Вилла «Белый конь» - Кристи Агата. Страница 39

Глава 22

РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

– Не опоздали мы? Она будет жить?

Я шагал из угла в угол. Лежен наблюдал за мной. Он проявлял безграничное терпение и доброту.

– Будьте уверены, делается все возможное.

Один и тот же ответ. Меня он не успокаивал.

– А им известно, как лечить таллиевое отравление?

– Случай нечастый, но все меры будут приняты. Уверен – она выкарабкается.

Я взглянул на него. Искренне ли он говорит? Или просто пытается меня утешить?

– Во всяком случае, подтвердилось? Это таллий?

– Да, подтвердилось.

– Вот вам и правда про «Белого коня». Яд. Не колдовство, не гипноз, не смертоносные лучи. Отравители! И как она меня обвела вокруг пальца, черт ее побери! А сама, наверное, в душе посмеивалась.

– О ком вы?

– О Тирзе Грей. О своем первом к ней визите. Был зван к чаю. Она пустилась в пространные рассуждения о Борджиа и разных ядах, которые не оставляют следов. Об отравленных перчатках и прочем. «На самом-то деле, – заключила она, – все было проще. Обычный мышьяк». А сама потом развела такую липу! Транс, белые петухи, жаровня, пентаграммы, всяческие фокусы, вуду, перевернутое распятие! Это для суеверных простаков. А знаменитый аппарат – для просвещенных. Мы в духов, ведьм и чары не верим, но разеваем рот, когда речь заходит о «лучах», «волнах» и психологии. Ящик этот, держу пари, просто мотор с цветными лампочками, гудит, когда надо. Мы живем в постоянном страхе перед радиоактивными осадками, стронцием-90 и тому подобным, верим научным выкладкам, очень в этом плане подвержены влиянию. Представление в «Белом коне» – обычное шарлатанство. Приманка для легковерных, и не более того. Отвлечь внимание, чтобы никому и в голову не пришло разбираться в подоплеке. Самое интересное – они в полной безопасности. Пусть Тирза Грей сколько угодно похваляется своим могуществом в оккультной сфере. Привлечь ее за это к суду и обвинить в убийстве было бы невозможно. А если проверить аппарат, то это наверняка безобидная машинка. Любой суд отклонил бы обвинение против них, ведь с виду это вздор, нелепость! И на поверку, кстати, то же самое.

– По-вашему, все они знают, что делают?

– Мне кажется, нет. Белла, несомненно, верит в колдовство, свою сверхъестественную силу – она упивается ею. И Сибил тоже. У нее действительно дар медиума. Она впадает в транс, а что стоит за этим, ей невдомек, она не сомневается в том, что говорит ей Тирза.

– А Тирза руководит.

Я произнес медленно:

– Что касается самого «Белого коня» – да. Но не она голова всему делу. Настоящий руководитель прячется за сценой. Обдумывает, организует. Все у них идет как по нотам. У каждого свои обязанности, и никто представления не имеет, чем занимаются остальные. Брэдли заправляет денежной стороной. Ему, конечно, щедро платят, и Тирзе тоже.

– Как вы все разложили по полочкам, – сухо заметил Лежен. – А что навело вас на мысль о таллии?

– Неожиданные совпадения. Началом всей истории была любопытная сцена в баре в Челси. Девицы дрались, одна у другой выдирала волосы. А та сказала: «И ничуть не было больно». Так оно и есть, больно не было, она отнюдь не храбрилась.

Я читал однажды, когда был в Америке, статью о таллиевом отравлении. Массовые отравления рабочих на каком-то заводе, люди умирали один за другим. И врачи устанавливали, если я правильно помню, на удивление разные причины, среди них паратиф, апоплексические удары, алкогольные неврозы, паралич, эпилепсия, желудочные заболевания – что угодно. Еще в этой статье говорилось о женщине, отравившей семерых. Диагнозы включали опухоль мозга, энцефалит, двустороннее воспаление легких. Симптомы самые различные: начинается иногда с рвоты, кишечного расстройства, общей интоксикации; или человека всего ломает, болят суставы – врачи определяют полиневрит, ревматизм, полиомиелит. Одному из отравленных во время болезни подключали искусственное легкое. Иногда наблюдается сильная пигментация кожи.

