Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян. Страница 31

— Нет.

— Кроме того, оно повлияло на работу обогревателей. Vide [23]радиатор мисс Тонкс. Да, он снова все восстановил. Для того, кто в этом разбирается, это совсем не сложно. Ему нужно было всего лишь починить пробку на щите. Сколько нужно времени, вы говорите, чтобы все восстановить?

— М-м, — пробасил Фокс. — Я думаю, минут пятнадцать. Но вообще ему следовало поторапливаться.

— Да, — согласился Аллейн. — Ему или ей.

— Сомневаюсь я, чтобы у женщины такое получилось, — проворчал Фокс. — Послушайте, шеф, вы же знаете, что я думаю. Зачем мистер Хислоп солгал насчет привычки лизать пальцы? Вы говорите, Хислоп сказал вам, будто не помнит ничего необычного, а Чейз утверждает, что слышал, как он жаловался доктору, что из-за этой привычки чуть не рехнулся.

— Совершенно верно, — сказал Аллейн и задумался. Он молчал так долго, что Фокс не выдержал и деликатно покашлял.

— Что? — очнулся Алейн. — Да, Фокс, да. Все-таки придется это сделать.

Он заглянул в телефонный справочник и набрал номер.

— Могу я поговорить с доктором Мэдоусом? Ах, это вы! Вы помните, чтобы мистер Хислоп рассказывал вам о том, что привычка мистера Тонкса лизать пальцы чуть не свела его с ума?.. Алло, вы слышите меня?.. Не помните?.. Вы уверены в этом? Хорошо. Хорошо. Вы говорили, Хислоп позвонил вам в двадцать минут одиннадцатого. А вы ему звонили… В одиннадцать. Вы уверены насчет времени? Понятно. Я был бы рад, если бы вы смогли зайти… Можете? Хорошо, тогда я жду.

Он повесил трубку.

— Фокс, пожалуйста, приведите еще раз Чейза.

Вновь приведенный Чейз усердно уверял Аллейна, что своими ушами слышал, как мистер Хислоп обсуждал с доктором Мэдоусом привычку хозяина.

— Это было, когда мистер Хислоп болел гриппом. Я поднялся наверх с доктором. У мистера Хислопа была очень высокая температура, и он разговаривал весьма возбужденно. Он говорил, не умолкая; сказал, что хозяин догадался о том, что его привычки бесят его, и стал нарочно над ним издеваться. Он сказал, что, если это не прекратится, он… Он тогда был не в себе, поверьте.

— Что он обещал сделать?

— Он сказал, что… Что сделает что-то с хозяином, сэр. Но это был обычный бред больного. Да он, наверное, сейчас и не вспомнит ничего.

— Да, — кивнул Аллейн, — наверное, не вспомнит. — Когда дворецкий ушел, он сказал Фоксу: — Отправляйтесь к этим мальчишкам и узнайте насчет их алиби, пусть скажут, как его доказать. Проверьте, подтвердит ли Гай, что мисс Филлипа действительно была заперта в своей комнате.

Фокс все еще выполнял указания, а Аллейн изучал свои записи в блокноте, когда дверь кабинета распахнулась и вошел доктор Мэдоус.

— Скажите-ка мне, господин ищейка, — воскликнул он с порога, — что это за вопросы насчет Хислопа? Кто сказал, что ему не нравились мерзкие привычки Сепа?

— Чейз. И не орите на меня, Мэдоус. Я волнуюсь.

— Я тоже — спасибо вам! К чему вы ведете? Неужели вы считаете, что… что этот несчастный маленький служака способен хоть кого-то убить, тем более Сепа?

— Понятия не имею, — устало вздохнул Аллейн.

— Господи, и зачем я только обратился к вам? Если Сепа убило радио, то только потому, что он сам в нем что-то неудачно переделал.

— А после того, как умер, все переделал обратно, да?

Доктор с безмолвным удивлением уставился на Аллейна.

— Теперь, Мэдоус, вы должны дать мне прямой, четкий ответ, — сказал Аллейн. — Когда Хислоп болел, он говорил, хотя бы в бреду, что больше не может терпеть привычек хозяина?

— Я забыл, что и Чейз там был, — сказал доктор Мэдоус.

— Да, вы забыли об этом.

— Но даже если он и сказал что-то в бреду? Черт возьми, Аллейн, вы же не можете арестовать человека только за то, что он говорил, когда болел.

— Я такого не предлагаю. Всплыл другой мотив.

