Вилла «Белый конь» - Кристи Агата. Страница 23

Несмотря на тихий голос, каким были произнесены эти слова, меня пробрала дрожь. Ни слова угрозы, но угроза чувствовалась ясно.

Я поднялся и сказал:

– Мне нужно все обдумать.

Мистер Брэдли опять стал сама любезность и обходительность:

– Конечно, обдумайте. Никогда не следует пороть горячку. Если вы решите заключить со мной сделку, приезжайте, и мы все обсудим. Время терпит. Торопиться некуда. Время терпит.

Я вышел, и мне все слышалось: «Время терпит».

Глава 13

РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

К миссис Такертон я собирался с величайшей неохотой. На этом визите настояла Джинджер, и я все еще сильно сомневался, нужен ли такой шаг. Прежде всего я чувствовал, что не подхожу для роли, которую должен играть. Я сильно сомневался, смогу ли вызвать необходимую реакцию, и знал: притворяться я не умею вовсе.

Джинджер с завидной деловитостью, свойственной ей в нужных обстоятельствах, давала мне по телефону последние наставления:

– Все очень просто. Ее дом строил Нэш [29]. Необычный для него стиль, псевдоготический полет фантазии.

– А зачем он мне понадобился, этот дом?

– Собираетесь писать статью о факторах, которые влияют на изменение архитектурного стиля. Что-нибудь в этом роде.

– С моей точки зрения это вздор, – сказал я.

– Глупости, – уверенно заявила Джинджер. – Когда говорят о науке, то возникают дикие теории, о них рассуждают и пишут в самом серьезном тоне и самые неожиданные люди. Я могу вам процитировать целые главы невероятного бреда.

– Вот и лучше вам самой к ней поехать.

– Ошибаетесь, – возразила Джинджер. – Миссис Т. может найти вас в справочнике «Кто есть кто», и это произведет на нее должное впечатление. А меня она там не найдет.

Это тоже меня не убедило, хоть и ответить было нечего.

Когда я вернулся после невообразимой встречи с мистером Брэдли, мы с Джинджер подробно все обсудили. Ей это казалось более вероятным, чем поначалу мне. Она даже испытывала определенное удовлетворение.

– Теперь хоть ясно, что мы ничего не сочиняем, – заметила она. – Теперь мы знаем: существует организация, которая устраняет неугодных людей.

– Сверхъестественными средствами!

– Вы во власти ложных представлений. Вас сбивают с толку туманные рассуждения и скарабеи Сибил. Если бы мистер Брэдли оказался знахарем или астрологом, можно было бы не верить. Но раз это гнусный и подлый мелкий жулик – во всяком случае, так я поняла из ваших слов...

– Близко к истине, – вставил я.

– Тогда все обретает реальность. Пусть это кажется сущим бредом, но три дамы из виллы «Белый конь» располагают какими-то возможностями и добиваются своего.

– Если вы так уверены, зачем тогда нужна миссис Такертон?

– Лишний раз убедиться, – ответила Джинджер. – Мы знаем, какую силу приписывает себе Тирза Грей. Мы знаем, как у них поставлена денежная сторона. Кое-что нам известно о трех жертвах. Нужно разузнать что-нибудь и о клиентах.

– А вдруг миссис Такертон не проявит себя как клиентка?

– Тогда придется поискать другие пути.

– А я вообще могу все испортить, – промолвил я уныло.

Джинджер ответила, что не следует так дурно думать о себе.

И вот я у дверей виллы «Кэрруэй-парк». Ее вид никак не совпадает с моим представлением о домах, которые строил Нэш. В некотором роде это средних размеров замок. Джинджер пообещала мне последнюю книгу по архитектуре, но вовремя не достала, так что я был плохо подкован в этой области.

Я позвонил. Болезненного вида дворецкий в поношенном старомодном сюртуке открыл дверь.

– Мистер Истербрук? – спросил он. – Миссис Такертон вас ждет.

Он провел меня в вычурно обставленную гостиную. Комната, прекрасных пропорций и просторная, производила тем не менее неприятное впечатление. Все в ней было дорогое, но безвкусное. Одна-две хорошие картины терялись среди множества скверных. Мебель обита желтой парчой. Такие же портьеры. От моих наблюдений меня отвлекла сама миссис Такертон, и я с трудом поднялся из глубин дивана желто-золотой парчи.

