В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата. Страница 16

– Это одно и то же.

– Вовсе нет – это совсем другой остров.

Гарольд, не слушая, продолжал:

– Так вот, – возможно, ты, живя среди темпераментных южан, воспринимаешь убийство как рядовое, будничное событие, однако у нас в Англии подходят к таким вещам серьезно. И потом, Седрик, – прибавил он с нескрываемым раздражением, – появляться в публичном месте, на дознании, в такой одежде…

– А чем тебе плоха моя одежда? Мне в ней удобно.

– Тем, что она не подходит для такого случая.

– Ну, что поделаешь, другой у меня с собой нет. Не прихватил чемодан с гардеробом, когда сорвался с места и полетел сюда поддержать в трудный час родную семью. Я – художник, художники любят носить удобную одежду.

– Ты что, все еще пытаешься писать?

– Пытаешься? Знаешь, Гарольд…

Мистер Уимборн с важным видом прочистил горло.

– Эти споры ни к чему не ведут, – сказал он укоризненно. – Надеюсь, милая Эмма, что до того, как вернуться в город, я услышу от вас, чем еще могу быть вам полезен.

Упрек возымел действие. Эмма Кракенторп поспешила сказать:

– Это такая любезность с вашей стороны, что вы приехали!

– Ну что вы. В подобных обстоятельствах интересы семьи требуют, чтобы кто-то следил за порядком проведения этой процедуры. Я договорился, что побеседую с инспектором, когда мы приедем в Резерфорд-Холл. Не сомневаюсь, что ситуация, сколь она ни тягостна, вскоре прояснится. Для меня лично и так достаточно ясно, что произошло. О том, что ключ от Долгого амбара вешают на гвоздь снаружи, было, как подтверждает Эмма, в здешних местах широко известно. Мне представляется в высшей степени вероятным, что в зимние месяцы местные парочки использовали это помещение для свиданий. У одной такой пары разразилась ссора, молодой человек действовал, не помня себя. В ужасе от того, что натворил, он наткнулся взглядом на саркофаг и понял, что лучшего тайника ему не найти.

«Да, – мысленно согласилась Люси, – звучит вполне убедительно. Именно то, что сразу приходит в голову».

Седрик сказал:

– Вы говорите – местная парочка. Однако никто из местных не опознал эту девицу.

– Не все сразу, дайте срок. Я убежден, что опознание не замедлит последовать. Кроме того, конечно, очень может статься, что мужчина, о котором идет речь, – местный житель, но девица – нездешняя, возможно, из какой-нибудь другой части Бракемптона. Бракемптон – большой город, невероятно разросся за последние двадцать лет.

– Будь я девицей, которой назначают свиданье, я бы не потерпел, чтобы меня затащили в нетопленый амбар на отшибе от всего света, – заявил Седрик. – То ли дело посидеть в обнимку где-нибудь в кинотеатре, а мисс Айлзбарроу? Как вы на это смотрите?

– Неужели есть надобность копаться во всем этом? – взмолился в изнеможении Гарольд.

Одновременно с его риторическим вопросом машина остановилась у парадной двери Резерфорд-Холла, и все по очереди стали вылезать.

Глава 8

I

Войдя в библиотеку, мистер Уимборн моргнул от неожиданности; умные старческие глазки, минуя инспектора Бейкона, с которым он уже имел случай встретиться, остановились на фигуре красивого блондина, стоящего у него за спиной.

Инспектор Бейкон представил незнакомца:

– Рекомендую, инспектор сыскной полиции Краддок из Нового Скотленд-Ярда.

– Нового Скотленд-Ярда? Хм-м…. – Мистер Уимборн поднял брови.

Дермот Краддок, обладая приятными манерами, непринужденно вступил в разговор:

– Нас сочли нужным подключить к этому делу, мистер Уимборн, – сказал он. – Поскольку вы представляете интересы семейства Кракенторпов, будет, я полагаю, лишь справедливо поделиться с вами некоторой не подлежащей разглашению информацией.

Никто не мог сравниться с молодым инспектором Краддоком в умении представить малую толику правды как истину в полном объеме.

– Инспектор Бейкон, я уверен, согласится со мной, – прибавил он, бросая взгляд на своего коллегу.

