Распутница - Роджерс Розмари. Страница 53
– Черт побери, Лори! Мы слишком устали ждать! Это одна из новых девочек, да? Ты потратила столько времени, чтобы уговорить маленькую очаровашку быть полюбезнее с моими друзьями, а? Да ведь все ее уже очень хорошо разглядели – так что какая разница?
Рыжеволосый мужчина, который только что произнес горячую речь относительно доступности Тристы, очевидно, и есть последний любовник ее матери. Шотландец Чарли, который «просто бешеный», очень богатый и у которого слишком много приятелей.
Несомненно, Чарли готов щедро заплатить за досуг своих друзей! Однако, к удивлению Тристы, ее только что нашедшаяся мать вступила с Чарли в яростный спор. Наверно, ревнует? Ну конечно, нет – она же пытается защитить честь своей дочери!
Триста едва успела об этом подумать, как один из мужчин схватил ее за грудь и неуклюже попытался сдернуть тонкий халат. Грубое животное! Все они грубые, похотливые самцы, которые только и хотят возлечь на Тристу и попользоваться ее телом. Что она испытывает, их не заботит. Наверное, они считают, что ей все равно некуда от них скрыться. Грязные, немытые тела подступают к ней все ближе, загоняя в ловушку, пытаясь пригвоздить к стене, как бабочку с перебитым крылом…
– Ну нет!
Триста даже не заметила, что громко выкрикнула эти слова. Ребром ладони она резко ударила одного, выбрав самое чувствительное и болезненное место. А когда тот тип отступил, крича от боли, почти парализовавшей его, Триста коленом ударила в пах второго наглеца и одновременно нанесла удар по адамову яблоку мужчины, стоявшего от нее справа.
Когда все отпрянули назад, с недоверием переводя взгляд с бледного, холодного лица Тристы на своих стонущих компаньонов, она спокойно заявила:
– Я очень боюсь, что вы… Я вряд ли могу называть вас джентльменами после такого проявления невоспитанности, верно? Ну, кто бы вы ни были, запомните, что я не продаюсь! Если пожелаю, я сама буду решать и сама выбирать, но только после того, как меня вежливо попросят! Никто меня не возьмет, – я сама отдамся, если захочу! Вы поняли?
– Готов поклясться, что у нее проглядывают клыки, да и говорит она, словно рычит! Черт побери, Лори, ты должна была нас об этом предупредить!
Игнорируя изумленные взгляды, Триста на негнущихся ногах направилась к двери и вышла, не оглядываясь. Она уже ни о чем не думала, целиком отдавшись своему гневу – единственному, что могло сейчас ее поддержать.
Глава 30
– Вы никогда не ощутите подлинного духа Виргиния-Сити, если не посетите все лучшие местные бары и бордели. Именно там вы встретите всех, на кого стоит посмотреть и, если хотите, зарисовать!
– Например?
– Например, загадочную женщину, которую здесь называют Серебряная. Вот будет для вас головоломка, как и для всех остальных, я думаю! Дает она вообще или не дает? Даст сегодня или нет? Согласитесь, это очень интригует! Эта дьявольская женщина – вечная загадка и вечный вызов. Ходят слухи, что она приехала сюда с «покровителем», который, так сказать, сдавал ее напрокат как проститутку. А затем она затмила «Мазепу» Ады Менкен, сыграв леди Годиву, и стала предметом разговоров, если не сказать достопримечательностью всего города! Когда она сидит за карточным столом в «Серебряной туфле», всегда одетая в черное с серебром платье, то производит сильное впечатление.
Сэм Клеменс, репортер «Территориэл энтерпрайз», уже доказал, что может быть занимательным спутником и весьма информированным проводником по злачным местам Виргиния-Сити. Когда они, немного покачиваясь, вошли в пышно обставленный холл «Серебряной туфли», в пухлом альбоме Блейза Давенанта оставалось всего четыре чистые страницы. По словам Клеменса, внизу здесь круглые сутки играли и пили, вверху же находились отдельные номера: «Всегда приберегайте все лучшее напоследок!»
Лучшее? Блейз осмотрелся по сторонам. Традиционные зеркала и портреты пышных обнаженных женщин, непременное бренчащее пианино в углу, на которое большинство посетителей, сгрудившихся за карточными столами, не обращают внимания. Ну, слава Богу, это последний салун, который он должен сегодня посетить, с раздражением подумал усталый полупьяный Блейз. Сейчас ему хотелось только выспаться, чтобы завтра утром вновь отправиться в путешествие. На этот раз он поедет на Юг… хотя это слишком близко к дому и к воспоминаниям о прошлом, которые, казалось, уже давно исчезли из памяти. Нет, они все еще слишком живы и слишком горьки.