Не знаю, чего я ожидал, но вид хозяйки дома совершенно меня обескуражил. Ничего в ней не было устрашающего – обычная средних лет женщина. Не блещет красотой, подумал я, и весьма непривлекательна. Губы под щедрым слоем помады тонкие и злые. Слегка скошенный подбородок. Голубые глаза, которые, казалось, определяют цену всему, что видят. Наверняка дает жалкие чаевые носильщикам и в гардеробе. Женщин ее типа можно встретить часто, только они не так дорого одеты и не так искусно подкрашены.

– Мистер Истербрук? – Она явно была в восторге от моего визита. – Счастлива познакомиться с вами. Подумать только: вас заинтересовал мой дом! Его строил Джон Нэш, муж мне говорил, но вот уж не думала, что такой человек проявит к нему интерес!

– Видите ли, миссис Такертон, это не совсем обычный для Нэша стиль, и потому... э...

Она меня сама выручила:

– К сожалению, я ничего не понимаю ни в архитектуре, ни в археологии и вообще в таких вопросах. Но простите мне мое невежество.

Я великодушно простил. Оно меня устраивало.

– Конечно, все это ужасно интересно, – заверила миссис Такертон.

Я отвечал, что мы, специалисты, наоборот, ужасно скучны, когда рассуждаем о своем предмете. Миссис Такертон возразила, что этого не может быть, и предложила сперва выпить чаю, а потом уж осматривать дом или, если я хочу, сперва осмотреть дом, а потом выпить чаю.

Я не рассчитывал на чай – договорился о встрече в половине четвертого – и попросил ее сначала показать дом.

Она повела меня по комнатам, треща без умолку и тем самым избавив меня от необходимости высказывать суждения об архитектуре.

Хорошо, сказала она, что я приехал. Дом скоро будет продан. Уже, кажется, есть покупатель, хотя дом появился в списке у агентов по продаже недвижимости всего неделю назад.

– Он стал слишком велик для меня одной после смерти мужа. А мне не хотелось бы водить вас по пустым комнатам. Увидеть дом таким, как он есть, можно, только если в нем живут, не правда ли, мистер Истербрук?

Я бы предпочел увидеть творение Нэша без мебели и нынешних обитателей, но об этом, естественно, умолчал и спросил ее, собирается ли она жить где-нибудь поблизости.

– По правде говоря, нет. Сначала я хочу поездить по свету. Пожить где-нибудь под ярким солнышком. Ненавижу наш гадкий климат. Хочу провести зиму в Египте. Я там была два года назад. Дивная страна, но вы-то, наверное, лучше моего ее знаете.

Я ничего не знаю о Египте и так и сказал.

– Скромничаете, должно быть, – отозвалась она весело. – Вот столовая. Октогональная [30], правильно я говорю? Нет прямых углов.

Я сказал, что правильно, и похвалил пропорции.

Вскоре, закончив осмотр, мы вернулись в гостиную, и миссис Такертон велела подать чай. Появился тот же самый болезненный слуга в жалком облачении, принес огромный серебряный чайник Викторианской эпохи, который не мешало бы как следует почистить.

Когда слуга вышел, миссис Такертон вздохнула.

– С прислугой сейчас просто невозможно управиться, – сказала она. – Когда муж умер, то женатая пара – они были у нас в услужении – отказалась от места. Будто бы решили уйти на покой, так они объяснили. А потом я узнала: они, оказывается, нанялись в другую семью. Польстились на больший заработок. Я бы столько платить не стала, это, на мой взгляд, просто глупо. Ведь содержание и питание прислуги обходится в огромные деньги, не говоря уж о том, чего стоит стирка их постельного белья и одежды.

Да, подумал я, она скупа. Алчность была и в ее взгляде, и в поджатых губах.

Вызвать миссис Такертон на разговор особого труда не представляло. Она любила поговорить. В особенности о себе. Я внимательно слушал, вставлял где надо восклицания и вопросы и скоро уже кое-что знал об этой даме. Она не подозревала, как много можно было понять о ней из ее болтовни.