Багдадская встреча - Кристи Агата. Страница 33

Виктория вдруг помрачнела. Шутка Эдварда напомнила ей странный разговор, который у нее произошел с доктором Ратбоуном. Она рассказала о нем Эдварду. И он принял его гораздо ближе к сердцу, чем она ожидала.

– Дело серьезное, Виктория. Очень серьезное. Постарайся вспомнить дословно, что он говорил.

Виктория как смогла точно воспроизвела слова Ратбоуна.

– Но только я не понимаю, чего ты так забеспокоился?

– Как чего? – немного рассеянно отозвался Эдвард. – Они же… это… выходит, они дознались насчет тебя. И предупреждают, чтобы ты не совалась. Нет, не нравится мне это, Виктория, совсем даже не нравится.

Он помолчал. А потом с тревогой в голосе объяснил:

– Коммунисты, моя милая, они совершенно беспощадные люди. У них такая вера, чтобы не останавливаться ни перед чем. Я не хочу, чтобы тебя стукнули по голове и сбросили в воды Тигра, дорогая.

«Как это странно, – подумалось Виктории, – сидеть на развалинах Вавилона и рассуждать о том, не стукнут ли тебя по голове и не сбросят ли в воды Тигра». Глаза у Виктории начали слипаться. «Вот проснусь, – думала она сквозь дрему, – и окажется, что я в Лондоне и мне снится страшный Вавилон». Веки ее сомкнулись. «Конечно, я в Лондоне… Сейчас зазвенит будильник… Надо будет вставать и ехать в контору мистера Гринхольца, а никакого Эдварда нет…»

При этой последней мысли Виктория поспешила разлепить веки, надо же было удостовериться, что Эдвард никуда не делся. (А что я собиралась у него спросить тогда в Басре, но нас перебили, и потом я забыла?..) Но все было – явь. Совершенно не по-лондонски сияло ослепительное солнце, над выбеленными зноем развалинами Вавилона слегка дрожал воздух, вокруг высились темные стволы пальм, а рядом, затылком к ней, сидел Эдвард. Как красиво спускаются ему на шею волосы, мыском по ложбинке. И какая красивая шея, бронзовая от загара, чистая – ни пятнышка, ведь у мужчин так часто бывают прыщики на шее, где натирает воротник, например, у сэра Руперта зрел на шее нарыв.

И вдруг Виктория с глухим возгласом приподнялась. Сонных грез как не бывало. Она чуть не задохнулась от волнения.

Эдвард обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

– В чем дело, Черинг-Кросс?

– Я вспомнила! Про сэра Руперта Крофтона Ли!

Поскольку взгляд Эдварда по-прежнему выражал недоумение, она сделала попытку разъяснить свою мысль, что, по совести сказать, получилось у нее не слишком вразумительно.

– У него был такой нарывчик, – сказала она. – На затылке.

– Нарывчик на затылке? – ничего не поняв, повторил Эдвард.

– Да, в самолете. Понимаешь, он сидел впереди меня, капюшон этот свой дурацкий откинул, и я видела. У него зрел фурункул.

– Ну и что? Болезненная, конечно, штука, но мало ли у кого они бывают.

– Да-да, вот именно. Но дело в том, что в то утро на балконе его не было.

– Чего не было?

– Да нарыва же. Эдвард, ну пожалуйста, постарайся понять. В самолете у него был нарыв, а на балконе в «Тио» не было. Был совершенно чистый и гладкий затылок, вроде твоего.

– Прошел, наверно.

– Нет, Эдвард, не мог он так бесследно пройти на следующий день. Он же только зрел. И вдруг зажил, не осталось даже пятнышка? Так не бывает. А это, ты понимаешь, что значит? Да-да, точно! Выходит, что тот человек в «Тио» был вовсе не сэр Руперт.

Виктория энергично кивнула в подтверждение собственных слов. Эдвард вытаращил глаза.

– Ты что, спятила, Виктория? Конечно, это был сэр Руперт. Ты же больше никакой разницы не заметила?