— Вы имеете в виду… Фипс? Их вчерашнюю встречу?

— Он рассказал вам об этом?

— Это она сегодня утром мне шепнула. Фипс доверяет мне. Боже мой, вы в самом деле уверены, что не ошибаетесь? — сказал Аллейн. — Мне очень жаль. Думаю, вам лучше уйти, Мэдоус.

— Вы собираетесь его арестовать?

— У меня есть обязанности, и я должен их выполнять.

Наступившее после этого долгое молчание нарушил доктор Мэдоус.

— Да, — промолвил он наконец, — должны. Всего доброго, Аллейн.

Вернувшись, Фокс доложил, что Гай и Артур не покидали своих компаний. Это он выяснил, поговорив с двумя их друзьями. Гай и миссис Тонкс подтвердили историю с запертой дверью.

— Тут можно применить метод исключения, — заявил Фокс. — Все указывает на секретаря. Он поработал с радио, пока жертва была наверху. Потом наверняка прокрался в свою комнату, чтобы пошептаться с мисс Тонкс. Я подозреваю, что он где-нибудь рядом дожидался, когда его хозяин поджарит себя, а потом все вернул на свое место и оставил радио включенным.

Аллейн молчал.

— Что нам делать дальше, сэр? — спросил Фокс.

— Я хочу взглянуть на крючок в прихожей, на который они вешают ключи.

Фокс с изумленным видом проследовал за начальником в небольшую прихожую.

— Да, вот они, — сказал Аллейн, указывая на крючок с двумя висящими ключами от американского замка. — Их невозможно не заметить. Идемте, Фокс.

Вернувшись в кабинет, они увидели Хислопа и Бэйли.

Хислоп перевел взгляд с одного полицейского на другого.

— Я хочу знать, его убили?

— Мы полагаем, что да, — ответил Аллейн.

— Я хочу напомнить вам, что Филлипа… мисс Тонкс вчера весь вечер была заперта в своей комнате.

— До тех пор, пока не вернулся домой брат и не открыл ее, — уточнил Аллейн.

— Это не имеет значения. К этому времени мистер Тонкс уже был мертв.

— Откуда вы знаете, во сколько он умер?

— Я полагаю, он умер, когда раздался электрический треск.

— Мистер Хислоп, — сказал Аллейн, — почему вы не хотите рассказать мне, насколько вас раздражала его привычка лизать свои пальцы?

— Но… Как вы узнали? Я ведь никому об этом не рассказывал.

— Вы рассказали это доктору Мэдоусу, когда болели.

— Не помню. — Голос его дрогнул, губы задрожали, и он замолчал. Но потом неожиданно заговорил снова: — Хорошо. Все верно. Два года он издевался надо мной. Видите ли, он знал кое-что обо мне. Два года назад, когда моя жена умирала, я взял деньги из копилки, которая стояла на этом столе. Потом я все вернул и думал, что он ничего не заметил, но, как выяснилось, он все знал с самого начала. И с тех пор я попал в его власть. Он сидел здесь, как паук. Я подавал ему бумаги. Он слюнявил пальцы, причмокивая языком, и при этом ядовито улыбался. Потом начинал переворачивать этими пальцами страницы. Он знал, как это выводит меня из себя, и посматривал на меня с довольным видом, а потом… Он начинал говорить о деньгах. Напрямую он меня никогда не обвинял, только намекал. И я был бессилен. Вы, наверное, думаете, что я сумасшедший. Но я не сумасшедший. Я мог его убить. О, сколько раз я представлял себе, как сделаю это!.. Теперь вы считаете меня убийцей, но самое смешное то, что я этого не делал. Я бы никогда не решился. И ночью, когда Филлипа показала мне, что я ей небезразличен, это было как чудо… Что-то невероятное. Тогда, в первый раз за все время, пока я здесь работаю, я перестал чувствовать желание его убить. И той же ночью это сделал кто-то другой!

Глаза секретаря горели, он дрожал всем телом. Фокс и Бэйли, которые с любопытством наблюдали за ним, повернулись к Аллейну, ожидая услышать его ответ. Он как раз хотел что-то сказать, но тут вошел Чейз.

— Вам письмо, сэр, — сказал он Аллейну. — Доставлено курьером.

Аллейн развернул письмо, прочитал первые несколько слов и поднял глаза.

— Вы можете идти, мистер Хислоп. Я ждал этого письма и получил именно то, на что рассчитывал.

Когда Хислоп ушел, они вместе прочитали послание.