Долгое прощание (сборник) - Кристи Агата. Страница 62

— Стар и другой мошенник, некий Менендец, были товарищами Терри в британской армии. Эти парни во многих отношениях нестоящие, но у них есть своя гордость и кое-что еще. Здесь был проделан отвлекающий маневр, причины которого нетрудно найти. Второй отвлекающий маневр был совершен в Отатоклане, но по совершенно другой причине.

— И какой же вы сделали из этого вывод? — вторично спросил Эндикот.

— А вы?

Он не ответил. Я поблагодарил его за уделенное мне время и попрощался,

Он скривил лицо, когда я открыл дверь, и, по-моему, был озадачен. Возможно, он в это время вспоминал, что видел перед отелем и был ли там почтовый ящик.

Итак, начало вращаться еще одно колесико — больше ничего. Оно вращалось целый месяц, а потом кое-что произошло.

Через месяц, в пятницу утром, я увидел в своей конторе незнакомца. Это был хорошо одетый мужчина южноамериканского типа. Он сидел у открытого окна и куил довольно вонючую коричневую сигарету. Мужчина был высок, строен и элегантен. На нем был бежевый костюм и зеленые солнечные очки.

Он вежливо поднялся.

— Сеньор Марлоу?

— Что вам угодно?

Он подал мне сложенную бумагу,

— Вручаю вам письмо от сеньора Стара из Лас-Вегаса,— сказал он по-испански.— Вы говорите по-испански?

— Говорю, но не очень быстро. Я предпочитаю английский.

— Пусть будет английский,— сказал он.— Мне все равно.

Я взял записку и прочитал ее: «Рекомендую вам своего друга Циско Майораноса. Я думаю, что вы сможете с ним подружиться. С.».

— Входите, сеньор Майоранос,— пригласил я незнакомца.

Я открыл дверь кабинета. От него пахло духами, когда он проходил мимо меня. Его брови были, как у франта. Но, вероятно, он не был таким франтом, каким казался, так как на обеих сторонах его лица были шрамы — следы ударов ножа. 

 Глава 50

Он сел в кресло для посетителей и положил ногу на ногу.

— Вы хотели навести некоторые справки о сеньоре Леноксе, как мне передавали?

— Только о последних событиях.

— Я был в то время там, сеньор. Я служил в этом отеле.— Он пожал плечами.— Моя должность была очень скромная, просто временная. Я работал портье.

Он хорошо говорил по-английски, но с акцентом латиноамериканца, выражавшимся в подъемах и падениях интонации, подобно мертвой зыби океана.

— Вы совсем не похожи на портье.

— У меня были финансовые затруднения.

— Кто опустил в почтовый ящик его письмо ко мне?

Он протянул мне пачку сигарет.

— Попробуйте закурить!

Я покачал головой.

— Они слишком крепкие. Я люблю колумбийские, а кубинские — это смертоубийство.

Он слегка улыбнулся и закурил. Парень был до того утонченный, что стал действовать мне на нервы.

— Я знаю насчет письма, сеньор. Парнишка побоялся войти в комнату сеньора Ленокса после того, как был установлен полицейский пост. Мне пришлось самому отнести письмо на почту. Конечно, после выстрела.

— Вы не взглянули в конверт? Туда была вложена крупная банкнота.

— Конверт был запечатан,— холодно ответил он и добавил испанскую фразу.— Это значит, сеньор, что честность не ходит боком, как краб.

— Извините! Рассказывайте дальше.

— У сеньора Ленокса в левой руке была бумажка в сто песо, когда я вошел в дверь и закрыл ее перед носом полицейского. В' правой руке он держал пистолет. На столе перед ним лежало письмо и какая-то бумага, которую я не читал. Я не взял деньги.

— Крупные деньги,— заметил я, но он не обратил внимания на иронию.

— Он непременно хотел, чтобы я взял деньги. В конце концов я взял их и позже отдал парнишке. Письмо я вынес под подносом, на котором приносил ему кофе. Полицейский строго посмотрел на меня, но ничего не сказал. Когда я спустился до половины лестницы, то услышал выстрел. Я быстро спрятал письмо и вернулся. Полицейский в это время хотел войти в комнату. Я от-, пер ему дверь. Сеньор Ленокс был мертв.

Он провел пальцем по краю стола и вздохнул.

— Остальное вы, наверно, знаете.

— Отель был переполнен?

