Родить Минотавра - Шведов Сергей Владимирович. Страница 47

– Корытин под своим именем пойдёт. Пусть не думают, что мы здесь такие сироты, что и прикрыть нас некому.

Тяжлов согласился: с Корытиным в тылу он чувствовал себя увереннее, да и обвинить его в случае чего в двойной игре было бы затруднительно. Конспиративная квартира обнаглевшего жреца охранялась тремя хорошо тренированными, если судить по внешнему виду, молодыми людьми. Они и встретили гостей в прихожей. На столь роскошном фоне Корытин, однако, не затерялся и продемонстрировал провинциальную уверенность в себе перед столичными штучками, наотрез отказавшись сдать оружие.

– В чем дело, господа, – возмутился Тяжлов. – За кого вы нас принимаете?

Хозяева проконсультировались с шефом и более препятствий гостям не чинили.

Сидевший посреди комнаты в кресле Атемис навстречу вошедшим не поднялся, ограничившись полулюбёзной улыбкой и приглашением садиться. Тяжлов в ответ сухо кивнул головой и приглашение принял. – Капитан ФСБ Морозов, – представил стоявшего в задумчивости у окна молодого человека Атемис. – А меня можете называть Иваном Ивановичем. – Николай Ефимович, – в свою очередь представился Тяжлов. – А это капитан Корытин и, в отличие от вашего, не липовый.

– Что вы хотите этим сказать? – слегка опешил от такого отпора Иван Иванович, и сухое лицо его потеряло благообразно-снисходительное выражение.

– Только то, что сказал. По нашим сведениям, полученным из соответствующих структур, капитан Морозов сейчас находится в Москве.

Демарш, предпринятый провинциалами, страшно не понравился столичному гостю, и он не сумел скрыть раздражение:

– Вы получили мои бумаги? – Да. И отдаем должное вашей расторопности. – Это не только моя расторопность, – нахмурился Иван Иванович. – Я здесь представляю солидных людей и солидную организацию. – В солидных людей я верю, на этот счёт у нас имеется информация. А ват что касается солидной организации – извините, Иван Иванович, вы там не служили. И по нашим сведениям, не служите и сейчас.

– Что не помешает мне отправить на нары лично вас в рекордные сроки, – ощерился на строптивца Атемис. – В это я верю, – слегка поморщился Тяжлов. – Я ведь трезво оцениваю ситуацию, вы напрасно взволновались. Просто не надо нас держать за беззащитных провинциальных лохов. У нас тоже есть кое-какие материалы и на вас, и на ваших покровителей. Итак, ваши предложения?

Иван Иванович, ждавший, видимо, от гостей полной и безоговорочной капитуляции, растерялся. Тяжлову же его замешательство позволило попристальнее присмотреться к оппоненту. Лицо жреца Атемиса дышало благородством и, можно даже сказать, несло на себе отпечаток аристократизма. В кино или в театре такой человек вполне мог сыграть генерала КГБ и сыграть убедительно, но в жизни он никогда бы не смог им стать. Николай Ефимович постиг это даже не умом, а шестым чувством. И уже потом, по ходу разговора понял, почему у него создалось такое впечатление. Этот человек выражал себя в позе, а не деянии, оттого и пошел, наверное, в аферисты, а не в госслужащие.

– Ваши планы, Иван Иванович, очень любопытны, – прервал Тяжлов излияния жреца. – Но мне не совсем понятно, почему мы с вами должны делиться. В ваших бумагах содержится серьёзный компромат, но сидящий за моей спиной юрист, господин Корытин, вам скажет, что преступным может считаться только тот умысел, который предполагает личную корысть. – Ловко, – сообразил Иван Иванович, к чему клонит Николай Ефимович.

– Я же сказал, что мы приняли меры. Вы слишком неуклюже работали, уж извините за откровенность, уважаемый. Вы предлагаете нам серьёзное дело, в то время когда не урегулировали проблемы внутри своей команды. Извините, Иван Иванович, но так дела не делаются. Дошло до того, что ваши портреты в газетах печатаются. – Что вы имеете в виду? – А вот полюбуйтесь, – протянул Тяжлов газету собеседнику. – Я этого Резанова знаю. У него на вас собрано целое досье. Представляете, что будет, если всё это начнёт появляться в газетах в разгар предвыборной компании. Вы нас скомпроментируете в глазах избирателей.

