Выпуск II. Том 9 - Кристи Агата. Страница 50

Нет, врагов у него нет, это точно.

– Откуда взяться врагам, если тебя вообще едва замечают?

– А ваша мама? Может быть, враги были у нее?

– Не было. Все ее любили и уважали. – Тут в его голосе даже послышалось легкое негодование.

– Как насчет ваших друзей?

И Джеймс Бентли ответил, вернее, буркнул:

– Друзей у меня нет.

Но тут он был не совсем прав. Мод Уильямс была ему другом.

Чудесно все-таки заведено в природе, подумал Эркюль Пуаро, любой мужчина, с виду совсем непривлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины.

Ибо проницательный Эркюль Пуаро заподозрил, что при всей ее сексуальной внешности у мисс Уильямс было сильно развито материнское начало.

Она обладала качествами, которых Джеймс Бентли был напрочь лишен, – энергичная, волевая, не желающая пасовать перед обстоятельствами, полная решимости добиться своего.

Он вздохнул.

Он в тот день наврал с три короба. Просто какой-то кошмар. Что поделаешь – это было необходимо.

«Ибо где-то в стоге сена, – сказал Пуаро себе, погружаясь в водоворот смешанных метафор, – наверняка есть иголка, среди спящих псов наверняка есть один, которому я должен наступить на лапу, и если вытащить шило из мешка и выстрелить им в белый свет, оно обязательно воткнется в паршивую овцу!»

Глава 7

Коттедж, где жила миссис Макгинти, находился в нескольких шагах от автобусной остановки. На крылечке играли двое детей. Один грыз червивое с виду яблоко, другой кричал и колотил в дверь оловянным подносом. Оба были предельно счастливы.

Пуаро внес в шум и свою лепту, решительно постучав в дверь.

Из-за угла дома выглянула женщина. На ней был цветастый халат, волосы нечесаны.

– Прекрати, Эрни, – сказала она.

– Не хочу, – ответил Эрни и продолжал стучать дальше.

Пуаро сошел со ступенек и направился к углу дома.

– Никакой управы нет на этих детей, верно? – сказала женщина.

Пуаро считал, что управу найти можно, но высказывать свое мнение остерегся.

Они прошли к задней двери.

– Переднюю дверь я держу запертой, сэр. Проходите, пожалуйста.

Через очень грязную судомойню Пуаро проследовал в еще более грязную кухню.

– Ее убили не здесь, – сообщила женщина. – В гостиной.

Пуаро от неожиданности моргнул.

– Вы ведь насчет этого, верно? Вы иностранец, что остановился у Саммерхейзов?

– Так вам обо мне все известно? – спросил Пуаро с сияющей улыбкой. – Да, вы правы, миссис…

– Киддл. Муж у меня штукатур. Четыре месяца назад мы сюда въехали. Раньше-то жили с матерью Берта… Некоторые так говорили: «Неужто ты поселишься в доме, где человека убили?» А я им на это: «Какой-никакой, а дом, все лучше, чем ютиться в задней комнатенке и спать на двух креслах». Жилья не хватает, прямо беда, верно? А живем мы тут безо всяких хлопот. Есть такое поверье: если в доме кого убили, привидения так и шастают по дому. А у нас все тихо! Показать, где это случилось?

Пуаро согласно кивнул, чувствуя себя как турист на экскурсии.

Миссис Киддл ввела его в небольшую комнату, заставленную тяжелой дубовой мебелью. Вид у комнаты, в отличие от остальной части дома, был нежилой.

– Тут она лежала, на полу, с разбитым затылком. Миссис Эллиот сама едва не окочурилась. Это ведь она нашла ее – она и Ларкин, из кооператива, хлеб привозит. А деньги забрали сверху. Идемте, покажу.

Вслед за миссис Киддл Пуаро поднялся по лестнице и вошел в спальню, где находились громоздкий комод, никелированная кровать, несколько стульев и великое множество детской одежды, влажной и сухой.

– Она держала их здесь, – с гордостью сообщила миссис Киддл.

Пуаро огляделся. Трудно представить, что здесь, где бездумно била ключом жизнь, когда-то коротала дни аккуратная старушка, содержавшая свое жилище в чистоте и порядке. Здесь жила и почивала миссис Макгинти.

