Россия: мы и мир - Алексеев Сергей Трофимович. Страница 10

Просчет Инициаторов был вот в чем (сейчас уже можно сказать об этом): создавать промышленное производство, строить дороги, плотины, заводы, учить и лечить народы союзных республик ехали люди, обладавшие высоким потенциалом. Иные-то просто не тронулись бы из коренной России ни по комсомольской путевке, ни за длинным рублем – разве что только на «черном воронке». Казаки, вволю вкушавшие «молоко волчицы», а позже каторжники, «забайкальские комсомольцы», имевшие хищный нрав, раскулаченные крепкие мужики осваивали когда-то (да и теперь тоже) Сибирь, Дальний Восток, Заполярье. А поскольку этот потенциал в виде фермента хранится в генной памяти, то и потомство, произошедшее от них, было соответствующим. Коренная Россия, таким образом, если не оголялась, то, во всяком случае, ряды способных припасть к соску волчицы значительно редели, ибо здесь в большей степени оставались «травоядные».

Когда Петр I вздумал прорубить окно в Европу и без разбора согнал на болотистые берега Невы крестьян-плотников, они мерли ежедневно десятками. Немецкие доктора никак не могли понять от чего, поскольку явных заболеваний не находили: живут в одинаковых условиях, едят из общего котла, но одни только здоровеют и радуются, а другие бледнеют и чахнут. Ни немцам, ни самому Петру, обученному на Западе, и в голову не могло прийти, что на вид крепкие, привыкшие к тяжелому физическому труду мужики могут умирать от смертной тоски, болезни исключительно русской. Однако подвержены ей только «травоядные», в генной природе которых отсутствует фермент, получаемый от «молока волчицы». Это вовсе не значит, что они плохие или какие-нибудь второсортные люди, – наоборот, это добропорядочные обыватели, которых достаточно во всяком народе и которые очень крепко привязаны к своей малой родине, дому, семье. Их психология – «где родился, там и пригодился». Они готовы трудиться и пахать только для себя и семьи, не любят больших городов, дальних дорог, многолюдных сборищ, яркого света, острого и соленого. Зато обожают уединенность, права человека, тишину, свободу слова и мексиканские сериалы. На великое они способны лишь от грозящей им опасности или отчаяния. На фронте они отлично воевали и чаще всего возвращались невредимыми, ибо у них повышенная способность к выживанию.

Понятно, чего опасаются теперь Инициаторы и нынешние «травоядные» либеральные правители: если вернуть домой эти 26 миллионов, обеспечив гражданство, минимум условий и равные права, в кровеносную систему вольется свежая кровь, а это значит: через несколько лет Россия заставит уважать себя как на Западе, так и на Востоке.

К вопросу о собирании нации: если отверженных когда-нибудь и позовут в свой родной дом, то непременно проведут через карантинный блок, дезинфекционную камеру, вошебойку, а параллельно вбросят в общество мысль, что, мол, понаехали иммигранты, отняли рабочие места, деньги, землю, жилье – в общем, место под солнцем. Да и вообще, русские ли они?

2. Земля отцов и могилы предков

(Этническое пространство)

Наша историческая наука, основанная на западных «норманнских» воззрениях, дает смутное и совершенно нелогичное представление о том, «откуда есть пошла Земля Русская». Летописные источники, несколько раз отредактированные христианскими цензорами, несут информацию о темном, мрачном прошлом, мол, наши предки жили «скотьим образом», поклонялись «идолищам поганым» и не имели государственности. И можно бы поверить этому (академик Д. Лихачев поверил), но как же быть с великим, могучим и живым свидетелем, хранителем Предания, мировоззрения и психологии – его величеством ЯЗЫКОМ? Языком, который к IX веку н.э. развился, сложился, полностью сформировался и уже не обогащался (если не считать заимствования), а напротив, стал утрачивать свое богатство в связи со сменой идеологии. Стали сказы сказывать новыми словесами и по былинам сего времени. А ведь существовала особая, «старая» литературная традиция наших предков, якобы живущих «скотьим образом». Древняя традиция, о которой Автор «Слова о полку Игореве» говорит в первых строках своего повествования: «старыми словесами... по былинам сего времени...» И это единственное дошедшее до нас свидетельство – обращение к старой поэтической форме (еще раз к ней обратился автор Задонщины), потому и «Слово...» резко выделяется из общего ряда древнерусской литературы, сложенной «новыми словесами» по христианским (греческим) канонам.

А суть такова. Судя по летописям, а им вослед и по сочинениям историков, некие славянские племена откуда-то пришли и сели сначала по Дунаю и Висле, а потом заселили никому не принадлежащие земли по рекам Западная Двина, Полоть, Волхов и Днепр. Андрей Первозванный, путешествуя по Днепру (I в. н.э.), предсказал появление Киева, увидел и поведал миру, как славяне парятся в бане: «совершают омовенье себе, а не мученье». И получается, что с той поры славяне так стремительно размножались, что к IX веку заселили всю Восточную и половину Западной Европы. То есть территорию, по размерам равную всему остальному, тогда уже «цивилизованному» миру.

За 800 лет создали страну, которую на Западе называли Гардарики – страна городов! Городом (градом) в то время называлось поселение, имеющее огород – крепостную стену. Выходит, «младосущие», платящие дань, не способные постоять за себя славяне были не такими уж беззащитными?

И, опять же по летописям, всякое племя жило «само по себе», то есть не было государственности – некая неуправляемая территория. Якобы Киев и все южные области платили дань хазарам (должно быть, с VIII века, раньше самой Хазарии не существовало), а северные – варягам. Причем даже известно сколько – по серебряной монете и по белке от дыма!

Такая мощная организация, как Российская налоговая инспекция, имеющая свои структуры в каждом районе, вооруженная властью и полной информацией о доходах, контролирующая предприятия, банки и физические лица, не в состоянии собрать налоги в полной мере. Варягов (свиев) и хазар, вместе взятых, численно было во много раз меньше, а просторы, заселенные славянами, для тех времен необъятные. Транспорт – лошадь или ладья, скорость (с волоками) – 20—30 км в сутки, открытые реки и подножный корм – 6 месяцев в году. То есть свии и хазары должны были всем народом (включая детей и стариков) с весны до осени уходить в славянские земли и собирать дань, рискуя к зиме не вернуться домой. К тому же если славяне жили «скотьим образом», то где их было отыскать в дремучих лесах?

Практики добровольного сбора дани самими данниками (как сейчас налогов) в те времена не существовало.

Эта неуправляемая, однако же чем-то внутренне скрепленная страна жила в своих крепостях мирно и в достатке (откуда-то брали даже серебро и чеканили монеты – «щеляги»!), пока покорнейшие славяне не изгнали варягов и не дали им дани. В тот час начались распри (земля обильна, порядка нет), и тогда славянские князья позвали варягов обратно, но, видимо, других – из племени, которое почему-то носило русское название – Русь. РУС – светлый (отсюда цвет волос – русый), РОС – тоже светлый, сверкающий (отсюда – роса, росы – оросительные каналы). В именах братьев-князей звучит славянское: Рюрик (Рурик), Синеус, Трувор (Тривор). Через два года младшие братья отчего-то гибнут, а старший берет под свою власть все земли, пока что кроме Киева. Племянник Рюрика Олег после смерти дяди коварно убивает варягов Аскольда и Дира, которых зовут уже не по-русски, объявляет Киев «матерью городов русских», отказывает хазарам в дани.