Рабы свободы - Вольнов Сергей. Страница 17

Вот именно, почти, – вздохнул спецагент.

В самый раз. Ты сработал как надо. Подозрение преисполнило тебя остервенением, но наверняка ты не знал, поэтому действовал с оглядкой... Впрочем, чего уж вспоминать начало, когда конец наступил. Деза о том, что ты в жестокой опале, уже проглочена Ямой. – Ружена Обская кончиками пальцев подвинула одну из чашечек ближе к Анатолию.

Что будет с организмом?

Он появится из лифта в гараже, и его нейтрализуют. Затем транспортировка в наш госпиталь... Попытаемся вытащить его обратно. Это заведомо обречённое занятие, но наши учёные ребята надежды не теряют и продолжают делать попытки, вдруг удастся вернуть человека к настоящей жизни... – главная прессерша тоже вздохнула.

Оптимисты эти научники... – невесело усмехнулся Григ. Потянулся, чтобы принять и спрятать в ладони свою порцию дорогостоящего лакомства.

Да уж. Это мы с тобой пессимисты по определению.

Нам полагается. Кто брезгует грязюкой, от того при уборке территории толку чуть.

– Цитата из наставлений незабвенного Барсука? – уголки губ Директора дрогнули.

Она ТОЖЕ в своё время ЗНАВАЛА легендарного чистильщика. Только гораздо раньше, чем Муравьед. Молодой спецагент прошёл «барсучью школу» в ПРЕС-Академии, а она была подругой и соратницей Барсука ещё в годы становления ПРЕС-Службы, когда тот и сам был молодым парнем, начинающим борцом с инфекционным распространением новоявленной разновидности «опиума для народа»...

Из него самого... Несгибаемый был прессер. Вообще все вы, та, первая спецгруппа расчистки, очень удачные кадры. Которые не были сожраны в первый год, столько мозгов потом у Ямы из пасти вырвали...

На себя посмотри. Барсук гордился тобой. О своей оценке тебя умолчу из педагогических соображений.

Это точно. У меня позвоночник недостаточно развит, чтобы прогибаться.

Поэтому здесь и сейчас со мной кофий распиваешь ты, а не кто-нибудь другой.

– Специальная карьерная ступенька? – спрашиваю я Директора. Заданьице для меня припасено (мозжечком чую!) наверняка ТО ЕЩЁ.

Эксклюзивное.

Даже не хочешь узнать, зачем я натравила тебя на этот несчастный офис? Нормальные, незаражённые личности, банковские работники тихо-мирно собрались, чтобы отпраздновать день рождения управляющего филиалом, а тут врываются типы в полном боевом, и один из ворвавшихся громил вскидывает лучемёт и превращает праздничный пир в тризну смерти...

Как хорошо вы знакомы с моими слабостями... В общем-то нет, не хочу. Но вы же всё едино расскажете. Спорю на тыщу монет, это была проложная фаза закрученной многоходовки, в которую вы меня не далее как через минуту вмонтируете.

Умный какой выискался, – без улыбки, странным тоном высказывается шефиня, и я не могу понять, то ли похвала это, то ли начальство изволило выразить недовольство моей сообразительностью – весь кайф испортил. Только-только собралась она со смаком сообщить, что меня в ближайшем будущем поджидает смертельная эскапада...

Стараюсь, – комментирую предельно. – Дурака держать не будете. А я уж попривык как-то, при вашей гениальной персоне состоять.

Ты пей, пей кофе, льстец. Прогибаться он не умеет, как же... всё-то ты можешь, когда захочешь, – ворчит шефиня. – И покури тоже давай. Разговор не на пять минут. Хоть пообщаюсь с тобой, на дорожку. Мы с тобой долго не увидимс... – она осекается и после некороткой паузы добавляет: – Если вообще доведётся, Толя.

Оп-па. Ничего себе заявочки. Видать, даже я, постоянно готовый к любой жизненной «засаде», недооценил степень серьёзности причины, по которой меня натравили на несчастных београдских банкиров. Для начала. В качестве предматче-вой разминки, грубо говоря.

ЧТО ДАЛЬШЕ-ТО БУДЕТ???

А дальше мы с Руженой Николавной КА-АК ПООБЩАЛИСЬ... для начала. В качестве затравки (как ни каламбуристо это звучит).

