Горе невинным - Кристи Агата. Страница 43

– Это вранье, – громко прохрипела Мэри. – Это вранье. Вы все придумали. Он был жив и здоров, когда я вышла от него. Он был жив и здоров. Он писал. Я просила его ничего не писать. Говорила – не надо. Почему он не послушался? Откуда такое ослиное упрямство? Почему не уехал из этого дома, когда я его умоляла?

Кирстен всеми силами старалась успокоить Мэри, ласково поглаживая ее.

Из комнаты, где лежала Тина, быстрыми шагами вышел Дональд Крейг.

– Кто сказал, что эта девушка в обмороке? – спросил он.

Мики удивленно посмотрел на него.

– Но она и в самом деле в обмороке, – пробормотал он.

– Где она находилась, когда потеряла сознание?

– Она была со мной… Вышла из дома, пошла мне навстречу. Потом неожиданно рухнула.

– Рухнула, хм? Да, именно рухнула, – угрюмо проговорил Дональд. Не теряя времени, он подошел к телефону. – Нужна «Скорая помощь». Немедленно.

– «Скорая помощь»? – Кирстен и Мики ошалело его разглядывали. Мэри, казалось, никак не реагировала на происходящее.

– Да. – Дональд яростно крутил диск телефона. – Эта девушка не в обмороке, – пояснил он. – Ее ткнули каким-то острым предметом. Слышите? В спину. Требуется немедленная госпитализация.

Глава 23

В номере отеля Артур Калгари снова и снова просматривал только что сделанные заметки, время от времени кивая.

Да, теперь он на правильном пути. Вначале, правда, допустил промах, поставив в центр своего расследования фигуру миссис Эрджайл. В девяти случаях из десяти такой подход дал бы хорошие результаты. Но это дело относилось к оставшейся, десятой доле случаев.

Он органически ощущал наличие какого-то неизвестного ему фактора. Если определить и выявить этот фактор, вопрос будет решен. Убитая, оказавшись в центре его расследований, мешала ему сосредоточиться на иных версиях. Но она, как теперь становилось очевидным, была всего лишь жертвой, не более.

Ему пришлось еще раз проанализировать случившееся с самого начала, обратив особое внимание на Джако. Не на безликого Джако, несправедливо осужденного за несовершенное преступление, но на реального Джако со всеми присущими ему человеческими качествами.

Был ли Джако, применяя термины старой кальвинистской доктрины, «сосудом зла»? А может, ему было уготовано в жизни иное предназначение? Во всяком случае, по мнению доктора Макмастера, его преступные наклонности неизбежно привели бы его к преступлению. Окружающая среда не могла ни помочь ему, ни уберечь его от этого. Так ли это на самом деле? Лео Эрджайл говорил о Джако с сочувствием и сожалением, считая, что человек он трудный, но не преступник. Как увязать между собой эти точки зрения? А как охарактеризовала его Хестер? Не мудрствуя лукаво, назвала ужасным. Примитивное детское суждение. А что сказала про него Кирстен Линдстрем? Что Джако был коварен. Да, именно коварен! Тина заявила: «Я никогда не любила его и не доверяла ему». Похоже, разве нет? В общем, все давали ему сходные характеристики. И только голос его вдовы выпадал из этого однозвучного хора. Морин Клег оценивала Джако, как говорится, со своей колокольни. Он не оправдал ее ожиданий, и она сожалела о том, что не устояла перед его обаянием. А теперь, найдя себе надежного супруга, она беззаботно повторяла его нравоучительные сентенции. Морин, не таясь, перечислила Калгари изрядную долю жульнических проделок Джако, раскрыла способы, с помощью которых ему удавалось прикарманивать деньги. Деньги!

Утомленному взору Артура Калгари вдруг представилось, будто это слово, выведенное гигантскими буквами, заплясало на противоположной стене. Деньги! Деньги! Деньги! Словно навязчивый оперный мотивчик. Деньги миссис Эрджайл! Деньги, помещенные в фонды! Деньги, выплачиваемые в качестве ренты! Остаток имущества, оставленный супругу! Деньги, взятые в банке! Деньги в ящике бюро! Хестер, спешащая в гараж без гроша в сумочке, выпрашивает у Кирстен Линдстрем два фунта. И у Джако были обнаружены деньги, которые, как он клялся, дала ему мать.

