Сердце крысы - Миронова Лариса Владимировна. Страница 57

– Артистка, – без ложного пафоса сказал Милев, продемонстрировав наличие зубов мудрости. – Обаяшка Танюшка. Ты у нас самая красивая. Пра?

И он, наконец, звонко чмокнул её в напудренную щёку. Как и все притворщики, он улыбался одним ртом. Зато – во всю допустимую ширь.

– Ваша бабушка всамделе цыганка? – совершенно обнаглев от избытка внимания, сказала она. И, не дождавшись ответа, попросила: Так погадайте! Или вы не умеете предсказывать будущее?

– Она смотрела так медово, а запах жасмина так душно обволакивал меня, что одной пакости мне показалось мало.

– Волчанка.

– Что… волчанка? Кто … волчанка? – допытывалась она, но судьбой ей в этот миг было ниспослано временное спасение в неведении – подошла наша очередь брать такси, и обаяшка, подхваченная своим солидным провожатым в новенькой кожанке, быстро втиснулась в такси, уже через стекло задней дверцы подавая мне тайные знаки.

Я смотрел на несчастную, и вид её казался мне ужасен – тень матери отца Гамлета выглядела бы получше.

– Что? Что ты ей там нагадал? – спросил Милев со своими дурными смешками, наклонясь ко мне не по-европейски близко. – Что? Ну, говори же!

Тут он, кажется, и в самом деле лизнул моё ухо… Умрет от волчанки. Этим летом. Вот что я хотел сказать ей, но не сказал даже ему, чтобы он не рухнул.

Когда я вошел к себе в квартиру, под одеялом уже во всю сопело моё тоскливое одиночество.

– С возвращеньицем! – сказало весело оно, когда я трупом упал рядом.

– Чтоб ты сдохло, – не очень вежливо ответил я.

– Куда ходил? – продолжало приставать оно, привычно не обижаясь и широко и сладко зевая.

Это могло означать только одно – заснуть скоро мне вряд ли удастся.

– На станцию.

– И что там?

– Кино и немцы.

– А что за станция?

– Да Маяковского! Тебе не всё равно?

– А! – сказало оно равнодушно и пошло пить кофе. – Там много собак, – донеслось из кухни. – Зачем ты туда ходишь?

Ну, ясно, нас утро встречает прохладой – и мне эту статистику придется подтвердить в очередной раз.

– Посмотреть на собак.

– Ты их любишь?

– Они меня любят, понял, урррод? Спал бы ты, что ли, если издохнуть не можешь…

Я отвернулся и стал думать о времени – это лучший способ избавиться от него.

Иногда вчерашнее вспоминается, как прошлогоднее, а прошлый год – как вчера. Или – будущий год кажется вчерашним днем. Это самое паршивое.

…Месяц спустя я прочел в метро, в забытой кем-то «Вечорке» некролог, из которого следовало, что гражданская панихида состоится в помещении театра «Сатира»…

Горло перехватило. Где ложка?

Но зубы уже отбивали барабанную дробь. Меня штормило…

…Вся наша лаборатория стояла передо мной во фрунт. Они были все совершенно одинаковые – только цифры на их лбах были разные – как серийные номера на заводских изделиях. И я так и жил с ними – этими номерами. Когда мне дозарезу надо было их различить, а они стояли ко мне спиной, я просто грубо хватал их за горло и требовал признания – ты кто? И тем, кто мог сразу ответить на этот вопрос, я давал немного денег.

Такие припадки стали повторяться, посещая меня регулярно с лета того самого года…

И я научился впадать в них так, как прыгает с трамплина опытный спортсмен – врезаясь в воду ровно и без брызг…