– Толя, там внутри был месер, – уверенно, со знанием дела говорит Генеральная. – Ты его упустил, конечно, но главное, что тебя на Солнцевороте засёк не один только периферийный сектор, который скрывался под личиной бывшего Моцарта. Теперь давай в который раз прикинем, какова вероятность, что настоящий эмиссар внедрился-таки в ПРЕС-С и мы его до сих пор не ущучили?..

Я молча пыхчу сигарой. Моё сердитое сопение красноречивее любых слов.

Вот именно, Толя. Никто из нас вообще не может быть уверен стопроцентно, что ближайший, всесторонне, казалось бы, проверенный и прослеженный сотрудник резидентом ни в коем случае не является. Ни ты, ни я, в частности...

Я бы почуял, если бы вас Яма коснулась, – твёрдо говорю, осмелившись перебить командира.

Очень на это надеюсь. И ты надейся, что моё собственное спецчутьё на адепта – не хуже твоего. Но всё это крайне субъективные методы обнаружения. Объективно мы не способны распознать полноценного месера. Он же не ходячий зомби, он вполне сознательной индивидуальностью, личностью продолжает пребывать, он только на уровне подсознания связан с другими секторами Я-Мы, а в глубину подсознания пробиваются эпизодически только сверхмощные экстрасенсы-телепаты, коих раз-два и обчёлся... особенно после того, как киллер-органы Секты начали целенаправленно охотиться на них и выбивать всех, кого мы не успели обнаружить и спрятать.

Ненавиж-ж-жу секту... – очень тихо шепчу я.

Ох, как же я ненавижу эту мерзкую пакость, поедом жрущую человечество...

– ...После столь позорного фиаско, которое ты потерпел в Београде, – продолжала Директор ПРЕС-Са, – я просто обязана тебя покарать строжайше. Правительство Солнцеворота, население которого очень мало пока что затронуто тоталитарной инфекцией и потому не ведает, чем грозит появление на планете миссий Объединённой церкви или филиалов какого-нибудь Общества взаимопомощи, уже объявило персонами нонграта всех сотрудников нашего тамошнего отделения и навеки депортирует их в двадцать четыре часа. Тебя же чинуши, наоборот, требуют выдать им, дабы устроить показательное судилище над кровавым мясником. ПРЕС-Служба не выдаёт своих, они это прекрасно понимают, но марку выдерживают... Мне ничего другого не остаётся, как сослать тебя. Продемонстрировать, так сказать, жест доброй воли. Кровавый мясник будет запроторен к чёрту на кулички, на безлюдный астероид.

– Так это не оборот речи?..

– Ничуть. Есть в нашем ведомстве несколько таких дыр, номинально они числятся резервными убежищами для экстренной эвакуации персонала. В мирное время по штату им положены смотрители. Но при нашей всегдашней нехватке кадров... Словом, ты будешь первым, кто заполнит пустующую штатную единицу.

– Бум надеяться, что все на свете в это поверят и кто-нибудь Яме на меня настучит, – кивнул Григ.

Они, не сговариваясь, но синхронно обвели взглядами огромный зал кабинета и понимающе переглянулись. Это помещение тщательно экранировалось, само собой, однако скорее для перестраховки, чем по реальной необходимости.

Какое счастье, что Секта использует в качестве «информационных рецепторов» не электронные и даже не биоэлектронные «жучки», а только живые человеческие организмы. Иначе от прослушивания и сканирования довелось бы хорониться в глубоких подземных бункерах каких-нибудь. Определённые сложности это создаёт, конечно; вот как сейчас, когда ВАЖНАЯ информация должна быть не утаена тщательно, а наоборот, должна побыстрее достигнуть ближайшего «уха» Ямы... впрочем, чего-чего, а чутких ушей у Секты предостаточно.

Немерено.

УВЫ.

А на самом деле?..

Ты отправишься в дыру, Толя, по сравнению с которой самый зачуханный астероид покажется курортом.

И таковая числится в нашем ведомстве?!

Не числится, к счастью. Ни в единой ведомости. Но соответствующая штатная единица в кадрах имеется. – Генеральная допила свой кофе и отправила чашечку в бокс на столе. Пристально посмотрела на спецагента Григорьева и коротко обронила: – Экспериментальная.

И чести занять горячее местечко удостоен, конечно, я, любимчик начальства... – Анатолий поёжился, словно плечи его овеял холодный сквозняк.