В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата. Страница 42

– А что вы думаете… – Краддок на мгновение замялся, – …об Эмме Кракенторп?

– Славный человечек, замкнутая, не всегда знаешь, что у нее на уме. Имеет свои планы и собственный взгляд на вещи, но предпочитает держать их при себе. Сильный характер, чего не скажешь, судя по ее внешнему виду и манере поведения.

– Вы, надо полагать, знали и Эдмунда, того сына, что погиб во Франции?

– Да. Он был, пожалуй, лучше всех. Добрый, веселый, отличный парень.

– А слышали, что как раз перед тем, как его убили, он не то собирался жениться, не то женился на какой-то француженке?

Доктор Моррис наморщил лоб.

– Как будто припоминаю нечто похожее, – сказал он, – только очень уж давно это было.

– Еще в начале войны, верно?

– Вот-вот. Что ж, может быть, со временем он стал бы горько каяться, если б завел себе жену-иностранку.

– И тем не менее есть основания полагать, что все-таки завел, – сказал Краддок.

В нескольких сжатых фразах он изложил собеседнику главное о событиях последних недель.

– Помню в газетах действительно писали о женщине, найденной в саркофаге. Так значит, это произошло в Резерфорд-Холле.

– И есть причины думать, что эта женщина – вдова Эдмунда Кракенторпа.

– Ну и ну, поразительная история. Больше смахивает на роман, чем на реальную жизнь. Но кому могло понадобиться убивать ее, бедняжку, то есть каким образом это увязано с отравлением в семье Кракенторпов?

– Не одним, так другим, – отвечал Краддок, – хотя в любом из вариантов многовато домысла. Возможно, кто-то не в меру алчный рвется завладеть всем состоянием, оставленным Джосаей Кракенторпом.

– Ну и дурак, если рвется, – сказал доктор Моррис. – Нарвется только на бешеный подоходный налог.

Глава 21

I

– С грибами шутки плохи, – заметила миссис Киддер. Замечание это миссис Киддер повторила раз, наверное, десятый за последние несколько дней. Люси в ответ промолчала.

– Я лично в рот их не беру, – говорила миссис Киддер, – больно уж опасно. Это еще слава богу, что обошлось только одним покойником. Все поголовно могли сгинуть, и вы, мисс, в том числе. Просто чудо, что уцелели.

– Грибы тут ни при чем, – сказала Люси. – Они были вполне доброкачественные.

– Ох, не верится, – сказала миссис Киддер. – С ними шутки плохи, с грибами. Одна поганка затешется – и каюк… Чудно право… – продолжала миссис Киддер, гремя в раковине тарелками и мисками, – И как все сходится один к одному. У сестры старшенький слег с корью, у нас – Эрни упал и сломал руку, а у мужа чирья пошли по телу – и все на одной неделе! Рассказать кому, так не поверят, правда? И здесь то же самое не лучше, – рассуждала миссис Киддер. – Сперва это убийство, страсть какая, а теперь вот мистер Альфред отравился насмерть грибами. Кто будет следующий, интересно знать?

Люси с легким содроганием подумалось, что и ей это было бы небезынтересно.

– Мужу теперь не нравится, что я хожу сюда, – говорила миссис Киддер, – думает, это может принести несчастье, но я скажу – мне мисс Кракенторп знакома не первый день, она приятная дама и рассчитывает на меня. И потом, говорю ему, не оставлять же весь дом на бедную мисс Айлзбарроу – разорваться ей, что ли? Вам, мисс, с подносами с одними вон сколько мороки.

Люси вынуждена была согласиться, что на данный момент преимущественное содержание жизни и вправду составляют подносы. Вот и в эту минуту она занималась тем, что собирала подносы, предназначенные тому или иному из болящих.

– А уж сестры эти, они палец о палец не ударят, – развивала тему миссис Киддер. – Знай подавай им раз за разом чаю, да покрепче. И с харчами они на всем готовеньком. Прямо силушки моей больше нет.

Монолог ее был исполнен глубокого самодовольства, хотя фактически она за это утро наработалась совсем немногим более обычного.

Люси сказала с чувством:

– Не жалеете вы себя, миссис Киддер.

Миссис Киддер замолчала, довольная. Люси взяла первый поднос и пошла с ним наверх.

– Это что такое? – с неодобрением осведомился мистер Кракенторп.

– Крепкий бульон и заварной крем, – сказала Люси.

