Последний долгожитель (Сборник) - Молнар Пал. Страница 2

В первое десятилетие текущего века писатели, сгруппировавшиеся вокруг журнала «Нюгат» ("Запад"), поставили своей целью обновление венгерской литературы. Идейная направленность этого журнала была неоднородна: буржуазно-либеральные устремления соседствовали с социалистическими воззрениями. Многие из писателей «Нюгата» обращались к жанру фантастического и научно-фантастического романа и рассказа. Упомянем среди менее значительных имена Золтана Амбруша, Иштвана Сомахази, Виктора Чолноки, Кароя Мераи-Хорвата, Лайоша Биро и Дюлы Уй, отметив при этом, что крупнейшие представители этого направления, такие, как Михай Бабич, Деже Костолани, Геза Чат или Геза Лацко, часто облекали идейное и общественное содержание своих произведений в научно-фантастическую форму.

Следует особо отметить другого классика венгерской научной фантастики, глубокого мыслителя и разностороннего художника Фридеша Каринти. Каринти был страстным поборником разума, здравого смысла — и это в период разгула самых неразумных, бессмысленных страстей человеческих! Естественно, что творчество такого писателя могло пойти лишь по руслу сатиры, и действительно, научно-фантастические романы и новеллы Каринти носят сатирический характер.

Ф. Каринти сознательно провозглашает себя последователем Свифта, продолжая в двух своих романах описания путешествий Гулливера. Роман "Путешествие в Фа-ми-ре-до" рисует конфликт между разумными, говорящими механизмами и живым человеком, роман «Капиллария» вскрывает фантастические, противоречивые особенности взаимоотношений между женщиной и мужчиной. Повесть "Тысячеликая душа" утверждает вечную силу в неистребимость человеческих идеалов, а "Небесный репортаж" в духе Данте воспевает всепобеждающую силу любви. В своих рассказах Каринти зачастую выступает с протестом против войны и всяческих форм бесчеловечности, смело провозглашает победу разума. Из венгерских писателей двадцатого столетия Каринти больше всех интересовался естественными науками, многими своими находками и «изобретениями» он не раз опережал мировую научно-фантастическую литературу.

Первая мировая война и у нас, в Венгрии, вылилась в революцию; после подавления Венгерской советской республики в стране воцарился фашистский режим Хорти. В период между двумя мировыми войнами в венгерской научной фантастике можно проследить два резко отличающихся направления. В книгах, рассчитанных на юного читателя, очень часто встречалась проповедь национализма и шовинизма вперемешку с техницистскими теориями и тенденциями. Эти романы порождали в читателе смехотворные мечтания, расписывая перспективы венгерского мирового господства, воссоединения Венгрии и США; они изобиловали описаниями умопомрачительных чудес техники, не раз содержали подстрекательства против соседних народов и каких бы то ни было форм социализма.

Писатели другого направления в духе ранее намеченных традиций продолжали борьбу за идеи гуманизма и социализма, выступали против национализма во имя будущего человечества. Правда, произведения такого рода подчас носили оттенок горечи и пессимизма, но по тому времени они другими быть и не могли: мало кто тогда верил в освобождение и в возможность реального осуществления социализма. Михай Бабич написал проникнутый духом горького разочарования роман о "вечной войне", другие писатели, рисуя апокалиптические видения, передавали свой страх перед надвигающейся угрозой немецкого фашизма.

Однако интересно отметить, что первый (к сожалению, утерянный) роман писателя-социалиста Петера Вереша был написанной по всем правилам утопией, в какой-то мере отражающей влияние Эптона Синклера. Здесь необходимо упомянуть, что в те годы в Венгрии выходило большое количество переводов, и венгерский читатель имел возможность ознакомиться не только с произведениями западных авторов, но и с фантастикой Алексея Толстого, Ильи Эренбурга, Мариэтты Шагинян или Валерия Брюсова.

