Долгое прощание (сборник) - Кристи Агата. Страница 98

— Думаю, что нет,— сказала я медленно.— Но это было хорошее время, не правда ли?

— Хорошее? Это было проклятое время!

— Неужели?

— Зачем вы мучаете меня? Зачем издеваетесь надо мной? Зачем вы говорите все это смеясь?

Я не смеюсь. И не издеваюсь. Если вы хотите, чтобы я уехала, я уеду. Но если вы хотите, чтобы я осталась, я останусь.

— Только не это! — закричал он страстно.— Только не это. Не искушайте меня, Анна. Вы понимаете, кто я? Дважды преступник. Человек, которого преследует закон. Здесь меня знают как Гарри Паркера, полиция думает, что я где-то далеко, но когда-нибудь она узнает, и тогда все будет кончено. Вы так молоды, Анна, и так прекрасны! Ваша красота может свести мужчин с ума. Весь мир перед вами — любовь, жизнь и все. Моя жизнь уже прошла. В ней только преступления.

— Если я не нравлюсь вам...

— Вы знаете, что я люблю вас. Вы знаете, что я отдал бы жизнь за то, чтобы взять вас на руки и спрятать здесь от всего мира навсегда. Не искушайте меня! А вы искушаете меня, Анна. Вы, с вашими длинными волосами ведьмы и глазами, которые смеются, глазами то зелеными, то черными, то золотыми, которые всегда смеются, даже когда вы серьезны. Но я спасу вас от меня и от самой себя. Вы уедете сегодня ночью. Вы поедете в Вейру,

— Я не поеду в Бейру,— прервала я его.

— Поедете, если бы даже мне пришлось взять вас на руки и бросить на пароход. Вы думаете, что я буду просыпаться каждую ночь в холодном поту, боясь за вашу жизнь? Вы должны вернуться в Англию, Анна, выйти замуж и быть счастливой.

— За положительного и обеспеченного человека.

— Лучше это, чем несчастье и вечная угроза.

— А что будет с вами?

На его лице появилось мрачное и угрюмое выражение.

— У меня есть важное дело. Не спрашивайте меня, в чем оно состоит. Вы, пожалуй, можете догадаться сами. Но вот что я скажу вам: я очищу свое имя или умру. И еще убью негодяя, который пытался убить вас.

— Вы должны быть осторожны,-— сказала я.— Ведь он не толкал меня.

— Ему это и не нужно было. Его план был гораздо умнее. Я прошел потом дорожкой, по которой вы бежали.

Все, казалось, было как следует, но потом я понял, что камни, служившие вам ориентиром, лежали сначала совсем в другом месте. Он положил их так, чтобы вы, думая, что бежите обратно в гостиницу, угодили прямехонько в пропасть. Бог да поможет ему, когда я до него доберусь.— Он немного помедлил, а потом продолжал совсем другим голосом.— Мы никогда не говорили об этом, но время пришло. Я хочу, чтобы вы услышали всю историю с самого начала.

— Если вам неприятно вспоминать прошлое, не рассказывайте ничего,— сказала я тихим голосом.

— Но я хочу, чтобы вы узнали. Я никогда не думал, что мне придется рассказывать об этом кому-нибудь.

Он молчал минуту или две. Солнце село, и нас окутала африканская мгла.

— Кое-что я знаю,— сказала я мягко.

— Что именно?

— Я знаю, что ваше настоящее имя Гарри Лукас.

Он все еще медлил, не глядя на меня, и смотрел куда-то вперед. Я не знала, о чем он думает. Но наконец он тряхнул головой, как будто принял какое-то решение, и начал свой рассказ.

 Глава 26

— Вы правы, мое настоящее имя Гарри Лукас. Мой отец был солдатом в отставке, который поселился в Родезии. Он умер, когда я был на втором курсе в Кембридже.

— Вы любили его?

