Долгое прощание (сборник) - Кристи Агата. Страница 66
Папа казался совсем больным.
— Моя дорогая Анна, ты заплатишь им наличными.
— Но у меня нет никаких наличных.
Папа раздражался не па шутку.
— Дитя мое, не могу же я вникать во все эти вульгарные подробности, связанные с деньгами. Банк утверждает, что у меня есть еще двадцать семь фунтов.
— Но это же все, что мы имеем.
— Тогда напиши моим издателям.
Но я-то знала, что папины книги приносят больше славы, чем денег, а мне самой очень хотелось поехать в Родезию. «Суровые, молчаливые люди»,— шептала я себе.
Я внимательно посмотрела на отца.
— У тебя старые ботинки, папа,— сказала я.— Сними коричневые и надень черные. И не забудь свое кашне. Сегодня очень холодно.
Через несколько минут он уже уходил в других ботинках, тщательно закутанный.
Этим вечером отец вернулся поздно, и, к моему ужасу, я увидела, что на нем не было ни пальто, ни кашне. Я начала возмущаться, а он ответил: «Дорогая моя, ты совершенно права. Я снял их, чтобы идти в пещеру. Там так грязно».
Я вспомнила, как отец однажды вернулся домой, буквально с ног до головы залепленный грязью. Основным смыслом нашего пребывания в Литл Хемпсли и была пещера, которая находилась в слоях ориньякской культуры. Отец проводил в ней очень много времени, собирая материалы для своей книги и для нашего маленького музея.
В тот раз отец тяжело заболел. На следующее утро у него поднялась температура, и я вызвала врача. Бедный отец! Ему никогда не везло! Это было двустороннее воспаление легких, и через четыре дня он умер,
Глава 2
Все были очень добры ко мне. В том состоянии, в котором я тогда находилась, мне это очень нравилось. Однако горе мое не было таким уж огромным. Папа никогда не любил меня по-настоящему, и я это знала. Если бы он действительно меня любил, это вызвало бы у меня ответное чувство. Да, я ухаживала за ним и втайне восхищалась его знаниями и бескомпромиссной преданностью науке. Мне было очень жаль, что папа умер как раз в тот момент, когда его интерес к науке достиг своей высшей точки.
Я чувствовала бы себя лучше, если бы могла похоронить его в пещере с картинками, изображавшими северного оленя и кремневые орудия. Но общественность настояла на обыкновенной могиле с мраморной плитой на нашем местном отвратительном церковном дворе.
Прошло некоторое время, прежде чем я смогла осознать, что та свобода, о которой я мечтала, наконец наступила.
Я была сиротой и, в сущности, без крова и без денег, но зато совершенно свободной. В то же время я очень ценила доброту окружавших меня людей.
Священник из кожи лез, чтобы убедить меня в том, что его жена срочно нуждается в компаньонке. Нашей маленькой библиотеке внезапно понадобился помощник библиотекаря. Наконец, наш доктор позвал меня в гости и после смехотворных извинений за то, что осмелился послать мне счет за лечение отца, вдруг сделал мне предложение.
Я была поражена. Доктору было около сорока лет. Маленький и кругленький, он чем-то напоминал бочонок. Он совсем не был похож на героев «Приключений Памелы» и тем более на «сильного, молчаливого и сурового жителя Родезии».
Я подумала немного, а затем спросила его, зачем это ему нужно, зачем он хочет жениться на мне?
Этот вопрос, казалось, очень взволновал его. Он пробормотал, что жена очень помогла бы такому практикующему врачу, как он. Это я могла понять. Безопасность—-вот что предлагалось мне. Безопасность и комфортабельный уютный дом. Вспоминая об этом сейчас, я думаю, что тогда несправедливо обошлась с маленьким человеком.
Как бы то ни было, любовь к романтике пересилила.
— Вы очень добры ко мне,— сказала я.— Но это невозможно. Я никогда не выйду замуж за человека, которого не буду сильно любить,
— Так вы отказываетесь?
— Да,— сказала я твердо.
Он вздохнул.
— Но, дитя мое, что же вы будете делать?
— Путешествовать и искать приключений,— ответила я без колебаний.
— Мисс Анна, вы еще совсем ребенок, вы даже не понимаете, что...
— О, я все понимаю, доктор. Я не сентиментальна. Я практичная, сварливая, корыстная женщина. Вы бы узнали это, если бы женились на мне.
