Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 3
Величие, обретенное Робом, ничуть не меньшее, — ибо то величие, что я разумел, на которое с трепетом уповал для нас всех, ничего не стоит, не будучи подкреплено святостью отваги, страдания и самопожертвования, — просто оно иного рода. Иными словами, его величие теперь близко касается нас всех, — отныне нам предстоит чтить первое июля на протяжении всех лет, отпущенных каждому из нас Господом, — но ЧКБО затрагивает только в том конкретном аспекте, который, возможно, — не исключаю такой вероятности, — только и был доступен Робу: «дружба с энной силой». Что я имел в виду, и что, как мне показалось, имел в виду Крис, и что, как я почти уверен, разумел ты, сводится к следующему: ЧКБО дарована некая искра, — как общности — безусловно, если не каждому в отдельности, — искра, способная зажечь в мире новый свет, или, что то же самое, возродить прежний; ЧКБО призвано свидетельствовать о Господе и Истине более явно и прямо, нежели даже пожертвовав жизнями нескольких своих членов в этой войне (которая, невзирая на все зло с нашей стороны, по большому счету является борьбой добра против зла).
Меня не покидает ощущение, будто что-то с треском рухнуло. По отношению к вам обоим чувства мои нисколько не изменились — я еще ближе к вам, чем прежде, и очень в вас нуждаюсь, и, конечно же, мучаюсь жаждой и одиночеством, — но я больше не ощущаю себя частью маленького цельного сообщества. Мне действительно чудится, что ЧКБО пришел конец, — однако не поручусь, что это сомнительное ощущение не исчезнет, словно по волшебству, стоит нам опять собраться вместе. И все же на данный момент я чувствую себя просто отдельно взятым человеком, обуреваемым скорее чувствами, чем мыслями, и при этом совершенно беспомощным.
Да, ЧКБО, возможно, воплощало все наши мечты — и в итоге труды его закончат трое или двое уцелевших, или даже один, а роль прочих Господь отведет тому вдохновению, что, как мы отлично знаем, мы обретали и продолжаем обретать друг в друге. На это возлагаю я ныне все свои надежды и молю Господа, чтобы избранников, призванных продолжить дело ЧКБО, оказалось не меньше, чем мы трое…..
Однако же все это внушает мне ужас и горе — в придачу к собственным моим печалям, — поскольку пока что я не в силах отказаться от надежд и стремлений (зарождающихся и смутных, знаю сам), впервые осознанных на лондонском Совете. В моем случае, как ты знаешь, в результате Совета я обрел голос для выражения всего того, что до сих пор сдерживалось и накапливалось, для меня словно открылись необозримые горизонты, — я всегда относил это за счет того вдохновения, что неизменно давали нам всем даже несколько часов, проведенных вчетвером.
Ну вот, пожалуйста: я со всей серьезностью сел и попытался сухо изложить тебе свои мысли. Я старался, чтобы все это звучало по возможности холодно и отстраненно, — а если и вышло бессвязно, так лишь потому, что писалось это в несколько приемов среди шума и гвалта прескучной ротной столовки. Перешли это Крису, если сочтешь, что оно того стоит. Не знаю, куда мы двинемся теперь и что нас ждет. Слухи так и бурлят — насколько позволяет всеобщая усталость этой войны. Жаль, я не знаю, где ты. Хотя, конечно, догадываюсь.
Я мог бы написать длиннющее письмо, да только дел невпроворот. Офицер связи жаждет затащить меня на совещание; а еще мне предстоит дважды поскандалить с квартирмейстером, и в 6:30 — ненавистный парад — это в 6:30-то солнечного дня воскресного!
Напиши, как только представится хоть полшанса.
Твой ДЖОН РОНАЛЬД.
