Аларика - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 40

— Аларика…

Бесконечное мгновение — глаза в глаза. Скажи, что это неправда. Бред, сон, кошмар, дурацкая шутка — все, что угодно, только не правда. Я поверю — поверю всему, что хочешь…

Он стремительно развернулся и шагнул за дверь.

Тот, что держал, легонько подтолкнул в спину — и я послушно пошла на ватных ногах.

Факелы на стенах только что бывшего пустым коридора. Камень и факелы на стенах… Уже не страшно. Уже ничего не страшно.

В просторном зале у входа ждал второпях одетый человек с тяжелой золотой цепью на шее. Метнулся навстречу, склонился:

— Государь, я…

— Калит. — Голос был холоднее горной реки. — Если помнишь, я еще год назад говорил, что академия охраняется из рук вон.

— Государь не думаю, что кто-то кроме тебя смог бы…

— Не надо лести. Два проходимца с большой дороги пришли как к себе домой и взяли то, что хотели. Сейчас это оказалась никому до сей поры не нужная палка — но что помешало бы им взять пару экстрактов из выделений заразных больных? Из тех колб, что хранятся под замком на кафедре лекарей. И спустить в ближайший колодец?

— Яд можно добыть в любой зелейной.

— Яд убьет десяток — и остальные мигом поймут, в чем дело. Скольких убьет холера?

Человек склонил голову.

— Завтра, до четырех пополудни я жду письмо, в котором расскажешь, что намерен изменить. Тогда же и определим твое наказание. И напомни главе кафедры целителей, что от него я тоже жду письмо. Ступай.

Не верю. Не хочу верить.

За оградой ждал небольшой отряд — дюжина, не больше, с парой оседланных коней. Одного подвели королю, мне дали другого, правда, поводья перехватил кто-то из стражников. Руки оставили свободными, и даже оружия не отобрали — но что с того? Тело казалось чужим, кружилась голова, и я не слышала ничего кроме цоканья копыт о булыжники, гулко разносящегося по ночным улицам, эхом отдающимся в ушах. Король разговаривал с тем, кого назвали Ританом — время от времени полуоборачиваясь — и я могла разглядеть безукоризненный профиль. Профиль, отчеканенный на монетах.

Потом улицы кончились. Настежь распахнутые ворота дворца. Люди с факелами во дворе. Бесконечные коридоры, спины стражников перед глазами. Маленькая комната, окно на полстены. Стол с чернильницей и кипой пергамента, шандал на десяток свечей. Удобный стул, книжные полки. Кабинет?

Он вошел с другой стороны. Все та же простая дорожная одежда — доспех он уже снял — только серебрился тонкий обруч на лбу. Поставил посох у двери, точно никому не нужную палку.

— Оставьте нас.

— Государь, она при оружии, — неуверенно возразил кто-то.

— Я тоже при оружии. Вон.

Торопливые шаги за спиной, мягко закрывшаяся дверь. Тишина. Лицо Тайрона — напряженное, изучающее. Молчание — вязкое, тягучее, оглушительное. Я не выдержала первой:

— Скажи, что это неправда. Пожалуйста…

Он не ответил — лишь на миг отвел взгляд. Я обхватила руками плечи — почему-то познабливало. Вот, значит, и все…

— Когда казнь?

Тайрон… нет, король, усмехнулся.

— Хорошо же ты обо мне думаешь.

— Не знаю, что думать. После… Все было ложью.

— Я не солгал ни единым словом.

— Да… — медленно повторила я. — Ни единым словом…

— Так нужно было.

Зачем он оправдывается, зачем? Какая теперь разница — почему. Главного не изменишь…

— Наверное. Тебе виднее… государь.

— Когда ты готова была шарахаться от каждой тени… поверила бы, что король не желает тебе зла?

А кому верить сейчас? Все было ложью, все. Не за что зацепиться, ничего не вернуть.

— Да, ты просто сама доброта. Воплощение света.

— Нет… Смерть Юрилла и завещание — действительно на моей совести. Мальчик заигрался… Но я не отдавал приказ убить твою семью. Когда пошли слухи о заговоре я приказал выяснить, в чем дело. Кто превратил это в «раскрыть заговор любой ценой» — пока не знаю. Но разберусь.

— Может быть.

Это что-то изменит? Мертвых не вернуть…

— Слова Рии — против моих. Кому предпочтешь поверить?

