Цветы для Чирика - Прашкевич Геннадий Мартович. Страница 30
«Всем на блок-пост!»
Куделькин повернулся.
Прямо над траншеей, над головами милиционеров, стояло несколько бородатых радуевцев в камуфляже, с зелеными лентами через лоб и с «калашниковыми» в руках.
«Бегом!» – приказал один из боевиков, рослый, рябой, с блестящими, как от недосыпания, глазами. Как позже узнал Куделькин, это был Турпал, один из помощников Салмана Радуева.
«Вот так вот, товарищ капитан… – обречено и зло сплюнул под ноги Ларину лейтенант Гродников. – Я бы теперь на вашем месте, товарищ капитан, застрелился… Даже не стал бы думать… Тоже мне война… Тоже мне командиры… Сдать блок-пост без единого выстрела!.».
Лейтенант Гродников всегда недолюбливал Ларина, но это, пожалуй, было уже слишком.
«Заткнись, лейтенант!» – приказал Куделькин, но заросший щетиной боевик гортанно крикнул:
«К стене!.. Всем к стене!.».
Под стволами автоматов Куделькин, Ларин, лейтенант Гродников и трое выбравшихся из траншеи милиционеров присели на корточки под холодной бетонной стеной, которая, как это ни странно, вновь отметил про себя Куделькин, тоже пахла потревоженной землей.
Сегодня все пахнет землей, равнодушно подумал Куделькин, стараясь не смотреть на багровое лицо капитана Ларина.
«А это что за хер?» – негромко удивился кто-то из бойцов.
Куделькин поднял голову.
Прямо перед ними, как из-под земли, вдруг возник плечистый человек в защитного цвета комбинезоне и в темном берете на удивительно круглой седой голове. В глазах неизвестного вспыхивали возбужденные огоньки. Что бы ни происходило вокруг, он совершенно явно ничего и никого не боялся. На его плече лежала видеокамера.
«Я оператор третьего канала английского телевидения, – по-русски, очень неплохо, практически без акцента отрекомендовался человек в защитного цвета комбинезоне и повел видеокамерой по хмурым лицам заворожено замерших на корточках бойцов. – Кто тут старший?.. Кто тут командует?.. Кто отвечает за этот блок-пост? Прошу вас, господа, коротко прокомментируйте сложившуюся на блок-посту ситуацию для наших британских и европейских зрителей. Объясните, почему вы добровольно и без единого выстрела перешли на сторону чеченского сопротивления?»
«Это кто тебе такое сказал, английская гнида?.. – негромко и презрительно спросил капитан Ларин. – Это кто тебе такое сказал, английский пиздюк, что мы перешли на сторону чеченского сопротивления?.».
«А разве вы не перешли?.». – опешил оператор.
Он даже непонимающе обернулся на усмехающихся боевиков.
«Они перейдут, да! – гортанно крикнул Турпал. – Они скоро перейдут. Они сейчас перейдут. Они все перейдут на сторону Ичкерии».
И крикнул:
«Эй, русские!.. Переходите к нам!.».
И картинно вскинул над собой руку:
– Мир всем вам и нам!.. Переходите на сторону бойцов свободной Ичкерии!.. Мы боремся за свободу!.. Будем вместе бороться против российских оккупационных войск!.».
Никто не ответил.
Куделькин снизу внимательно рассматривал боевика.
Несмотря на холодный ветер, постоянно налетающий со стороны реки, рослый Турпал был одет в летний камуфляж. Загорелый лоб пересекала зеленая лента с непонятной арабской вязью. В правой руке Турпал держал АКМ. На поясе на самодельных разгрузках висели три гранаты.
«Вот ты!.. Да, ты!.. Тебе я говорю!.. – коротким грязным пальцем Турпал указал на мгновенно побледневшего лейтенанта Гродникова. – Ты почему без оружия, да?.. Где оружие?.».
«Выкинул».
«Как выкинул?.».
«Я в плен с оружием в руках не сдаюсь…». – еще сильней побледнев, вызывающе заявил лейтенант.
Турпал оглянулся на бородатых боевиков и ухмыльнулся.
Разворошив рукой темную жесткую даже на вид бороду, он склонил голову набок:
«Это кто тебя в плен брал?.. Покажи, да… Прямо сейчас покажи… Это я тебя в плен брал?.. Он тебя в плен брал?.».
И объяснил, ухмыльнувшись:
«Здесь никто никого в плен не брал и не будет брать… Нам не нужны пленные… А ты бросил оружие… Разве ты мужчина, да?.. Разве может мужчина бросить оружие?.».