Постепенно вырисовывалась общая картина, которая, словно сплетенный из нитей узор, состояла из отдельных элементов-событий, непременно связанных с деньгами. Где-то здесь притаился и неизвестный фактор, так долго не поддающийся расшифровке.

Калгари взглянул на часы. Он обещал в условленное время позвонить Хестер. Пододвинул к себе телефон и набрал нужный номер:

– Хестер. У вас все в порядке?

– О да. У меня все в порядке.

Калгари моментально уловил смысл выделенного интонацией слова. Отрывисто спросил:

– Что случилось?

– Филипа только что убили.

– Филипа! Филипа Дюранта? – недоверчиво переспросил он.

– Да. И Тину тоже, то есть она пока что жива. Находится в больнице.

– Рассказывайте же, – приказал Артур.

Она рассказала. Он спрашивал, переспрашивал, уточнял, пока не получил всю необходимую информацию. Потом угрюмо сказал:

– Держитесь, Хестер, выезжаю. Буду у вас… – он посмотрел на часы, – ровно через час. Мне нужно сначала повидать помощника инспектора Хьюша.

– Что именно вы хотите узнать, Калгари? – спросил Хьюш.

Калгари не успел еще ответить, как на столе у помощника инспектора зазвонил телефон. Хьюш взял трубку:

– Да, говорите. Минуточку. – Он пододвинул к себе листок бумаги, взял ручку и приготовился записывать. – Да, давайте. Да. – Он записал. – Что? Назовите по буквам последнее слово. Понятно. Да, вроде бы в этом нет особого смысла? Правильно. Больше ничего? Правильно. Спасибо. – Он положил трубку. – Звонили из больницы.

– Тина? – спросил Калгари.

Помощник инспектора кивнул:

– К ней на несколько минут вернулось сознание.

– Она что-нибудь сказала? – осведомился Калгари.

– Даже не знаю, следует ли вам об этом говорить, доктор Калгари.

– Прошу вас, скажите. Полагаю, что смогу вам помочь разобраться.

Хьюш задумчиво па него посмотрел:

– Вы принимаете слишком близко к сердцу случившееся, не так ли, доктор Калгари?

– Да, принимаю. Поймите, я несу ответственность за то, что по этому делу возобновилось расследование. И даже за две последние трагедии я несу ответственность. Девушка будет жить?

– Наверное, будет. Колотая рана не затронула сердце, но могла бы и затронуть. – Хьюш покачал головой. – Вечная беда. Люди недооценивают, насколько опасен всякий убийца. Странно, но это именно так. В семье Эрджайл понимали, что среди них находится убийца, и они обязаны были высказать полиции свои соображения. Единственный способ выявить убийцу – это немедленно сообщить полиции все, что известно. А они этого не сделали, затаились и скрытничали. Филип Дюрант был славным и умным парнем, но и для него происшедшее явилось не более чем своего рода игрой. Он начал подстраивать окружающим разные ловушки, что-то узнал, или, по крайней мере, так думал. Кому-то еще тоже показалось, что он что-то знает. Результат: мне звонят и сообщают, что его убили, ткнули чем-то острым в затылок. Вот что значит дразнить убийцу и не понимать, какую он представляет опасность. – Помощник инспектора замолчал и откашлялся.

– А эта девушка? – спросил Калгари.

– Девушка что-то знала, но не пожелала рассказывать. На мой взгляд, она была влюблена в этого парня.

– Вы о ком говорите, о Мики?

Хьюш кивнул:

– Да. Я бы сказал, что и Мики был в нее по-своему влюблен. Но даже любовь бессильна, если человек теряет от страха рассудок. Она сама не понимала, насколько опасны ее сведения. Вот почему, увидев труп Дюранта, она опрометью бросилась в объятия Мики, а он воспользовался представившейся возможностью и пырнул ее.

– Это всего лишь предположение, не так ли?

– Вовсе не предположение, доктор Калгари. У него в кармане оказался нож.

– Тот самый нож?

– Да, окровавленный нож. Мы сделаем анализ, и, не сомневаюсь, это окажется ее кровь. Ее кровь и кровь Филипа Дюранта.

– Но этого не может быть!