Лучшим произведением той поры явился роман «Казохиния» Шандора Сатмари, писателя "одной книги", но этой единственной его книге была уготована судьба славная и необычная. Ф. Каринти и М. Бабич восторженно отозвались о романе, ознакомившись с ним по рукописи; о публикации его тогда не могло быть и речи, и лишь через несколько лет, в самый разгар второй мировой войны, удалось воспользоваться оплошностью цензуры и напечатать роман, хотя и в сильно урезанном виде. Успех романа был поистине ошеломляющим; с тех пор «Казохиния» переиздавалась неоднократно, и каждый раз тираж расходился мгновенно. Ш. Сатмари тоже можно назвать продолжателем традиций Свифта и — в какой-то мере — Каринти; в своем философском произведении он исследует основные вопросы человеческого бытия, сопоставляет мир разума с миром чувств, решительно высказываясь в пользу их единства и гармонии, а стало быть, полноты человеческой жизни.

Освобождение страны в 1945 году создало новую ситуацию и новые условия для развития венгерской научно-фантастической литературы. Венгерский читатель вскоре имел возможность по переводам ознакомиться с многими произведениями советской научной фантастики, с ранее недоступными книгами Обручева, Беляева, Ефремова, Циолковского и др., и венгерские писатели с новой энергией принялись за работу. Развитие, однако, проходило отнюдь не так гладко. Как известно, литературоведение в те годы рассматривало научную фантастику исключительно как юношескую литературу, как средство пропаганды научных знаний или дань тяге к приключениям. Романы тех лет характеризует теория техницизма и "короткая дистанция" разбега, крылья фантазии, образно выражаясь, волочились по земле, и научно-фантастические произведения той поры скорее напоминали производственные романы о выполнении пятилетних планов. Из всей тогдашней литературы можно упомянуть, к сожалению, лишь роман Петера Фельдеша для юношества "Фиолетовый свет", который выделяется на общем сером фоне остроумными находками и увлекательным сюжетом.

В венгерской научно-фантастической литературе, так же как и в советской, перелом произошел к концу пятидесятых годов. Круг возможностей быстро расширился, и к середине шестидесятых годов в Венгрии познакомились не только с новыми именами советских фантастов — Днепровым, Гуревичем, Журавлевой, Парновым, Альтовым, братьями Стругацкими и др., - но и с западными писателями прогрессивного, гуманистического толка Бредбери, Саймаком, Азимовым, Карсаком, Олдиссом, Полом и новейшими французскими, итальянскими, немецкими, испанскими, шведскими, английскими, японскими писателями. Мы увидели вдруг, что научная фантастика — почти необозримый простор, каждая пядь которого сулит волнующие открытия. Параллельно изучению теоретических, критических и литературоведческих работ по научной фантастике мы узнали и о существовании «фэндома», т. е. организованного объединения многочисленных читателей и почитателей научной фантастики.

Оживилась и деятельность венгерских издательств: чтобы удовлетворить растущий читательский интерес, выпускались в свет антологии, отдельные тома и серии. При Союзе венгерских писателей вскоре была создана Рабочая комиссия по научно-фантастической литературе, куда принимали не только писателей, но и кинематографистов, художников, музыкантов. Комиссия устраивала творческие дискуссии, помогала организовать читательские клубы и участвовала в различных международных съездах и конференциях.

Таким образом, были созданы все предпосылки для того, чтобы научно-фантастическая литература в Венгрии, как и в других социалистических странах, развивалась равномерно и глубоко. К числу ранее известных писателей-фантастов примкнули новые, один за другим появлялись и молодые авторы; характерно, что в большинстве своем эта молодежь трудится на поприще точных наук. И теперь мы можем сказать, что в венгерской научно-фантастической литературе сотрудничают и творят, поддерживая и дополняя друг друга, писатели трех поколений. Познакомимся хотя бы бегло с творчеством крупнейших представителей этих трех поколений.

К их числу относится Енэ Сентивани, автор книги "Человек с каменным топором". Увлекательное повествование о жизни первобытного человека, издаваемое и переиздаваемое вновь для каждого подрастающего поколения венгерских читателей, занимает достойное место в ряду произведений Джека Лондона, Уэллса, Голдинга на аналогичную тему.