И повторил:
«Никто тебя в плен не брал…».
«А куда?» – окончательно растерялся лейтенант.
«А никуда!.. – по-волчьи оскалился Турпал. – Никто никого не брал в плен… А ты не мужчина… Я сейчас могу пристрелить за трусость… Ты оружие бросил… Таких, как ты, в плен не берут…».
И нагло ухмыльнулся:
«У тебя хорошая куртка, да?.. Теплая… Мне нравится твоя куртка… Снимай!.. Скоро ваша „Альфа“, наверное, будет нас штурмовать… Это хорошо… Это значит, вас завтра в гробах отправят в Москву, а нам достанется все ваше оружие… Так что, снимай куртку… Не надо тебе куртку… Ты зря бросил оружие, да?.. – снова заявил Турпал бледному лейтенанту Гродникову. – Мы тебя не будем брать в плен… Мы сейчас разведем заложников по окопам и будем ждать „Альфу“… Мы так разведем заложников, чтобы на каждого нашего бойца оказалось по два русских… А вы… – посмотрел он на милиционеров, – вы нам не нужны… Поняли, да?.. Мы вас не брали в плен…».
И перевел взгляд на Гродникова:
«У тебя хорошая куртка, да?.. Подари…».
«Она мне самому нужна, – грубо ответил лейтенант Гродников. Он был унижен. Он был испуган, но и унижен. Страх и унижение боролись в нем. – Можешь отобрать силой. Дарить ничего не буду».
«Я никогда не отбираю… – ухмыляясь, объявил Турпал. – Я всегда говорю, подари, да?.».
Сидя на корточках под холодной бетонной стеной, бледный и униженный лейтенант Гродников сверху вниз зачарованно смотрел, как Турпал, смеясь, поднимает ствол автомата.
«Погоди!.. – остановил боевика капитан Ларин. И встав во весь рост, стянул с плеч свою куртку. – Возьми… Она такая же… И размер тот же…».
Слегка наклонив голову к плечу, обтянутому летним камуфляжем, Турпал с интересом взглянул на Ларина:
«Переживаешь, да?»
И наставил автомат на лейтенанта Гродникова:
«Отдай мужчине куртку!»
Лейтенант Гродников вдруг все понял и заторопился. Губы у лейтенанта задрожали. Путаясь в рукавах, продолжая сидеть на корточках, он стянул куртку и протянул ее капитану Ларину.
Но куртку перехватил Турпал.
«Возьми… – вернул он Ларину его куртку. – Я ведь не у тебя просил, да?.. Мне эта нравится…».
И повторил, презрительно глядя на Гродникова:
«Зря не застрелил тебя… Ты не мужчина… Ты бросил оружие…».
Куделькин поднял голову.
Подняв голову, он молча смотрел на небритых боевиков, деловито окруживших блок-пост, на ухмыляющегося бородатого Турпала, на зеленую ленту, обвившую низкий лоб Турпала, на чужое серое пыльное ветреное небо, на некую странную, но внутренне организованную суету, которая чувствовалась во всех, даже, казалось бы, в самых неторопливых движениях бородатых боевиков.
Когда рядом негромко хлопнул пистолетный выстрел, Куделькин не сразу понял, что случилось.
А потом, оглянувшись, увидел лежащего на земле капитана Ларина, нелепо приткнувшегося лбом к холодной бетонной стене, так резко отдающей рыхлой, потревоженной лопатами землей.
В откинутой руке капитана Ларина был зажат служебный «Стечкин».
«Кто стрелял?» – выскочил из-за заграждений боевик.
Турпал уважительно ответил:
«Мужчина стрелял».
Суки!..
Витьки Ларина нет…
Нет капитана Витьки…
Привезен в цинке в Новосибирск…
Поторопился капитан Витька Ларин… Сильно поторопился…
Наверное, капитан Ларин раньше многих понял, что никому там в Чечне не был нужен, хмуро подумал Куделькин. Ни лейтенанту Гродникову, подсказавшему ему некий выход из тупиковой ситуации, ни своим бойцам, ни своей стране, ни даже боевикам… Милиционеров даже в плен брать не стали… Потому, наверное, Витька и поторопился…
А теперь нет Зимина…
Куделькин-младший зло бросил сигарету в урну.
И промахнулся.
Хер с ним, с лейтенантом Гродниковым…
Не лейтенант виноват…
Лейтенант Гродников всего лишь от дурости посоветовал капитану Ларину то, что в тот момент взбрело в его дурацкие растерянные мозги…