— Никому, — устало произнесла я. — Уже никому. Вы стоите друг друга. Ей нужна была марионетка, тебе — игрушка.

— Нет.

— Наверное, все правильно. Когда разыгрывается партия, никого не волнует судьба пешки. — Я уставилась в темноту за окном. Уже не больно. Уже все равно.

Он подошел сзади, попытался обнять — я молча вывернулась, отступила к стене. Эльф замер, неловко опустив руки:

— Пешка может выиграть партию, став королевой.

— Чего? — я расхохоталась, сползла по стене на враз ослабевших ногах, всхлипывая то ли от смеха, то ли… — Полагаешь, снова можешь разыграть эту козырную карту? Кто из нас двоих окончательно сошел с ума?

— Аларика… Что сделать, чтобы ты поверила?

— Все, что мог, ты уже сделал, — криво усмехнулась я. — Осталось только добить.

Теперь отвернулся он. Долго стоял, глядя в темноту за окном. Я прислонилась затылком к стене. Откуда-то сама собой всплыла колыбельная. Та, что…

— Так неслышно тают свечи, — тихонько затянула я. — Сумрак падает на плечи…

Он стремительно развернулся — еще пару дней назад я шарахнулась бы от этого движения — и от выражения его глаз. Сейчас… уже ничего не страшно. Даже голос не дрогнул.

— Сон свои диктует речи И тебе, и мне, И когда уже немного До зеркального порога…

Уже не больно. И слез тоже нет. Ничего нет. И жить тоже незачем.

Король… Тайрон подошел, присел напротив — близко, слишком близко, но не прикасаясь.

— Ты говорила, что все равно, кто я…

Я медленно покачала головой, снова криво улыбнулась:

— Значит, ошиблась. Хотя дело не в этом. Просто сейчас… Я не могу тебе верить. Не могу верить ничему, что было… — я опустила голову на колени. — Если решишь казнить — убей быстро. Или просто позволь мне уйти.

Какая разница, на самом деле? Ни жизнь, ни смерть уже не имеют значения. Ничего не имеет значения.

— Как я отпущу тебя? — ответил он. — Не уходи.

— Если бы ты рассказал хотя бы месяц назад… неделю… вчера — до того, как…

— Я не мог сказать. Сначала не был уверен, что Риа не прочтет это в твоих снах, а потом… Когда понял, что… Это и в самом деле что-то бы изменило?

Я задумалась:

— Не знаю… Пожалуй, нет. Нет.

Эльф кивнул. Поднялся:

— Пойдем, выведу из дворца. С непривычки тут недолго заблудиться.

— А по чину ли государю самому провожать? — хмыкнула я.

— Кому какое дело?

— Хорошо. Только…

Я расстегнула перевязь с мечом, протянула эльфу. Тот не шелохнулся. Пожав плечами, я бережно положила меч на пол, с трудом удержавшись от того, чтобы напоследок не погладить теплую кожу ножен.

— Не надо… — прошептал он.

Я дернула щекой, опустила рядом с мечом пояс с ножами. Выбралась из кольчуги. Тело стало легким-легким.

Ничего не осталось.

— Без оружия не отпущу. — Твердо сказал он. Достал из ящика стола нож — настоящий, боевой, хорошей работы. — Его подарил Ирвилл… перед тем, как уехать из столицы. Возьми.

Я кивнула, пристраивая оружие на пояс. Зачем? Можно подумать, его на самом деле заботит, что со мной…

Мы молча шли по дворцу. Коридоры, залы, переходы… Стражники, застывшие как изваяния. Дворцовый парк. Неприметная калитка.

— Прощай.

— Подожди… — эльф помедлил, придерживая дверцу. — Дом, где жила твоя семья… Зайдешь к секретарю академии, назовешь свое имя — он отдаст ключи.

Я молча кивнула. Зачем мне все это? Зачем — я?

— Куда теперь?

— Не знаю, — ответила я. — Все равно.

Отодвинула руку короля и шагнула за калитку, чувствуя спиной его взгляд.

Моего у меня не было ничего… только где-то там, в доме лежала котомка, на дне которой остались зеркало и гребень… да остатки денег, когда-то снятых с тела. И шелковое платье — подарок Рика. Но даже за все сокровища мира я не согласилась бы хотя бы на миг вернуться в дом, где еще прошлой ночью я была счастлива. Прошел лишь день — и не осталось ничего.

Тайрон… Наверное, я должна его ненавидеть… Не было сил. Лишь звенящая пустота внутри.