— Я не знаю.— Затем он покраснел и продолжал с внезапной страстью: — Зачем я сказал так? Я любил своего отца. Мы наговорили друг другу много неприятных слов в последний раз, когда я видел его. И мы много спорили по поводу моей необузданности и моих долгов, но все же я любил старика. Только теперь я понял, как сильно я любил его, теперь, когда слишком поздно.— Он продолжал более спокойно: — В Кембридже я встретил другого парня — молодого Эдели. Его отец, как вы знаете, был одним из наиболее видных жителей Южной Африки. Мы много путешествовали вместе — мой друг и я. Мы оба любили Южную Африку и нехоженые места. Когда мы оставили Кембридж, Эдели окончательно поссорился с отцом. Старик дважды платил его долги и отказался делать это снова. Между ними произошла неприятная сцена. Сэр Лоуренс объявил, что его терпению пришел конец. Он ничего больше не сделает для своего сына. Тот должен встать на свои собственные ноги. Результатом, как вы знаете, явилась поездка обоих молодых людей в Южную Америку в поисках алмазов. Я не хочу сейчас рассказывать об этом периоде нашей жизни, но это было замечательное время. Много трудностей, конечно, но это была хорошая жизнь — упорная борьба за существование вдали от людей и дома. И в этом месте узнаешь друга. Нас связывали узы, которые только смерть могла разорвать. Как и рассказал вам полковник Райс, наши усилия увенчались успехом. Мы нашли второе Кимберли в центре джунглей Британской Гвианы. Я не могу передать вам наш восторг. Дело было даже не в деньгах. Эдели знал, что, когда его отец умрет, он будет миллионером, а Лукас всегда был беден и привык к этому. Нет, это был восторг открытия.— Он помолчал, а затем добавил, почти извиняясь: — Вы не возражаете, что я так рассказываю вам, как будто видел это все со стороны? Мне кажется, что теперь, оглядываясь назад, я вижу этих двух мальчиков. Я почти забыл, что один из них Гарри Рейберн.

— Рассказывайте, как вам больше нравится,— сказала я, и он продолжал.