006 К миссис Э. М. Райт
В 1920 г. Толкина назначили преподавателем английского языка в университете Лидса; впоследствии эта должность была преобразована в профессорскую; в письме содержится рассказ о собеседовании, в результате которого Толкин и получил назначение. Толкин и Эдит Брэтт уже поженились; к 1923 году у них родилось двое детей, Джон и Майкл. В 1922 г. Толкин опубликовал глоссарий к хрестоматии среднеанглийской литературы под редакцией своего бывшего наставника, Кеннета Сайзема. Кроме того, он в сотрудничестве с Э. В. Гордоном начал работу над изданием «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря». Нижеприведенное письмо, подтверждающее получение статьи об этой поэме, адресовано жене Джозефа Райта, издателя «Словаря английских диалектов» (САД). Под началом Райта Толкин изучал в Оксфорде филологию.
13 февраля 1923
Лидский университет
Дорогая миссис Райт!
Я бесконечно признателен вам за оттиск статьи — равно как и за ваши любезные замечания по поводу глоссария. Времени на него я и впрямь затратил уйму — просто вспоминать страшно; и надолго задержал хрестоматию, навлекая на свою голову громы и молнии; зато узнал немало поучительного.
Стоит ли говорить, что статья ваша меня вполне убедила, и я радуюсь новообретенной уверенности: благодаря вам еще один головоломный отрывок из «Сэра Гавейна» ныне наконец-то прояснен.
Рождество для нас выдалось не самое веселое: дети выбрали именно это время, чтобы переболеть корью; к началу января я единственный из всех домочадцев оставался на ногах, а в число пациентов входили моя супруга и няня. Прости-прощай, возможность потрудиться на каникулах; впрочем, все они (не труды) идут на поправку, и беспокоиться не о чем. Меня это поветрие минуло. Надеюсь, что у вас все благополучно, равно как и у профессора Райта: я о нем давно ничего не слышал, но, полагаю, это — добрый знак.
Среднеанглийский период — весьма увлекательная область, и, как я постепенно убеждаюсь, практически не исследованная; стоит пристально сосредоточиться на крохотном его фрагментике, и все общепринятые представления и идеи словно рушатся и рассыпаются на куски — по крайней мере в отношении языка. САД, безусловно, вещь незаменимая (в сознании филолога, конечно же, скорее всплывет слово unentbehrlich ); и я всех призываю в нем порыться.
Моя жена передает привет вам обоим и присоединяется к моим наилучшим пожеланиям.
Искренне Ваш, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.
Филология здесь стремительно прогрессирует. Процент студентов-«лингвистов» очень высок, а ведь силком их никто не тянет! Дж. Р. Р. Т.
007 Членам коллегии выборщиков на должность профессора англосаксонского языка Ролинсона и Бозуорта, Оксфордский университет
Летом 1925 г. был объявлен конкурс на замещение должности профессора англосаксонского языка в Оксфорде: У. Э. Крейгиушел в отставку. Толкин, невзирая на то, что ему исполнилось только 33, решил подать заявку. Ниже приводится его официальное письмо, в котором Толкин предлагает свою кандидатуру, датированное 27 июня 1925 г.
Джентльмены!
Настоящим предлагаю свою кандидатуру на должность профессора англосаксонского языка Ролинсона и Бозуорта[10]
.
Само собой разумеется, что меня весьма интересует должность, предоставляющая такие возможности для реализации на практике и в аудитории профессионального энтузиазма в том, что касается изучения англосаксонского и других древнегерманских языков; а если бы таким образом мне удалось вновь войти в состав оксфордской школы английского языка, ничего лучшего я бы и желать не мог. Я принадлежал к этому факультету, еще будучи студентом, а затем и наставником; и в течение моего пятилетнего пребывания в Лидсе имел удовольствие поддерживать с ним связь, особенно же на протяжении последних двух лет, в качестве экзаменатора на выпускных экзаменах на степень бакалавра.
В 1911 г. я поступил в Эксетер-Колледж как стипендиат Стейплдона. В 1913 г. сдал «онор-модерейшнз» по классическим языкам (специализация — греческая филология); в 1915 г. закончил факультет английского языка и литературы с отличием первого класса (специализация — древне-исландский язык). Вплоть до конца 1918 г. служил в полку ланкаширских стрелков; в конце 1918 г. вошел в штат составителей «Оксфордского словаря английского языка». Состоял ассистентом при докторе Брадли[11]