Осенний кошмар - Браун Картер. Страница 8

Пять секунд спустя она отчужденно смотрела на два белых шелковых знамени, которые были ее пижамой, а теперь гордо покрывали комод. Затем, небрежно раскинувшись на диване, подняла глаза на меня:

– О'кей, рыцарь, – произнесла она не дыша, – перемирие.

Я с сожалением сказал Фрэн последнее "прощай" за две минуты до того, как она заняла свое место в самолете, вылетавшем в полдень на Майами из аэропорта Айдлвилда. Она собиралась погостить две недели у своей замужней сестры, и эта мысль совсем не радовала ее, так же, впрочем, как и меня. Какой герой, одетый в блестящие доспехи, был бы рад остаться один? Но я отчетливо представлял, что Фрэн могла оказаться в опасности, если бы осталась в Нью-Йорке, и я не мог бы чувствовать себя спокойным, пока она благополучно не выйдет из игры. Я подождал, пока ее самолет, разбежавшись по взлетной полосе, скрылся в кудрявом облаке, теперь можно было возвращаться к незаконченному делу злой ведьмы, которая жила в мрачном замке в двух милях от городка Гринвич в штате Коннектикут. Скорый обед позволил мне обдумать рыцарскую экипировку, необходимую для моей поездки.

Моя набедренная повязка была уже на мне, так как я не был уверен, что даже рыцарю позволят бегать по Айдлвилду без нее, хотя это и был международный аэропорт.

Оружие мое было готово к сражению, "магнум" калибра 38-го спрятан под доспехами и упирался своим дулом мне под мышку. Для поездки я использовал того же черного коня, которого позаимствовал прошлой ночью в замке ведьмы. Я пришел к выводу, что подготовлен вполне прилично, за исключением того, что не мог воспользоваться картой, чтобы найти дорогу к ведьминой крепости. Я мог надеяться только на свою память и восстановить путь, по которому мы ехали, следуя теперь в обратном направлении от бульвара к дому. Съехать с бульвара в нужном месте не было проблемой, и восстановление вчерашнего пути по Гринвичу также не было серьезной проблемой. Она возникла, когда я достиг узких извилистых окраинных улочек и первое сомнение промелькнуло в моей голове. Где-то через час у меня уже не было сомнений. Я знал твердо, что никогда не найду тот проклятый дом, даже если буду ездить но этим нелепым одинаковым улочкам еще пятьдесят лет. Все же, продолжая попытки, я покрутился еще с полчаса, чтобы только окончательно подтвердить свою бесполезность своей затеи, как вдруг, подобно вспышке от взрыва ядерной бомбы, меня осенила мысль. Я резко затормозил возле тротуара и, тщетно стараясь не думать о том, что произойдет с моими кипящими мозгами, если они выплеснутся из головы, дрожащими пальцами откинул приборную панель и издал пронзительный вопль, обнаружив за ней отпечатанные регистрационные данные. У этой полоски бумаги есть одна важная особенность – она подскажет вам адрес и фамилию владельца машины.

Нужно быть большим идиотом, чтобы полтора часа крутиться по городу, разыскивая дом, в то время как его адрес находится у тебя под носом.

Два подростка проходили мимо, и я поинтересовался, как мне проехать к дому, адрес которого был отчетливо отпечатан, но плясал перед моими глазами. Мальчики с готовностью объяснили мне, добавив, что я смогу добраться минут за десять, что я и сделал. Я повернул автомобиль в бетонированный проезд и остановился как можно ближе к дому. Было уже около четырех часов, когда я выключил мотор.

Солнце садилось, оставляя зловещие хмурые облака в своем кильватере. Увесистый "магнум" на мгновение успокоил меня, когда я достал его из-под доспехов и положил осторожно на сиденье рядом с собой. Как, кстати, должен объявить рыцарь о своем прибытии к замку в достойной и даже бросающей вызов форме? И я с грустью вспомнил, что для этого нужны дополнительные средства, такие, как, например, конный паж, который сыграл бы на трубе по моей команде. Но, конечно, изобретательность двадцатого века может обойтись и без пажа, и мне не осталось ничего, как самому сымпровизировать трубу. Я положил локоть на гудок автомобиля. Внезапный трубящий звук одной невыносимой ноты наделал достаточно шума, чтобы поднять всю округу. Я зажмурился на мгновение, скрестив пальцы, и искренне порадовался тому, что, если даже мертвые находятся еще в доме, они все равно не слышат того, что происходит снаружи. "Оба, и Джонни Бенарес, и верзила, выглядели достаточно запуганными еще при жизни", – подумал я.