Инспектор Бейкон с подобающей торжественностью – никто бы не заподозрил, что обо всем этом было условлено заранее, – согласился.

– Итак, – начал Краддок. – На основании поступивших к нам сведений у нас есть причины полагать, что женщина, найденная убитой, – не здешняя, на самом деле она приехала из Лондона, а незадолго до того прибыла из-за границы. Не исключено – хотя полной уверенности нет – из Франции.

Мистер Уимборн снова поднял брови.

– Вот как? – сказал он. – Вот оно что?

– А потому, – объяснил инспектор Бейкон, – начальник городской полиции и решил, что по всем правилам расследование дела должен вести Ярд.

– Остается лишь надеяться, – проговорил мистер Уимборн, – что оно быстро завершится. Едва ли нужно подробно останавливаться на том, сколь огорчительна для семейства вся эта история. И хотя лично они никоим образом к ней не причастны, тем не менее…

Он замолчал всего на долю секунды, но инспектор Краддок успел заполнить эту паузу:

– Не слишком приятно, когда на твоей земле находят убитую женщину. Совершенно с вами согласен. Да, так я хотел бы переговорить накоротке с членами этой семьи.

– Право, не представляю себе…

– Что они могут рассказать? Может быть, ничего интересного – но как знать? Не сомневаюсь, что большую часть сведений, которые мне требуются, сэр, я получу от вас. Сведений относительно этого дома и семьи.

– Какую роль могут играть эти сведения, когда речь идет о безвестной молодой особе, которая приехала из-за границы и была найдена убитой?

– Собственно, в том-то и вопрос, – сказал Краддок. – Почему она здесь оказалась? Была ли неким образом связана в прошлом с этим домом? Служила ли, например, когда-нибудь там прислугой? Скажем, горничной? Или приехала встретиться с кем-то из прежних обитателей Резерфорд-Холла…

Мистер Уимборн заметил холодно, что с тех пор, как Джеймс Кракенторп в 1884 году построил Резерфорд-Холл, никто, кроме Кракенторпов, в нем не обитал.

– Уже любопытный факт, – сказал Краддок. – Если б вы согласились дать мне вкратце очерк семейной истории…

Мистер Уимборн пожал плечами.

– Тут и рассказывать особенно не о чем. Джосая Кракенторп занимался производством печенья, галет, маринадов, пикулей и так далее. Нажил громадное состояние. Построил этот дом. Теперь в нем живет его старший сын, Лютер Кракенторп.

– Были другие сыновья?

– Еще один. Генри. В 1911 году погиб в автомобильной катастрофе.

– А нынешний мистер Кракенторп никогда не думал продать этот дом?

– Не может, – сухо сказал адвокат. – Согласно условиям отцовского завещания.

– Вы не расскажете мне подробнее об этом завещании?

– А с какой стати?

Инспектор Краддок улыбнулся.

– Я ведь и сам при желании могу ознакомиться с ним в Сомерсет-Хаусе.

Мистер Уимборн нехотя отвечал ему кривой усмешкой.

– Верно, инспектор. Я всего лишь хотел подчеркнуть, что информация, о которой вы просите, не имеет никакого отношения к делу. Что же до завещания Джосая Кракенторпа, тут нет секретов. Он оставил свое весьма значительное состояние попечителям, с тем, чтобы доходы с него пожизненно выплачивались его сыну Лютеру, а после смерти Лютера капитал должен быть разделен поровну между детьми Лютера – Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунда убили на войне, а Эдит четыре года тому назад умерла, таким образом после кончины Лютера Кракенторпа деньги поделят между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Александром Истли, сыном Эдит.

– А дом?

– Дом отойдет к старшему из живых к тому времени сыновей или его потомкам.

– Эдмунд Кракенторп был женат?

– Нет.

– Значит, на самом деле имение достанется?..

– Следующему за ним сыну – Седрику.

– А мистер Лютер Кракенторп распорядиться им сам не может?

– Нет.

– И капиталом тоже не владеет.

– Да.

– Довольно-таки необычная ситуация, правда? Можно подумать, – заключил инспектор Краддок, – что отец его недолюбливал.