— Ликующие, мы приехали в Кимберли. Мы привезли с собой чудесную коллекцию алмазов, чтобы показать их экспертам. И тогда, в гостинице в Кимберли, мы встретили ее.— Я замерла, рука невольно сжалась в кулак,— Анита Гренберг — вот ее имя. Она была актрисой. Совсем молодая и прекрасная. Она родилась в Южной .Африке, но мать ее была венгеркой, я думаю. С ней была связана какая-то тайна, и это усилило ее привлекательность в глазах двух мальчиков, приехавших из диких лесов. Для нее это было нетрудным делом. Мы оба немедленно влюбились в нее. Это была первая тень, которая легла между нами, но даже это не ослабило нашей дружбы. Каждый из нас, я знаю это точно, был готов уйти в сторону ради другого. Но это не входило в ее планы. Иногда я удивлялся почему — ведь единственный сын сэра Лоуренса Эдели был весьма подходящей партией. Но дело было в том, что она была замужем за кем-то, работавшим у Де Вера, хотя я не знал об этом. Она притворилась очень заинтересованной в нашем открытии, и Мы все рассказали ей и даже показали ей алмазы. Далила — вот как бы ее нужно называть, и играла она свою роль великолепно. Ограбление Де Вера было обнаружено, и к нам нагрянула полиция. Они забрали наши алмазы. Сначала нам все это казалось абсурдом. И когда алмазы были принесены в суд и оказались теми самыми алмазами, которые были украдены у Де Вера, Анита Гренберг исчезла. Она весьма искусно подменила алмазы, и все наши попытки оправдаться были встречены презрительной насмешкой. Сэр Лоуренс Эдели имел огромное влияние. Ему удалось замять дело, но это навек опозорило двух молодых людей, оставив их с клеймом воров, что разбило сердце старика. Он имел горький разговор со своим сыном, в котором выложил ему все обиды и оскорбления, которые испытал от него. Он сделал все, чтобы спасти честь фамилии, но с этого момента отказался от своего сына. И мальчик, гордый молодой дурак, молчал, считая ниже своего достоинства доказывать свою невиновность, если сам отец не поверил в нее. Он вышел взбешенный. Друг ожидал его. Неделю спустя была объявлена война. Оба пошли вместе добровольцами. Вы знаете, что произошло потом. Лучший из них погиб, частично из-за собственного безрассудства, бросившись в невообразимую опасность. Он так и умер опозоренным. Клянусь вам, Анна, что главным образом из-за него я так ненавижу эту женщину. Его любовь к ней была гораздо серьезнее, чем моя. Я был только влюблен и даже думаю, что иногда пугал ее пылкостью, но у него было значительно более сильное и глубокое чувство. Ничто и никто не интересовал его, кроме нее, и ее предательство потрясло его.— Гарри замолчал. Через минуту он продолжал: — Вы знаете, меня считали пропавшим без вести, возможно, убитым. Я никогда не старался исправить ошибку. Я взял имя Паркера и приехал на этот остров, который знал давно. В начале войны я надеялся доказать свою невиновность, но теперь мой пыл угас. Единственный вопрос, который я задаю себе — для чего? Мой друг мертв. Ни у него, ни у меня не осталось родственников, которые были бы заинтересованы в этом. Меня считали мертвым. Пусть продолжают так думать. Я мирно жил здесь, не счастливо и не несчастливо, лишенный каких бы то ни было чувств. Теперь я вижу, хотя и не понимал этого раньше, что это был результат войны. Но однажды произошло событие, которое вновь разбудило меня. Я, как обычно, взял к себе в лодку несколько человек, чтобы покатать их по реке. Вдруг один из них привлек мое внимание. Это был маленький худой человек с бородой, и он смотрел на меня в упор, как будто я был чертом. Я навел о нем справки в гостинице и узнал, что его имя Картон и он приехал из Кимберли, где работал в алмазных копях Де Вера. Я тут же вспомнил все. Я оставил остров и поехал в Кимберли. Там я узнал немного о нем. В конце концов я решил поговорить с ним и, если он откажется отвечать мне, заставить его силой. Я взял с собой револьвер. Как только мы столкнулись с ним лицом к лицу, я понял, что он боится меня. Скоро я заставил его рассказать мне все, что он знал. Он участвовал в краже алмазов, а Анита Гренберг была его женой. Однажды он видел меня и моего товарища, когда мы обедали с ней с гостинице. Потом он прочел о моей смерти и, увидев меня, страшно испугался. Они поженились совсем молодыми, но вскоре разошлись. «Она пошла по плохой дороге»,— сказал он мне, и тогда же я впервые услышал о Полковнике. Сам Картон не был ни во что замешан, за исключением кражи алмазов. Так, по крайней мере, уверял он меня, и я склонен был ему поверить. Он был явно сделан не из того материала, из которого делают удачливых преступников. Мне все время казалось, что он что-то скрывает. Для проверки я испугал его, пообещав пристрелить на месте и сказав, что теперь мне нечего опасаться. В ужасе он рассказал мне, что, кажется, Анита Гренберг не особенно доверяет Полковнику. Передавая Полковнику алмазы, взятые ею в гостинице, она часть их утаила от него. Картон, профессионально знакомый с этим делом, посоветовал ей, какие алмазы сохранить. Они были такого цвета и качества, что'их легко было опознать. Если бы нужно было предъявить эти камни, эксперты Де Вера сразу же признали бы, что они никогда не проходили через их руки. В этом случае подтвердились бы мои подозрения насчет подмены алмазов, мое имя было бы, очевидно, очищено, и подозрение было бы направлено по нужному руслу. Из этого рассказа я понял, что, вопреки обычной практике, полковник лично принимал участие в этом деле. Анита же была горда, что у нее есть такой козырь против Полковника на случай, если бы это ей понадобилось. Картон предположил, что я смог бы заключить сделку с Анитой Гренберг, или Надиной, как она теперь себя называла. За значительную сумму она, вероятно, согласится продать мне алмазы и предать своего бывшего хозяина. Он немедленно телеграфирует ей. Я все еще подозревал Картона. Он был человек, которо-