– Как ты не понимаешь? Я ведь его по-настоящему не разглядела. Только общее впечатление осталось: шляпа, плащ, фанфаронские замашки. Такого типа изобразить ничего не стоит.

– Все равно в посольстве бы узнали.

– Но он ведь не в посольстве остановился, верно? Он приехал в отель «Тио». А встречал его какой-то секретарь, мелкая сошка. Посол сейчас в Англии. И потом, он же путешественник, его в Англии почти и не видели.

– Но зачем…

– Из-за Кармайкла, вот зачем. Кармайкл должен был встретиться с ним в Багдаде и передать ему то, что удалось разведать. Но они не были лично знакомы. Откуда Кармайклу было знать, что это не тот человек? Он ничего не заподозрил, доверился. И… ну да, конечно, это сэр Руперт Крофтон Ли (фальшивый) вонзил ему нож в грудь! Ах, Эдвард, все сходится одно к одному!

– Не верю ни единому слову. Ты с ума сошла. Не забывай, что сэр Руперт был потом убит в Каире.

– Там это все и произошло. Я только теперь поняла. Ой, Эдвард, какой ужас! И главное, произошло прямо у меня на глазах.

– У тебя на глазах? Виктория, ты совсем умом повредилась?

– Ничего я не повредилась. Вот послушай. Сначала постучали в мою дверь – это было в гостинице «Гелиополис», – а может, мне показалось, что это ко мне, но я выглянула в коридор. Стучали в дверь к сэру Руперту, следующую по коридору. Стучалась одна из стюардесс, или проводниц, не знаю, как их правильно называют в авиации. Она попросила его зайти по какому-то делу в дирекцию авиалинии, в конце коридора. Я почти сразу после этого вышла из номера, иду мимо двери с дощечкой «Британские заграничные авиалинии», а она распахнулась, и вышел сэр Руперт. Я еще, помню, подумала, что ему сообщили какое-то важное известие, и у него даже походка изменилась. Теперь понимаешь, Эдвард? Там была ловушка, его ждал двойник, уже наготове, он только вошел, его трахнули по голове, а тот вышел и подменил его. Я думаю, они держали его где-то в Каире, может даже, там же в гостинице, изобразили из него инвалида, одурманили наркотиками, а в нужный момент убили, когда двойник возвратился в Каир.

– Увлекательная история, – сказал Эдвард. – Но признайся честно, Виктория, ты ведь это все сочинила, да? Нет же ни малейших доказательств.

– А фурункул?

– К черту фурункул!

– Но есть и еще кое-что.

– Например?

– Например, дощечка «Британские заграничные авиалинии» на двери. Потом она пропала. Я помню, изумилась, когда контора оказалась совсем на другой стороне вестибюля. Это – одно. Но есть и другое. Та стюардесса, что стучалась к нему. Я ее после еще раз видела – здесь, в Багдаде, – и мало того, в «Масличной ветви». В первый день, когда я туда забрела. Она пришла и разговаривала с Катериной. Я тогда подумала, что откуда-то мне ее лицо знакомо.

И в заключение, выдержав паузу, Виктория сказала:

– Так что ты должен признать, Эдвард, это вовсе не выдумки.

Эдвард многозначительно проговорил:

– Опять «Масличная ветвь», и опять Катерина. Виктория, хватит валять дурака, тебе действительно необходимо сблизиться с Катериной. Подольстись к ней, задобри, поговори как коммунистка с коммунисткой. Любыми способами ты должна с ней подружиться, чтобы разузнать, кто ее друзья, где она бывает и с кем связана вне «Масличной ветви».

– Мне это будет нелегко, – вздохнула Виктория. – Но постараюсь. А как насчет мистера Дэйкина? Скажем ему?

– Ну конечно. Но лучше повременить день-другой. К тому времени, возможно, еще кое-что вскроется. Я в ближайший вечер должен сводить Катерину в кабаре «Ле Селект», – жертвенно произнес Эдвард.

И Виктория на этот раз не ощутила ни малейшего укола ревности. Мрачная решимость в его тоне явно свидетельствовала о том, как тяжела ему эта жертва.