– Да вы настоящий терапевтический справочник!

– Еще бы! Начитался. Но есть симптом, общий для всех случаев. Выпадают волосы. Таллий одно время прописывали детям от глистов, затем признали опасным. Иногда его дают как лекарство, но тщательно выверяют дозу, она зависит от веса пациента. Теперь, кажется, им травят крыс. Этот яд не имеет вкуса, легко растворим, всюду продается. Нужно лишь одно – чтобы не заподозрили отравления.

Лежен кивнул.

– Совершенно верно, – сказал он. – Поэтому на вилле «Белый конь» требовали, чтобы убийца держался подальше от жертвы. И подозрений не возникнет. Откуда им взяться? Заинтересованные лица не имеют доступа к еде и питью. Они никогда не покупают таллий. В этом и кроется вся хитрость. А дело делает кто-то еще, у кого с жертвой вообще нет связей. Это лицо появляется всего лишь один раз, только раз. – Он замолчал. Потом спросил: – Ваши соображения на этот счет?

– Единственное. В каждом случае фигурирует совершенно безвредная на вид женщина с анкетой, выясняющая спрос на товары повседневного потребления.

– По-вашему, она и есть отравительница? Оставляет яд в каких-нибудь образцах? Что-нибудь в этом роде?

– Наверное, не так просто, – ответил я. – Мне кажется, женщины с анкетой ни о чем не ведают и действительно выполняют свою работу. Я думаю, кое-что удастся выяснить, когда мы побеседуем с дамой по имени Эйлин Брендон. Она работает в кафе-эспрессо возле Тоттенхем-Корт-роуд.

Вьюнок, если учесть вкусы этой юной особы, довольно верно описала миссис Брендон. Прическа Эйлин действительно не напоминала ни хризантему, ни воронье гнездо. Волосы были тщательно уложены, губы подкрашены чуть-чуть, обута в удобные туфли. Муж у нее погиб в автомобильной катастрофе, сказала она нам, остались двое маленьких детей. До этого кафе она работала около года в одной фирме под названием «Учет спроса потребителей». Ушла оттуда – работа ей не нравилась.

– Почему не нравилась, миссис Брендон?

Вопрос задал Лежен. Она внимательно посмотрела на него:

– Вы полицейский инспектор? Так ведь?

– Да, миссис Брендон.

– Вам кажется, с этой фирмой не все в порядке?

– Данной проблемой я сейчас и занимаюсь. Вы что-нибудь заподозрили? Поэтому ушли оттуда?

– Я не могу вам сказать ничего определенного. Ничего определенного.

– Безусловно. Это понятно. Но вы можете сказать, почему ушли?

– Мне казалось, там творится что-то странное, а что именно – я не могла понять.

– То есть на самом деле занимаются не тем, чем положено?

– Вот-вот. Мне казалось, у фирмы какие-то скрытые цели, только невозможно понять какие. Работа велась странными методами.

Лежен задал Эйлин еще несколько вопросов, непосредственно касающихся ее обязанностей. Ей вручали список фамилий в определенном районе. Она посещала этих людей, задавала вопросы и записывала ответы.

– И что же вы нашли в этом странного?

– Вопросы не преследовали целей учета. Они были бессистемные, даже случайные. Как будто дело вовсе не в них, они – как бы это сказать – служили прикрытием.

– А у вас есть свои предположения, в чем было дело?

– Как это ни удивительно – нет. – Она помолчала немного, потом с некоторым сомнением добавила: – Я думала одно время, что их цель – организация квартирных краж, а вопросы – предварительная разведка. Но вряд ли, ведь меня никогда не расспрашивали, какие там комнаты, замки и так далее... Или же когда обитатели квартиры бывают вне дома и, значит, ничто не помешает.

– Какими потребительскими запросами вы интересовались?

– Всевозможными. Продукты – концентраты, полуфабрикаты; иногда мыльная стружка, стиральные порошки. А иногда косметика – пудра, помада, крем и все такое. Либо патентованные лекарства – виды аспирина, таблетки от кашля, снотворное, полоскание, желудочные средства и прочее.

– Вас не просили вручать опрашиваемым образцы? – поинтересовался Лежен как бы невзначай.