– Забирайте назад, – сказал мистер Кракенторп. – Я к этой бурде не притронусь. Я же сказал сестре, что хочу бифштекс.

– Доктор Куимпер считает, что с бифштексами вам следует повременить.

Мистер Кракенторп фыркнул.

– Я уже практически выздоровел. Завтра встаю. А как другие?

– Мистеру Гарольду гораздо лучше, – сказала Люси. – Он завтра возвращается в Лондон.

– И слава богу, – сказал мистер Кракенторп. – А Седрик? Есть надежда, что и этот завтра уберется на свой остров?

– Нет, он пока не уезжает.

– Жаль. А как Эмма? Почему меня не навещает?

– Она еще в постели, мистер Кракенторп.

– Любят женщины себя нежить, – сказал мистер Кракенторп. – Вот вы – молодец, крепкая девица, – прибавил он одобрительно. – Верно, день-деньской на ногах?

– Не могу пожаловаться на недостаток моциона, – сказала Люси.

Мистер Кракенторп удовлетворенно кивнул головой.

– Крепкая, молодец. И не думайте, я не забыл, о чем у нас с вами был разговор. Увидите, настанет день, и тогда мы посмотрим. Не вечно же Эмме всем заправлять по-своему. И не слушайте, когда другие вам наговаривают, что будто бы я – старый скряга. Я просто бережливый. Сумел сберечь кругленькую сумму и знаю, на кого ее потрачу в нужное время.

Он воззрился на нее с плотоядной усмешкой.

Люси, увернувшись от его цепких пальцев, поспешила к двери.

Следующий поднос предназначался Эмме.

– Ох, Люси, спасибо вам! Я уже окончательно пришла в себя. Есть хочу – это хороший признак, правда? Знаете, милая, – продолжала она, покуда Люси прилаживала у нее на коленях поднос, – меня так мучает мысль о вашей тетушке! Вам, вероятно, было некогда съездить повидаться с нею?

– Честно говоря, да.

– А ведь она, должно быть, скучает без вас.

– О, не беспокойтесь, мисс Кракенторп. Она же понимает, какое мы пережили ужасное время.

– Вы ей звонили?

– В последние дни – нет.

– Так позвоните! Звоните ей каждый день. У старого человека совсем другая жизнь, когда с ним делятся новостями.

– Вы очень добры, – сказала Люси.

Спускаясь вниз за новым подносом, она чувствовала угрызения совести. Сложная обстановка, когда все в доме слегли, целиком поглотила ее внимание, не оставив времени подумать о чем-либо постороннем. Она решила, что сразу, как отнесет поесть Седрику, позвонит мисс Марпл.

В доме к этому времени оставалась уже только одна сестра, и они с Люси поздоровались, столкнувшись на площадке.

Седрик, невероятно прибранный, ухоженный, сидел на кровати и что-то озабоченно писал на листках бумаги.

– Привет, Люси, – сказал он, – ну, каким адским варевом будете потчевать меня сегодня? Слушайте, нельзя ли сплавить отсюда эту кошмарную сестричку? То есть эта игривость – просто что-то невозможное! Неизвестно почему завела себе привычку называть меня «мы»! «Ну как мы себя чувствуем сегодня? Хорошо ли нам спалось? Ах, какие мы нехорошие, перевернули всю постель вверх дном!» – передразнил он высоким фальцетом манерный голосок сестры.

– Я вижу, вы очень приободрились, – сказала Люси. – Чем это вы заняты?

– Планами, – сказал Седрик. – Планирую, как распорядиться имением, когда старик сыграет в ящик. Очень, знаете ли, стоящий кус землицы. Никак не решу, то ли самому его застраивать, то ли сразу распродать, нарезав на участки. Представляет немалую ценность для промышленных целей. Дом подойдет для школы или пансиона для престарелых. А может случиться, половину земли продам и на вырученные деньги закачу что-нибудь умопомрачительное на другой половине. Как ваше мнение?

– Она пока еще вам не досталась, – сухо сказала Люси.

– Достанется, будьте уверены, – сказал Седрик. – Она, в отличие от прочего наследства, не подлежит делению на части. Разом отойдет ко мне. И если взять за нее по-настоящему жирный куш, то эта сумма уже становится не доходом, а капиталом, и налоги мне за нее платить не придется. Сумасшедшие деньги. Нет, вы вдумайтесь!