Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского) - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 11

Бильбо Торбинс говорил речь, трогая золотое Кольцо в кармане: то самое, которое он столько лет втайне берег как зеницу ока. Шагнув со стула, он надел Кольцо – и с тех пор в Хоббитании его не видел ни один хоббит.

С улыбкой послушав, как галдят ошеломленные гости в шатре и вовсю веселятся не удостоенные особого приглашения хоббиты, он ушел в дом, снял праздничный наряд, сложил шелковый жилет, аккуратно завернул его в бумагу и припрятал в ящик. Потом быстро натянул какие-то лохмотья и застегнул старый кожаный пояс. На поясе висел короткий меч в потертых ножнах. Бильбо вздохнул и вытащил из пронафталиненного шкафа древний плащ с капюшоном. Плащ хранился как драгоценность, хотя был весь в пятнах и совсем выцветший – а некогда, вероятно, темно-зеленый. Одежда была ему великовата. Он зашел в свой кабинет и достал из потайного ящика обернутый в тряпье загадочный сверток, кожаную папку с рукописью и какой-то толстый конверт. Рукопись и сверток он втиснул в здоровенный заплечный мешок, который стоял посреди комнаты, почти доверху набитый. В конверт он сунул золотое Кольцо на цепочке, запечатал его, адресовал Фродо и положил на каминную доску. Но потом вдруг схватил и запихнул в карман. Тут дверь распахнулась, и быстрым шагом вошел Гэндальф.

– Привет! – сказал Бильбо. – А я как раз думал, почему это тебя не видно?

– Рад, что тебя теперь видно, – отвечал маг, усаживаясь в кресло. – Я хочу перекинуться с тобою словом-другим. Так что – по-твоему, все в порядке?

– А как же, – подтвердил Бильбо. – Вспышка только лишняя – даже я удивился, а прочие и подавно. Твоя, конечно, работа?

– Моя, конечно. Недаром ты многие годы скрывал Кольцо, и пусть уж гости твои гадают как умеют, исчез ты или пошутил.

– А шутку мне испортил, – сказал Бильбо.

– Да не шутку, а дурацкую затею… только вот говорить-то теперь поздно. Растревожил родню, и девять или девяносто девять дней о тебе будет болтать вся Хоббитания.

– Пусть болтает. Мне нужен отдых, долгий отдых, я же тебе говорил. Бессрочный отдых: едва ли я сюда когда-нибудь вернусь. Да и незачем, все устроено… Постарел я, Гэндальф. Так-то вроде не очень, а кости ноют. Нечего сказать: «Хорошо сохранился!» – Он фыркнул. – Ты понимаешь, я тонкий-претонкий, как масло на хлебе у скупердяя. Скверно это. Надо как-то переиначивать жизнь.

Гэндальф не сводил с него пристального, озабоченного взгляда.

– Да, в самом деле скверно, – задумчиво сказал он. – Ты, пожалуй, все правильно придумал.

– Это уж чего там, дело решенное. Я хочу снова горы повидать, понимаешь, Гэндальф, – горы, хочу найти место, где можно и вправду отдохнуть. В тишине и покое, без всяких настырных родственников, без гостей, чтобы в звонок не звонили. И книгу мою ведь нужно дописать. Я придумал для нее чудесный конец: «… и счастливо жил до скончания дней».

Гэндальф рассмеялся.

– Конец неплохой. Только читать-то ее некому, как ни кончай.

– Кому надо, прочтут. Фродо вон уже читал, хоть и без конца. Ты, кстати, приглядишь за Фродо?

– В оба глаза, хоть мне и не до того.

– Он бы, конечно, пошел за мной по первому зову. Даже и просился, незадолго до Угощения. Но пока что у него это все на словах. Мне-то перед смертью надо снова глушь да горы повидать, а он сердцем здесь, в Хоббитании: ему бы лужайки, перелески, ручейки. Уютно, спокойно. Я ему, разумеется, все оставил, кроме разных безделок, – надеюсь, он будет счастлив, когда пообвыкнется. Пора ему самому хозяином стать.

– Все оставил? – спросил Гэндальф. – И Кольцо тоже? У тебя ведь так было решено, помнишь?

– К-конечно, все… а Кольцо… – Бильбо вдруг запнулся.

– Где оно?

– В конверте, если хочешь знать, – разозлился Бильбо. – Там, на камине. Нет, не там… У меня в кармане! – Он засмеялся. – Странное дело! – пробормотал он. – Хотя чего тут странного? Хочу – оставляю, не хочу – не оставляю.

Гэндальф поглядел на Бильбо, и глаза его чуть блеснули.

– По-моему, Бильбо, надо его оставить, – сказал он. – А ты что – не хочешь?

– Сам не знаю. Теперь вот мне как-то не хочется с ним расставаться. Да и зачем? А ты-то чего ко мне пристал? – спросил он ломким, чуть ли не визгливым голосом, раздраженно и подозрительно. – Все-то тебе мое Кольцо не дает покоя: мало ли что я добыл, твое какое дело?

– Да, именно что покоя не дает, – подтвердил Гэндальф. – Долго я у тебя допытывался правды, очень долго. Волшебные Кольца – они, знаешь ли, волшебные, со всякими подвохами и неожиданностями. А твое Кольцо мне было особенно любопытно, скрывать не стану. Если уж ты собрался путешествовать, то мне его никак нельзя упускать из виду. А владел ты им, кстати, не чересчур ли долго? Поверь мне, Бильбо, больше оно тебе не понадобится.

Бильбо покраснел и метнул гневный взгляд на Гэндальфа. Добродушное лицо его вдруг ожесточилось.

– Почем ты знаешь? – выкрикнул он. – Какое тебе дело? Мое – оно мое и есть. Мое, понятно? Я его нашел: оно само пришло ко мне в руки.

– Конечно, конечно, – сказал Гэндальф. – Только зачем так волноваться?

– С тобой разволнуешься, – отозвался Бильбо. – Говорят тебе: оно – мое. Моя…. моя «прелесть»! Да, вот именно – моя «прелесть»!

Гэндальф смотрел спокойно и пристально, только в глазах его огоньком зажглось тревожное изумление.

– Было уже, – заметил он. – Называли его так. Правда, не ты.

– Тогда не я, а теперь я. Ну и что? Подумаешь, Горлум называл! Было оно его, а теперь мое. Мое, и навсегда!

Гэндальф поднялся, и голос его стал суровым.

– Поостерегись, Бильбо, – сказал он. – Оставь Кольцо! А сам ступай куда хочешь – и освободишься.

– Разрешил, спасибо. Я сам себе хозяин! – упрямо выкрикнул Бильбо.

– Легче, легче, любезный хоббит! – проговорил Гэндальф. – Всю твою жизнь мы были друзьями, припомни-ка. Ну-ну! Делай, как обещано: выкладывай Кольцо!

– Ты, значит, сам его захотел? Так нет же! – крикнул Бильбо. – Не получишь! Я тебе мою «прелесть» не отдам, понял? – Он схватился за рукоять маленького меча.

Глаза Гэндальфа сверкнули.

– Я ведь тоже могу рассердиться, – предупредил он. – Осторожнее – а то увидишь Гэндальфа Серого в гневе!