– Я знаю и о другом компромате, но уже на вас, – зло прищурился Иван Иванович.

– Если ваш отморозок Астахов продаст нас паленовцам, то сегодняшний разговор теряет смысл. Мы проиграем выборы. – Советуете обратиться к паленовцам? – ехидно спросил Иван Иванович.

– Не надо блефовать, уважаемый, – резко возразил Тяжлов. – Мы отлично знаем, что за паленовцами стоят недруги ваших покровителей, и договориться с ними вам не удастся.

– Иными словами, вы отказываетесь? – жёстко спросил Атемис. – Ну почему же, – удивился Тяжлов. – Утрясите свои дела, угомоните сподвижников, предъявите нам свои ресурсы. Заинтересуйте нас, в конце концов, и мы вполне можем договориться. Всего хорошего, Иван Иванович. Я буду ждать вашего звонка.

Логово «зверя'» покинули без приключений. Николай Ефимович был разочарован встречей, и этого своего разочарования от Корытина не скрыл. Садясь в машину, он сказал:

– За кого они нас принимают, эти столичные умники? – Хотите сказать, что и без нашего вмешательства не стали бы с ними работать? – спросил Корытин.

– Конечно, не стали бы, – спокойно отозвался Тяжлов. – Эти готовят большой чёс, а нам здесь жить.

– Иными словами, большому чёсу вы предпочитаете долгосрочную ренту. – Именно, молодой человек. Нас называют удельными баронами, боярами-вотченниками. Но, между прочим, выгоднее иметь своего боярина, чем присланного на кормление из центра воеводу. Этот воевода приведёт за собой целую дружину атемисов, которые в два счёта разорят всю губернию.

На Корытина рассуждения областного управленца произвели известное впечатление, и на следующее утро он не замедлил поделиться своими мыслями по этому поводу с Чеботарёвым. Виктор слушал опера хмуро и сосредоточенно, изредка кивая головой в знак согласия.

– Ты всех Халиловских боевиков установил? – Шестерых вычислили, – сказал Корытин. – Похоже, Халилов пытается стравить Ускова с Суминым и воспользоваться плодами их кровавой вражды. Я смотрел сводку по городу, сегодня был убит один из ближайших к Ускову отморозков, некто Тетеря, в миру Терентьев Михаил Савельевич. Убит выстрелом в голову на выходе из контролируемого суминцами кабака.

– Убийца с места происшествия скрылся? – Скрыться-то он скрылся, но недалеко. Вскоре был задержан по наводке какого-то доброхота, пожелавшего остаться неизвестным. В багажнике машины задержанного нашли ещё тёплый пистолет, из которого был застрелен Тетеря. А незадачливым стрелком оказался Старик, он же Старцев Валентин Иванович, правая рука Сумина. Естественно, Старцев свою вину отрицает, более того, аж слюной брызгает. Я имел возможность перемолвится с ним словом, человек прямо потрясён чужим коварством. Я ему подбросил пищу для размышлений, вскольз упомянув имя Халилова.

– Будем выходить на паленовцев, – сказал Чеботарёв. – Займись Горячевым. Иначе они в раже сбора компромата подставятся под бандитские пули.

Политикой Корытин не интересовался, но с политиками ему сталкиваться приходилось. А Горячева он знал неплохо, учились в одном юридическом институте. Друзьями не были, но отношения поддерживали. Однако старый знакомец визиту Корытина в свой деловой офис не только не обрадовался, но даже огорчился.

Паленовцы, потеряв в усобице шефа и проходного кандидата, сходить с дистанции не собирались. Однако и называть имя своего избранника не торопились, исподволь подготавливая электорат к появлению нового и, надо полагать, не противного лица. Сам Горячев в губернаторы пока не годился, но был заметной фигурой как в Паленовском стане, так и на губернском политическом олимпе.

Горячев был относительно молод, едва перевалило за тридцать, но расчётлив. Внешность имел благообразную, но с решительным изгибом тонких губ. Целеустремлённость за своим знакомым Корытин признавал, относительную порядочность тоже, но считал слишком суетливым и непоследовательным для роли, которую тот собирался играть.