– Это не ее мебель, надо полагать?

– Нет, что вы. Весь ее скарб увезла ее племянница из Каллавона.

От миссис Макгинти здесь не осталось и следа. На ее территории победно обосновалось семейство Киддл. Жизнь вытеснила смерть.

Снизу донесся пронзительный детский вопль.

– Малышка проснулась, – пояснила миссис Киддл, хотя это и так было ясно.

Она кинулась вниз по лестнице, и Пуаро последовал за ней.

Здесь ему делать было нечего.

Он решил зайти к соседям.

– Да, сэр, ее нашла я.

Миссис Эллиот словно вещала с подмостков. Дом ее поражал чистотой, строгостью и порядком. Мысль о подмостках навевала лишь сама миссис Эллиот, сухопарая темноволосая особа, ибо рассказывала она о событии, прославившем ее на всю округу.

– Ларкин, булочник, пришел и постучал в мою дверь. «Миссис Макгинти, – говорит он, – не подает никаких признаков жизни. Уж не заболела ли?» Я и сама подумала – а что, вполне возможно. Возраст есть возраст, молодой ее не назовешь. У нее бывает сильное сердцебиение, сама мне говорила. Вдруг, думаю, удар человека хватил? Ну, я сразу к ней – их там двое мужчин, ясно, что в спальню к женщине им заходить неудобно.

Пуаро понимающе хмыкнул – приличия есть приличия.

– Ну, я сразу поспешила наверх. Тут же, на площадке, и он стоит – бледный, что твоя смерть. В тот момент я и думать ничего не думала – я же не знала, что там приключилось. Громко стучу в дверь, ответа нет, тогда я поворачиваю ручку и вхожу. Все в комнате вверх дном – и половица торчит. «Э-э, – говорю я, – тут не иначе как ограбление. Только где же сама старушка?» И мы решили – заглянем в гостиную. Там ее и нашли… Лежит, несчастная, на полу с пробитой головой. Убийство! Я с первого взгляда поняла – убийство! Что же еще? Ограбление и убийство! Здесь, у нас, в Бродхинни! Ну, я как заголосила! Задала им всем работы. Бухнулась в обморок. Они бегом в «Три утки», притащили мне бренди. Меня потом еще полдня трясло. «Не надо так переживать, матушка, – сказал мне сержант, когда приехал. – Не надо так переживать. Идите домой, приготовьте себе хорошую чашку чая и успокойтесь». Я так и сделала. А Эллиот, едва порог переступил, сразу спрашивает: «Что такое, что случилось?» – и смотрит на меня. А я все дрожь унять не могу. С детства была чувствительной.

Пуаро искусно прервал этот волнующий поток красноречия:

– Да-да, это сразу заметно. А когда вы в последний раз видели несчастную миссис Макгинти?

– Кажется, за день до этого, она вышла в огород с заднего крылечка нарвать мяты. А я как раз цыплят кормила.

– Она вам что-нибудь сказала?

– Так, добрый день да как несутся наседки.

– И больше не видели? А в тот день, когда она умерла?

– Нет. Зато я видела его. – Миссис Эллиот понизила голос. – Часов в одиннадцать утра. Шел по дороге. Как всегда, шаркал ногами, будто старик какой.

Пуаро подождал, но, видимо, добавить ей было нечего. Тогда он спросил:

– Вы удивились, когда его арестовала полиция?

– И да и нет. Я всегда подозревала, что у него с мозгами непорядок. А от таких только и жди, что выкинут какой-нибудь номер. У моего дяди был слабоумный сын, тот такие фортели выкидывал – чем старше, тем больше. Свою силу не мог соразмерить. У этого Бентли с мозгами точно был непорядок, и я бы не удивилась, реши суд не повесить его, а отправить в лечебницу для психов. Ведь вы посмотрите, куда он спрятал деньги. Разве нормальный человек их так бы спрятал? Только если бы хотел, чтобы их нашли. Безмозглый простофиля, больше и сказать про него нечего.

– Только если бы хотел, чтобы их нашли, – пробормотал Пуаро. – У вас случайно никакой тесак не пропал… или топор?

– Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил – это по сей день загадка.

Эркюль Пуаро шагал в сторону почты.

Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства – нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого?