Родить Минотавра - Шведов Сергей Владимирович. Страница 9

– Что новенького? – задал традиционный вопрос Чеботарёв, наливая Резанову чай в пиалу, разукрашенную цветочками и райскими птичками.

– Потихоньку сходу с ума.

Виктор бросил на гостя быстрый оценивающий взгляд:

– Сейчас вся Россия сходит с ума, так что ты не одинок в своём помешательстве.

Сидел Чеботарёв на стуле основательно, чай пил не торопясь, отхлёбывая мелкими глотками, словно получал от этого скучнейшего в своей традиционности напитка неизъяснимое наслаждение. Надёжность и всегдашняя уверенность в собственных силах были главными достоинствами Виктора Чеботарёва. Если мир и рухнет, то только после того, как Чеботарёв с гостем почаевничают и обсудят все проблемы.

– Читал я твои статьи, Серёжа: и те, что от Резанова, и тё, что от Неразова – блажишь, старик.

– Углядел, – Резанов огорчённо покачал головой. – А я-то думал, что хорошо замаскировался.

– Служба такая, – поскромничал хозяин. – Иной раз и рад бы сморгнуть, да уже, видимо, в привычку вошло всё замечать и за всё спрашивать.

– Так уж и за всё? – не поверил Резанов. – Уел журналист, – засмеялся Чеботарёв. – Видит око, да зуб неймёт. А что касается статей – твоё счастье, что наша политизированная интеллигенция только себя читает, в крайнем случае, товарищей по борьбе, а то стоптали бы тебя в два счёта.

– Интересно, – задумчиво протянул Резанов. – Значит, будут бить? – Ты выкладывай свои горести, Серёжа, я же вижу, что ты не просто так пришёл. – Даже не знаю с чего начать, – вздохнул Резанов. – Начну, пожалуй, вот с этого.

Чеботарёв с видимым интересом взял из рук гостя каменную пластину. Рисунок, однако, не произвёл на него особенного впечатления.

– Семейная реликвия? – Гонорар за проделанную работу, – поправил Резанов. – Или, точнее, плата за оказанную услугу. Ты мою статью о Паленове читал? – Так это Паленов тебя отблагодарил? – Нет, – покачал головой Резанов. – Лёшка Астахов. Статью он написал. Я бы не стал тебе всё это рассказывать, если бы не появилось целых два «но». Первое, Астахов внезапно уехал за день да убийства Паленова, огорчив и взволновав жену, и второе, Ксении звонил какой-то тип и угрожал расправой, намекая на участь Паленова.

– Это Ксения тебе о звонке рассказала? – Нет, секретарша. Но с Ксенией творится что-то неладное. Началось всё с моего сна.

Резанов пересказал Чеботарёву сначала содержание своего сна, потом Ксеньиного. Виктор слушал внимательно, и глаза его оставались серьёзными на протяжении всего повествования.

– Ксению нужно показать врачу.

– Я думаю, что у Ксении это не совсем сон – раньше она их никогда не видела, точнее, не помнила содержания.

– То есть она фантазирует на заданную тобой тему? – Что-то вроде этого, – кивнул головой Резанов. – Правда, Агния мне сказала, что рисунок на камне обладает колдовской силой, но для прагматика вроде тебя подобные утверждения – не аргумент.

– Ну почему же, – возразил Чеботарёв. – Вещицу это утверждение не характеризует, а вот Агнию – очень даже. А нак камешек вновь у тебя оказался, ведь ты же подарил его Ксении?

– Ксения в последнее время, можно сказать, переселилась ко мне. И, похоже, сделала это неспроста.

– Ты ей кажешься более надёжной защитой, чем благоверный? – Не знаю, – честно признался Резанов. – До убийства Паленова Ксения вела себя совершенно спокойно. Никаких признаков страха я за ней не замечал. Если бы не звонок, то я бы до сих пор считал, что всё дело в беременности.

– А беременна она от тебя? – уточнил Чеботарёв. – Да, от меня.

– Какие у неё отношения с мужем, ты не в курсе? – Интеллигентный человек, – пожал плечами Резанов. – Я, правда, видел его всего несколько раз, да и то мельком. Но он известен в научных кругах, автор нескольких монографий.

– Которые печатались на деньги Ксении, – дополнил Чеботарёв. – Не могу знать, – рассердился Резанов. – Я в чужие бумажники заглядывать не привык.