— Я бы хотел, чтобы вы передумали.
— Я не могу.
Он снова вздохнул.
— У меня есть другое предложение. Моя тетя живет в Уэльсе, так вот, ей очень нужна молодая компаньонка. Это подойдет вам?
— Нет, доктор, я собираюсь в Лондон. Если на свете происходит что-нибудь интересное, то оно происходит в Лондоне. Глаза мои будут широко раскрыты, и вы увидите — что-нибудь произойдет. В следующий раз вы получите сведения обо мне из Китая или Тимбукту.
Затем ко мне приехал мистер Флеминг, папин лондонский поверенный. Он был страстным антропологом и большим поклонником отца и приехал специально, чтобы «навестить меня». Это был высокий худощавый человек с тонким лицом и седыми волосами. Он поднялся мне навстречу, когда я вошла в комнату, и, взяв обе мои руки в свои, нежно потряс ими.
— Мое бедное дитя! —- сказал он.— Мое бедное, бедное дитя!
Своим отношением ко мне он и меня заставил (впрочем, без всякого желания с моей стороны) вести себя так, как будто я несчастная, всеми покинутая сирота.
Он был по-отцовски мягок и добр и, без сомнения, считал, что имеет дело с совершенно беспомощным ребенком, брошенным на произвол судьбы в недружелюбный, враждебный мир.
С самого начала я поняла, что убеждать его, что это не так, было бы бесполезной тратой времени.
— Мое дорогое дитя, можешь ли ты выслушать меня?
— О да, конечно!
— Мое дорогое дитя, тебе можно не говорить, что твой отец был большим человеком, потомки оценят его. Но он не был тем, что мы называем «деловым человеком».
Все это я знала не хуже и едва ли не лучше мистера Флеминга, но старалась этого не показывать. Он продолжал:
— Я понимаю, что тебе трудно кое-что понять, и приложу все силы, чтобы прояснить это.
Он объяснял все ужасно долго, и в конце концов выяснилось, что все мое состояние равно 87 фунтам 17 шиллингам и 4 пенсам. Это было, конечно, совсем мизерной суммой. Я с трепетом ждала, что же будет дальше, потому что ужасно боялась, что у мистера Флеминга окажется тетка в Шотландии, которой тоже необходима молодая компаньонка. Однако таковой не оказалось.
— Ты должна подумать о будущем. Ведь у тебя, кажется, нет родственников?
— Я одна на свете,—сказала я и снова подумала о сходстве с героиней фильма.
— У тебя есть друзья?
— Все относятся ко мне очень хорошо,— ответила я горячо.
— Кто может относиться плохо к такой молодой и прелестной девушке?! — галантно произнес мистер Флеминг.— Ну что ж, мое дорогое дитя, посмотрим, что можно сделать.— С минуту он молчал и колебался, а затем сказал: — Что бы ты ответила, если бы я предложил тебе на время переехать к нам?
Я чуть не подпрыгнула от радости. Лондон! Город, о котором я всегда мечтала!
— Вы очень добры ко мне,— сказала я.— Действительно ли я могу поехать туда? Только я должна найти какой-нибудь способ зарабатывать себе на жизнь.
— Да-да, мое дорогое дитя, я понимаю, мы вместе поищем что-нибудь подходящее.
Инстинктивно я чувствовала, что мои и мистера Флеминга представления о «чем-то подходящем» были диаметрально противоположными, но, честное слово, сейчас было не время спорить на эту тему.
— Значит, вопрос решен? Почему бы тогда тебе не поехать со мной сегодня?
— О, благодарю вас, но что скажет миссис Флеминг?
— Моя жена будет счастлива принять тебя.
будь у меня муж, я бы возненавидела его, если бы он приводил домой девушек-сирот, не посоветовавшись со мной заранее.
— Мы пошлем со станции телеграмму,— продолжал адвокат.
Мои вещи были упакованы очень быстро. Я печально осмотрела свою шляпу, прежде чем решилась надеть ее. Это была черная соломенная шляпа с сильно помятыми полями. С вдохновением поистине гениальным я ударила по шляпе, пару раз взбила ее, вдавила посередине и прикрепила к ней нечто, похожее на морковь. В результате она приобрела такой вид, что я поспешила вернуть ее к первозданному состоянию. Однако шляпа выглядела еще хуже, чем прежде. Теперь мой вид в точности соответствовал распространенному представлению о внешности сироты.