— Нет. Там было человек шесть гостей.

— Американцев?

— Американцев двое. Охотники.

— Настоящие гринго или американцы мексиканско-, го происхождения?

Он медленно провел пальцем по колену.

— Я полагаю, один из них был испано-американцем,

— Они находились поблизости от комнаты Ленокса?

Он поднял голову, но зеленые очки ничего мне не говорили.

— Почему они должны были там находиться, сеньор?

Я кивнул в знак согласия.

— Как мило, что вы приехали сюда и рассказали мне все это, сеньор Майоранос. Передайте Рэнди, что я очень, очень ему благодарен.

— Не стоит благодарности, сеньор.

— А потом, когда у него будет время, пусть он при-шлет ко мне кого-нибудь, кто будет знать то, о чем говорит.

— Сеньор, вы сомневаетесь в моих словах? — сказал он неясным, но ледяным голосом.

— Люди всегда говорят о чести, но честь иногда бывает мантией вора. Не волнуйтесь! Сидите спокойно и дайте мне рассказать по-своему! — Он откинулся назад и поднял нос.— Это, конечно, мои предположения. Я могу ошибаться, но могу и быть прав. Эти двое американцев находились там с определенной целью. Они прибыли на самолете и выдавали себя за охотников. Один из них, некий Менендец,— азартный игрок. Он мог зарегистрироваться и под другой фамилией. Ленокс знал, что они были там. Он написал мне письмо, потому что его мучила совесть. Он использовал меня как добродушного простака, но Ленокс был хорошим парнем, и это его мучило. Он вложил в письмо банкноту в пять тысяч долларов, так как у него было много денег, а у меня мало. Он дал мне в письме небольшой скрытый намек, который я мог заметить, а мог и не заметить. Этот человек всегда хотел правильно поступать, но у него это не выходило. Вы сказали, что отнесли письмо на почту. Почему вы не бросили его в ящик перед отелем?

— В ящик, сеньор?

— Да, в почтовый ящик. Кажется, вы называете его «кайон картеро».

Он рассмеялся.

— Отатоклан не Мехико-Сити, сеньор. Это примитивный поселок. В Отатоклане почтовый ящик на улице? Да там никто не поймет, для чего этот.ящик. Никто не станет вынимать из него письма.

— Ну, оставим это! — сказал я, — Вы никакого кофе на подносе не приносили в комнату сеньора Ленокса, сеньор Майоранос. Вы не зашли в его комнату вслед за полицейским. Но двое американцев заходили туда. Полицейский, конечно, был там и другие люди тоже. Один американец подошел к Леноксу, взял у него маузер, вынул из него один патрон, извлек из него пулю и вставил гильзу обратно в патронник. Затем приставил пистолет к виску Ленокса и выстрелил. Получилась страшная на вид, но неопасная рана. Потом Ленокса положили на носилки, накрыли простыней и вынесли. А когда прибыл американский адвокат, Леноксу дали снотворного. Его положили на лед в темном углу столярной мастерской, где столяр в это время делал гроб Тая Ленокса и сидел американский адвокат. Парень был холодный как лед, неподвижный, с почерневшей раной на виске. Он выглядел чудесно мертвым. На следующий день гроб с камнями похоронили. Американский адвокат поехал домой с отпечатками пальцев и липовыми документами. Как вы находите это, сеньор Майоранос?

Он пожал плечами.

— Так могло быть, сеньор. Требовались только деньги и влияние. Это было бы возможно, если бы тот сеньор Менендец был в хороших отношениях с видными людьми в Отатоклане, например с алькальдом, владельцем отеля и т. д.

— Ну, ведь и это возможно. Идея очень хорошая. Этим и объясняется, почему они выбрали себе такое захолустное маленькое местечко, как Отатоклан.

Он засмеялся.

— Значит, сеньор Ленокс может быть еще жив, не так ли?

— Конечно. Самоубийство было надувательством, основанным на признании. Оно было так хорошо инсценировано, что удалось провести за нос^двоката, который раньше был окружным прокурором. Этот Менендец не такой уж дикарь, каким себя изображает, но у него хватило дикости ударить меня револьвером по лицу за то, что я не убрал своих рук от этого дела. Итак, у него были на то причины. Если бы надувательство выплыло наружу, то Менендец оказался бы в центре международного скандала. А мексиканские полицейские не более бесчестны, чем наши.