«– Индеец!
– А, вот и индейское отродье! Сколько же времени ты пробыл с дикарями?
– Говорят, что твой папаша купил твою мать у ее отца, а у него уже была жена индианка. Об этом все знают!»
Голоса прошлого. Почему они вдруг всплыли в памяти? И какое ему дело до них сейчас, когда он уже давно перестал быть тем робким мальчиком, каким был еще на пороге зрелости. Тогда Блейз был влюблен в молодую женщину на несколько лет старше себя. Наполовину мексиканка, выше и стройнее других девушек ее возраста, она казалась ему совершенно неотразимой и бесконечно желанной. А потом Блейзу пришлось внезапно вернуться к отцу и приспособиться к совершенно новому, непривычному образу жизни, который он с трудом постигал. Вот тогда его вожделение, его страсть к этой девушке стали не только невыносимыми, но и почти неуправляемыми. Ее глаза, обрамленные черными ресницами, были цвета старого виски…
Нет, об этом не стоит вспоминать! Сейчас она, вероятно, стала толстой, безобразной и потеряла большую часть зубов. Чем думать о своей первой любви, лучше вместо этого вспомнить о Чэрити Виндхэм. Чэрити, милая Чэрити! Преданная подруга, готовая всем пожертвовать ради него, научившая Блейза быть заботливым, а иногда даже нежным. Он должен был бы жениться на ней – и несколько раз просил ее об этом. Пытался убедить, а один или два раза почти умолял. Но Чэрити всегда только качала головой, говоря, что у них обоих слишком много дел, чтобы думать о подобных вещах. А кроме того, оба они слишком независимы и слишком привыкли к свободе, и какие бы то ни было узы будут им в тягость.
А потом Блейз оказался настолько глуп, что позволил соблазнить себя чересчур пылкой племяннице Чэрити. Да что там – пошел еще дальше, женился на этой ненасытной девице! Он, видите ли, спасал ее репутацию, которая ей-то была совершенно безразлична! А она убежала со своим драгоценным братцем, выставив напоказ всему миру их отношения. В результате именно он, Блейз, оказался в дураках и получил репутацию рогоносца. Если он когда-нибудь встретит эту дрянь снова, то, вероятно, придушит ее – бесстыжую, лживую шлюху!
В своем раздражении Блейз не заметил, что уже опрокинул три порции виски. Когда он снова пододвинул стакан бармену, тот, извинившись, напомнил ему, что сначала следовало бы заплатить за предыдущие.
Нет, долой все эти ненужные, наводящие тоску воспоминания! Блейз бросил бармену через стойку золотую монету в десять долларов. Тот сразу широко заулыбался, достал чистый стакан и тут же наполнил его из другой бутылки – с другим, гораздо лучшим сортом виски.
Имея деньги, можно многого добиться – во всем мире дела обстоят именно так. Смогли ведь они превратить дикаря в так называемого образованного джентльмена, обладающего при желании хорошими манерами!.. Но куда же это подевался Клеменс? Поднялся, что ли, наверх с какой-нибудь из хорошеньких женщин-игроков? Тоже своего рода забвение, и, чтобы получить его, не нужно напиваться до бесчувствия. Да, ему, чтобы забыться, нужна женщина – теплая, податливая плоть, готовая принять его и удержать рядом с собой час или два. Физическое облегчение без всяких чувств.
– Женщина-игрок, которую зовут Серебряная, всегда одетая в черное с серебром, – где я могу ее найти? За каким столом?
При этих словах улыбка на лице бармена почему-то исчезла.
– Э-э-э… ну… кажется, что… – запинаясь, начал он с явной неохотой. – Значит, мисс Серебряная… она сегодня одета по-другому. Я сам ее с трудом узнал! Она в том красном платье, которое мистер Чарли, то есть я хотел сказать, мистер Донелсон – заказал специально для нее. Он поспорил с ней, что она никогда не осмелится появиться в нем на публике. А мисс Серебряная, естественно, решила у него выиграть – чего мистер Донелсон и добивался! Но, мистер, я бы на вашем месте, даже если бы не дорожил своей шкурой, не стал бы ничего затевать в отношении этой малышки. Она все равно не станет подниматься наверх ни с вами, ни с любым другим джентльменом – сколько бы ей ни предложили!