– Мне это тоже не доставляет удовольствия, – отпарировал Чеботарёв, – но приходится иной раз. А круг научных интересов Александра Аверьяновича, если не ошибаюсь, распространяется на культы Древнего Востока.

– Откуда ты знаешь? – удивился Резанов. – Слышал краем уха, – отмахнулся Чеботарёв. – Астахов, конечно, в курсе ваших с Ксенией отношений? – Он нас и познакомил, – подтвердил Резанов. – С профилактической целью, дабы я не вздумал засматриваться на Агнию.

– Астахов, сколь я помню, человек мстительный, ревнивый и себе на уме. – Да брось ты, – махнул руной Резанов. – Не было у нас ничего с Агнией и даже не намечалось.

– Занятно, – протянул Чеботарёв. – А за Ксенией присматривай. Заметишь что-нибудь подозрительное, сразу же звони мне, и не вздумай разыгрывать из себя героя. По нынешним временам в твоём Эбире безопаснее, чем в России.

Чеботарёв проводил своего несколько успокоенного дружеским разговором гостя и покачал головой: нервное время. Настолько нервное, что у людей мозги набекрень съезжают без всякого к тому повода. С Резанова спрос невелик – творческой личности сам Бог велел время от времени сходить с ума, а вот от Кceнии Виктор ничего подобного не ожидал. Очень трезвая во всех отношениях женщина, и вдруг-божественная корова Огеда. Наверняка этот российско-эбирский барабанщик Элем Резанов запудрил бабе мозги.

Чеботарёв налил в пиалу уже изрядно подстывшего чая и отхлебнул поити машинально, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Как ни крути, а история всё-таки странная. Об убийстве Паленова Чеботарёв, разумеется, был наслышан, хотя дело вёл совсем другой человек. Вмешательство в расследование было бы нарушением и закона, и профессиональной этики. С другой стороны, никто ведь ещё не доказал, что угрозы в адрес Ксении и убийство Паленова как-то связаны между собой.

Агния Чеботарёва вспомнила, хотя и не сразу – встречались несколько раз в компаниях. Виктор был тогда почему-то уверен, что у Резанова с Агнией роман, но, выходит, ошибся. На встречу Астахова согласилась сразу, слегка удивив Чеботарёва покладистостью. Отсутствие мужа, видимо, всерьёз её волновало, в противном случае она, конечно же, постаралась бы уклониться от встречи со следователем прокуратуры.

Агния почти не изменилась с тех пор, как он её в последний раз видел, разве что краски на лице стало поменьше или качество её улучшилось. Впрочем, судьей себя в этом вопросе Чеботарёв не считал, поскольку, по мнению некоторых особ, был излишне старомоден.

Астахова догадывалась о предмете разговора, но сохраняла спокойствие. Очень может быть, что дело выеденного яйца не стоит, но, возможно, Агния принадлежит к числу женщин, умеющих владеть собой в любых обстоятельствах. Чеботарёв слишком мало знал эту эффектную женщину, чтобы составить о ней определённое мнение.

Поданная Виктору при встрече рука была холёной, увенчанной целым созвездием бриллиантов небольшой величины. Да и платье Астаховой выдавало благополучную особу: либо преуспевала она сама, либо – её муж.

Чеботарёв заказал кофе и вопросительно посмотрел на даму. – Нет, спасибо, – улыбнулась Агния. – Свою норму я уже выпила и съела. – Вас, наверное, удивил мой звонок?

– Нет, – покачала головой Агния. – Я ведь была знакома с покойным Паленовым, а значит, прокуратура рано или поздно должна была задать мне свои вопросы.

– Я не расследую дело Паленова. В прокуратуру вас ещё вызовут. Меня, собственно, интересует Резанов.

– А что он натворил?

– Кто-то угрожал Ксении Костиковой, хорошей его знакомой, вот он и обратился ко мне.

– Хорошая знакомая Резанова вращается в таких сферах, где взаимные угрозы явления не такие уж редкие, – ехидно заметила Агния.

– Да, наверное, – легко согласился Чеботарёв. – Но меня заинтересовала пластина, которую презентовал Резанову ваш муж.

– Она что, краденная? – Вроде нет, – усмехнулся Чеботарёв. – Просто она так зачаровала Ксению Николаевну, что Сергей Михайлович всерьёз опасается за здоровье женщины. – Шутите? – недоверчиво улыбнулась Агния.

– Нет, не шучу, – серьёзно ответил Чеботарёв. – Ваш муж, кажется, интересовался культами древнего Востока?