответила мне так тихо, что я едва услышала:

— На Мэри.

— Я похожа на нее внешне?

— Не совсем.

Мы остановились посреди лестницы. Эта игра в загадки-отгадки забавляла меня, придавая унылому вечеру пикантность.

— Мэри тоже забавлялась, — сказала старуха, и я вздрогнула: уж не прочитала ли старая карга мои мысли. — А когда сообразила, зачем они собрались в подвале, было уже поздно. Тогда она не нашла ничего другого, как припугнуть эту стаю шакалов. Мэри сказала, что обо всем сообщит Эсквиту. Это только подлило масла в огонь. Тогда она закричала, что призовет полицию и разоблачит ублюдков... Мэри вела себя на редкость глупо.

— А как надо было?..

— Во-первых, не сопротивляться. Снять одежду, как они того хотели. И не кричать. Во-вторых, пусть бы сделали то, что делали всегда с вновь посвященными. В конце концов, можно ведь и потерпеть... Разве Мэри была маленькой невинной девочкой? Нет. Она познала мужчин и могла бы примириться с алтарем... Это сохранило бы ей жизнь.

— Почему вы решили рассказать мне?..

— Я не хочу, чтобы ты лежала на алтаре. Мертвая.

— Да, но... Я ни при чем... И вообще...

— Ты знаешь достаточно, чтобы очутиться в подвале.

Агата пристально всматривалась в мое лицо. Она читала его так, как я читаю книгу.

— Агата, то, что вы сказали, смахивает на правду... Вы действительно ясновидящая?

— Прошлое я вижу достаточно явственно. Будущее тоже. Но из-за того, что я предчувствую грядущие события, мне живется совсем нелегко.

Вдруг она резко взмахнула рукой, словно отгоняя чью-то тень.

— Прошлое изменить нельзя, но что касается будущего, то... — Агата замолчала, как будто раздумывая, стоит ли моя грешная особа таких откровений. — То, что я предвижу, вовсе не обязательно должно свершиться. Кое-чего при желании можно избежать. Ты понимаешь меня?

— Вы говорите очень туманно. При желании я могу избежать того, что предначертано, да?

Она кивнула, не спуская с меня своих ярко-голубых молодых глаз.

— В прошлое ведет только одна дверь, но в будущем дверей много.

— Агата, давайте говорить более конкретно. Если вы знали, как все произошло с Мэри Блендинг, почему не рассказали об этом полиции?

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я только хочу посоветовать: уезжай, Мэвис, уезжай отсюда побыстрее! Не можешь уехать — уйди. Уйди и никогда не возвращайся в этот дом.

— Вы... вы тоже поклоняетесь Астароту?

Она едва заметно вздрогнула и кивнула.

— Когда множество людей верит во что-то, они получают в свои руки власть и силу. Большую силу.

— Это я понимаю.

Старуха взяла мою ладонь своими костистыми пальцами, и я почувствовала холод, идущий от ее руки.

— Мэвис, я откровенна с тобой, потому что стою на пороге смерти. Я умру, и очень скоро.

Она улыбнулась, обнажив свои порченые зубы. Меня всю так и передернуло, но вида я не подала.

— Так и быть, я отвечу на твой вопрос... Олтону, когда он умер, было почти шестьдесят, хотя выглядел он значительно моложе. Многие годы его подругой была одна женщина... Они собирались пожениться. Женщина была уверена, что Олтон счастлив с ней, что этот дом — ее дом... Но вдруг в их жизнь ворвалась Мэри. Мэри, которая была вдвое моложе этой женщины и гораздо красивее.

— Вы не любили Мэри?

— Олтон был для меня важнее. Он покончил с собой после смерти Мэри, показав, что жизнь без нее не имеет смысла. Тогда и я утратила всякий интерес к этой жизни. Вот так-то, девочка.

— Скажите же, наконец, кто убил Мэри!

— Я хочу, чтобы ты ушла из этого дома. Если ты узнаешь имя убийцы, то не сделаешь и шага за порог.