Глава 4

Одна из плотно задернутых штор на окне фасада здания приподнялась примерно на дюйм спустя пять секунд после того, как начался шум. Правой рукой я держал свой "магнум" чуть пониже уровня стекла дверцы.

Ничего больше не произошло за это, казалось, чертовски долго тянувшееся время, и ревущий звук гудка начал перепиливать мне нервы. Вдруг парадная дверь распахнулась и чья-то фигура появилась на крыльце. Я убрал локоть с гудка, и внезапная тишина показалась пронзительнее его оглушающего воя.

Женщина, которая называла себя Полночь, но чье настоящее имя, записанное на приборной панели, было менее романтичным – Лаура Трайвет, медленно приближалась к автомобилю. Ее скованная походка и напряженность во всем теле сначала меня озадачили, но постепенно я понял, что этому была простая причина – страх. Вероятно, они никак не могла подумать, что я захочу снова сунуть голову в пасть льва на следующий же день.

Целый букет неожиданностей мог вселять в нее смертельный страх. Быть может, я устроил ловушку, и в кустах полно полицейских, ждущих лишь сигнала, чтобы напасть на нее. Или, может быть, я одержимый мыслью об убийстве маньяк, жаждущий реванша, и стоит ей подойти к автомобилю, как я превращу ее в дырявое решето из обоих стволов спрятанного ружья.

Когда она подошла ближе, я увидел ее бледное лицо под распущенными черными волосами и колючий, полный напряжения взгляд темных глаз. На ней был модный вязаный свитер из черного мохера и белые шерстяные брюки, все было достаточно облегающим, чтобы подчеркнуть все достоинства ее полноватой, но абсолютно пропорциональной фигуры.

Она остановилась в футе от автомобиля, и я не мог сдержать подлого чувства ликования, увидев темный синяк под толстым слоем пудры на ее нижней челюсти.

– Привет, Полночь, – легко начал я, – возвращаю твою машину.

Она глубоко вздохнула, и ее грудь приподнялась под черным мохером.

– Порядок, Бойд, в чем дело?

Мягкая томность исчезла из ее шелкового голоса: теперь это была натянутая струна, готовая вот-вот оборваться.

– Я подумал о том деле, которое ты предложила мне прошлым вечером, – сказал я небрежно. – Возможно, если все так, как ты описала, я возьмусь за него.

Дьявольский изгиб ее полных чувственных губ обозначился резче, когда она, не сдержав злобы, выдохнула:

– Не болтай зря, Дэнни Бойд! Луис стоит у окна с "винчестером", нацеленным тебе в лоб, а Эдди с "магнумом", и я тебе гарантирую точность прицелов. Мне стоит только взмахнуть рукой, и ты никогда не узнаешь, кто из них попал в цель.

– Полночь, милая, – я сладко улыбнулся ей, затем поднял свою правую руку на пару дюймов так, что дуло моего "магнума" легло на опущенное стекло и замерло, упершись прямо ей в живот. – Одно движение твоей ручки, и ты будешь разгуливать с двумя пупками.

Она задержала дыхание на долгий миг, затем, слабо кивнув, медленно сказала:

– Ладно, деваться некуда, говори, что тебе нужно, и покончим с этим.

– Я уже сказал тебе, – произнес я устало. – Если ты сможешь предложить подходящие условия, я стану Джонни Бенаресом, спешащим на свидание в Айову.

Отсветы мельчайших огоньков прыгали в ее темных глазах, когда она пристально смотрела на меня.

– Прошлой ночью, – начала она низким голосом, – ты ударил меня и оставил лежать на полу без сознания. Потом ты избил одного из моих людей так, что у него случилось кровоизлияние в мозг, а закончил тем, что убил Джада Стоуна! А почему? Потому, что не желал участвовать в деле, которое я тебе предложила, вот почему! – Она широко улыбнулась. – Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы поверить, что ты изменился за одну ночь. В последний раз говорю тебе, Бойд, перестань паясничать и скажи, что ты хочешь.